Алмазный башмачок - Джейн Фэйзер

Лишь когда она едва ли не теряла сознание от унижения и отвращения, он достигал пика наслаждения и, самодовольно улыбаясь, удалялся в собственную спальню.

В это утро, судя по всему, князь был целиком поглощен какими-то важными делами, временно отвлекшими его от воспитательного измывательства над юной женой.

— Нам надо выбраться из этой толпы, — сказал он, поднося к лицу надушенный платок и дыша сквозь него. — Эти люди смердят. Брион проводит вас в наши апартаменты, где вы и будете ждать часа, когда мы отправимся в часовню. Я же должен немедленно явиться в Королевский Совет, чтобы засвидетельствовать свое почтение королю. — Он повернулся и исчез в толпе, по-прежнему прижимая к лицу платок, слуги громкими криками расчищали для него путь.

— Прошу вас сюда, миледи.

Месье Брион жестом пригласил ее к ступеням лестницы, ведущей во дворец. Расчищая для княгини путь, он медленно двигался впереди, чтобы она на своих высоких каблуках не отстала от него. Он прекрасно знал, что если потеряет госпожу, то сможет найти ее только через несколько часов, так как она тут же заблудится в лабиринте лестниц и переходов грандиозного сооружения.

Апартаменты князя, просторные и элегантно обставленные, располагались в северном крыле замка неподалеку от королевских покоев. Две спальни, каждая с отдельной гардеробной, открывались в салон — квадратную, комфортабельно обставленную комнату с обеденным альковом у одной из стен. В помещении была даже небольшая кухонька, где их собственная кухарка могла приготовить кушанья, если князь и княгиня обедали у себя.

Матильда появилась через несколько минут в сопровождении посыльного, несшего на плече обшитый железными полосами кожаный сундук, который князь Михаэль обычно держал в своей библиотеке на рю де Бак. Она тяжело дышала после долгого блуждания по лестницам и переходам дворца.

Корделия сочувственно кивнула ей головой, наблюдая между тем, как посыльный под присмотром месье Бриона устанавливает сундук в гардеробной князя. Она мельком подумала, что содержащиеся в нем бумаги чрезвычайно важны, если должны быть постоянно под рукой у князя.

— Нам лучше заняться парадным платьем, — сказала Матильда. — Да и прическа твоя несколько растрепалась, а времени у нас немного.

В четыре часа дня Матильда застегнула последнюю пуговицу на широком платье алого Дамаска с пелериной из шелка цвета слоновой кости, шитой жемчугом. Усыпанная крупными жемчужинами тиара поблескивала на черных волосах Корделии, гармонируя с жемчужным ожерельем и серьгами.

— Я готова убить за чашку кофе, — заявила Корделия. — Месье Брион, вы не могли бы ее раздобыть?

Мажордом колебался. Гордость не позволяла сознаться, что он не может исполнить кое-какие желания своей хозяйки — случилось так, что повар и слуги еще не прибыли или по крайней мере пробивались сейчас сквозь толпу.

— Не знаю, все ли готово на кухне, мадам.

— О, предоставьте это мне. Только покажите дорогу, месье, — махнула рукой Матильда, отметая все возражения.

Месье Брион уже решил для себя, что Матильде лучше всего не прекословить. Она мало чем напоминала обычную. служанку, и опытный мажордом чувствовал, что ничто на свете не может лишить ее привычной властности. Сказать по правде, все домочадцы немного побаивались горничную княгини, хотя она была со всеми приветлива и никогда не повышала голоса, но все же порой во взгляде женщины мелькало нечто такое, отчего ее собеседника пробирала дрожь.

Корделия вошла в спальню, которая, если судить по обстановке, явно предназначалась для женщины. Ей пришла в голову мысль — бывала ли здесь Эльвира и как эта спальня выглядела в то время? Был ли князь настолько деликатен, что сменил с тех пор обстановку? Но тут же губы ее скривились в горькой усмешке. Среди достоинств князя деликатность отнюдь не числилась.

Оглядев свою гардеробную, она, повинуясь какому-то порыву, открыла дверь, которая вела в гардеробную князя. В глаза ей сразу же бросился сундук, стоявший под небольшим, высоко расположенным окном. Корделия, поколебавшись, вошла в комнату. Хотя Михаэль в этот приезд в Версаль еще здесь не побывал, она чувствовала себя нарушительницей какой-то невидимой границы. Ее нога ни разу не ступала в спальню князя на рю де Бак, более того, при одной только мысли об этом ее передернуло от отвращения.

Нагнувшись над сундуком, она осмотрела небольшой висячий замок и с изумлением обнаружила, что дужка замка не закрыта, но лишь вдета в петлю. Неужели Михаэль допустил такую оплошность? Или замок сам собой открылся во время поездки? Не в силах сдержать себя, с замирающим от сладкого ужаса сердцем, она подняла крышку сундука и взглянула на тайны своего мужа, разложенные сейчас перед ней. Она вторглась в частную жизнь Михаэля, но его постоянное насилие над ней было куда ужаснее этого преступления.

Сверху лежала книга в пурпурном переплете. Она взглянула на ее название. «Кухня дьявола». Что бы это могло значить? Она перевернула несколько листов и похолодела. В ее руках оказался справочник отравителя. Едва дыша, она быстро перелистала всю книгу. Здесь были собраны рецепты разнообразных ядов, дающих возможность расправиться с тьмой людей множеством самых коварных способов. Каждое смертоносное зелье было самым тщательным Образом описано, его дозировки и симптомы действия проанализированы с холодящим душу спокойствием.

Для чего Михаэлю нужна такая книга? Неужели у него есть своего рода академический интерес к искусству отравителя? Она достаточно хорошо знала историю, чтобы допустить такую возможность. Лукреция Борджа… Екатерина Медичи… они избавлялись от своих врагов надежно и с дьявольской изобретательностью. Отравленные перчатки, смертоносные поцелуи, духи. Но яд почти всегда был женским оружием, и интерес к нему со стороны Михаэля выглядел по крайней мере странным.

Она положила книгу и продолжила осмотр содержимого сундука. Ее внимание привлек целый ряд книг в одинаковых переплетах, обращенных корешками кверху. На каждом из корешков красовались цифры определенного года. Она взяла в руки том, датированный текущим годом. Страница с датой предыдущего дня была заложена красной закладкой. Это оказался своего рода дневник. Она прочитала отмеченную страницу, затем предшествующую. Все ощущения Михаэля были описаны с мельчайшими подробностями, с тошнотворной тщательностью, вплоть до качества и силы его оргазма. Свое удовлетворение он напрямую связывал со степенью боли и унижения, которые доставил своей жене. Корделия подозревала нечто в этом роде, но не предполагала, что столь извращенное поведение может быть осознанной позицией Михаэля. И вот перед ее глазами предстало доказательство, записанное с холодной объективностью медицинского заключения.

Она бросила рукопись с дрожью отвращения. Какие еще откровения содержатся в описаниях каждого дня жизни ее мужа? Наверняка там обнаружится что-нибудь и про Эльвиру. Она сможет узнать, обращался ли он с покойной супругой так же, как и с ней.

— Святая Мария! Дитя мое, что это ты делаешь? — воскликнула с тревогой в голосе Матильда, входя в комнату и застыв у порога.