Практическая магия - Элис Хоффман

— А где находится в настоящее время ваша сестра, не знаете?

— Сестра? — Салли прищуривается: так, может быть, это просто очередное разбитое сердце явилось молить Джиллиан о пощаде? Хм, а по виду не скажешь, что он тоже из тех балбесов. Не похож на тот тип, который по вкусу ее сестрице. - Вы, значит, разыскиваете Джиллиан?

— Я сказал уже, что работаю в прокуратуре. В дан­ное время провожу расследование, которое затрагивает одного знакомого вашей сестры.

У Салли холодеют пальцы рук и ног, и это — как сиг­нал, который предвещает панику.

— Так вы откуда, простите?

— Я-то вообще из Бисби, — говорит Гэри, — но уже почти двадцать пять лет живу в Тусоне.

Да, это паника, у Салли больше нет сомнений; па­ника ползет вверх по ее спинному хребту, разливается по жилам, подбирается к жизненно важным органам.

— Я, можно сказать, вырос в Тусоне, — продолжает Гэри. — И вероятно, заслужил упрек в необъективности, так как считаю, что лучше Тусона нет места на земле.

— И что конкретно вы расследуете? — перебивает Салли, пока он не пустился в дальнейшие восхваления любезной его сердцу Аризоны.

— Мы, честно говоря, разыскиваем одного подозре­ваемого. — Гэри воротит от того, что он вынужден сейчас делать. На этот раз процесс расследования убийства не доставляет ему ни малейшей радости. — Сожалею, но я обязан вам сообщить, что это его маши­на стоит у вас перед домом.

Вся кровь у Салли разом отливает от лица, оставляя ее без сил. Она прислоняется к дверному косяку и пы­тается сделать глубокий вдох. Перед глазами у нее пля­шут мухи, алые, точно раскаленные угольки. Никак ей не отвязаться от этого проклятого Джимми! Он возвра­щается снова и снова, стараясь во что бы то ни стало разрушить чужую жизнь.

Гэри Халлет наклоняется к ней с высоты своего роста.

— Что, вам нехорошо? спрашивает он, хотя и зна­ет, что Салли, судя по письму, не тот человек, чтобы с ходу взять и выложить кому-то все напрямик. В конце концов, ей понадобилось без малого восемнадцать лет, чтобы высказать своей сестре, что она о ней думает.

— Я лучше сяду, — говорит Салли деловито — и не подумаешь, что она на волосок от обморока.

Гэри идет за ней на кухню, смотрит, как она выпи­вает стакан холодной воды из-под крана. Он так высок ростом, что должен нагнуть голову, входя в дверь, а когда садится — вытянуть ноги, иначе его колени не умещаются под столом. Дед всегда предупреждал, что он вырастет таким, от кого нет покоя ни себе, ни лю­дям, — и не ошибся.

— Я не хотел вас расстраивать, — говорит он Салли.

— А вы меня и не расстроили. — Салли обмахивает­ся ладошкой, но это не приносит облегчения. Слава богу, что хоть девочек нету дома, хоть за это одно спа­сибо. Если и девочки окажутся втянуты в эту историю, она этого Джиллиан не простит, — да и себе тоже. И как они могли подумать, что им такое сойдет с рук? Какие дуры, идиотки, какие безнадежные тупицы! - Ни­сколько не расстроили.

Ей стоит неимоверных усилий собраться с духом и посмотреть на Гэри. И тотчас, встретив его взгляд, она опускает глаза. Надо соблюдать крайнюю осторожность, встречаясь взглядом с таким человеком. Салли отпивает еще немного воды, снова обмахивает рукой лицо. В по­добных обстоятельствах самое лучшее — не показывать виду. Это Салли усвоила с детства. Держись как ни в чем не бывало. Не выдавай, что творится у тебя внутри.

— Кофейку не хотите? — говорит она. — У меня еще остался горячий.

— Отчего же, — говорит Гэри. — С удовольствием.

Ему, собственно, нужно поговорить с ее сестрой, но это не к спеху. Возможно, сестра, решив уехать, просто воспользовалась машиной Хокинса, но точно также может быть, что ей известно, где находится он сам. В любом случае Гэри с этим торопиться некуда.

— Вы сказали, что ищете кого-то из знакомых Джиллиан? — говорит Салли. — Я правильно поняла?

У нее милая манера говорить — новоанглийский выговор, так и не утраченный с детства, и привычка морщить губы после каждого слова, будто пробуя на и вкус последний слог.

— Джеймса Хокинса. — Гэри кивает головой.

— М-хм, — задумчиво произносит Салли, боясь при­бавить хоть что-либо еще, так как иначе она сорвется на крик, кляня и этого Джимми, и сестру, и каждого, кто жил когда-либо в штате Аризона или хотя бы сту­пал туда ногой.

Она подает ему кофе и садится, напряженно сооб­ражая, как им выпутаться из этого положения. Белье в дорогу у нее постирано и сложено, машина заправлена горючим, проверено, есть ли масло в моторе. Необхо­димо как-то оградить детей, придумать возможно более правдоподобное объяснение. Вроде того, что «Олдсмобиль» куплен на распродаже, или был найден брошенным на стоянке для отдыха, или же просто кто-то ночью поставил эту машину возле ее дома.

Салли поднимает голову, готовясь пуститься сочи­нять, и видит, что мужчина, сидящий у нее за столом, плачет. Гэри из-за своего роста обречен выглядеть не­ловким в разнообразных жизненных ситуациях, но плачет он не без изящества. Дает естественный выход своим чувствам, вот и все.

— Что с вами? — спрашивает Салли. — Что случи­лось?

Гэри качает головой; ему всегда нужно время, чтобы вновь обрести дар речи. Дед говорил ему, что, если сдер­живать слезы, они накапливаются, поднимаясь все выше, пока в один прекрасный день под их напором твою голову не разнесет на части, и останешься ты всего­-навсего с одним лишь обрубком шеи. Гэри случалось пла­кать чаще, чем большинству других мужчин. Он мог про­слезиться на родео или в суде, дать волю слезам, увидев на обочине шоссе ястреба, подстреленного влёт, и только после этого достать из багажника лопату и закопать мертвую птицу. Ему не стыдно, что он расплакался, сидя на незнакомой кухне в присутствии ее хозяйки, — он много раз видел, как у деда подозрительно блестят глаза при виде красивого коня или темноволосой женщины. Гэри утирает слезы широкой ладонью.

— Это я из-за кофе, — объясняет он.

— Что, неужели такой скверный?

Салли отпивает глоток. Обыкновенный, нормаль­ный кофе — сварен, как всегда, никто от него пока не умер.

— Да нет, кофе отличный! — говорит Гэри. Глаза у не­го темнее воронова крыла. Их взгляд держит тебя, не отпуская, и хочется, чтобы это длилось еще и еще. — Со мной вообще такое бывает из-за кофе. Дед вспоминает­ся, он умер два года назад. Вот кто без кофе жить не мог! Утром еще глаза не протрет, а уже выпьет чашки три.

С Салли действительно творится неладное. Что-то теснит ей горло, давит грудь и живот. Вот так, навер­ное, и начинается сердечный приступ — кровь стучит в висках, в голове туман; еще немного — и она, чего доб­рого, хлопнется на пол!

— Вы не простите меня на минутку? — говорит Сал­ли. — Я сейчас.

Она бежит наверх, в комнату Кайли, и включает свет. Джиллиан возвратилась от Бена — где от половины ее пожитков в стенных шкафах уже нет больше места — почти что на рассвете. Сегодня у нее выходной, и она рассчитывала сперва отоспаться, а после съездить ку­пить себе туфли и завернуть в библиотеку за книжкой о строении клетки. Но кто-то поднимает штору, и в ком­нату широкими желтыми полосами врывается солнце. Джиллиан недовольно ворочается - может быть, если затаиться под одеялом, ничего этого не будет...