Последний удар сердца - Кирилл Казанцев

Но как тянуть время, если оно ограничено моментом вылета самолета? Да очень просто, если ты генерал, имеющий связи бог весть где. Голубю хватило сделать несколько звонков своим давним знакомым, чтобы те посодействовали и рейс задержали.

Юля с Данькой прибыли в аэропорт. Илья уже успел в очередной раз переговорить с Голубем, чтобы тот приказал своим парням из числа сопровождающих убраться от аэропорта подальше. Сестра в скором времени лично подтвердила, что сопровождающие уехали.

— Будь внимательна, — посоветовал брат. — Возможно, еще кто-то из его людей будет виться вокруг вас. Осмотрись, нет ли кого подозрительного.

— Илюша, ну это же аэропорт. Здесь тьма народу. Кто-нибудь да и покажется подозрительным, — заметила она, посмотрев по сторонам, и проговорила: — Извини, тут вроде что-то объявляют про наш рейс. Хочу послушать.

— Что там? — спросил Илья через некоторое время.

— Черт, — растерянно промолвила сестра.

— Что такое? — заволновался брат.

— Наш рейс задерживают из-за погоды, — объяснила она.

— Что-то тут нечисто, — засомневался Прудников.

Поиски метеосводок в Интернете много времени не заняли. Везде по пути следования авиалайнера была летная погода. Он сразу же набрал номер Голубинского и заявил:

— Я сейчас сожгу товар!

У генерала екнуло сердце, а душа чуть не ушла в пятки. Он не нашелся с ответом. Трубку взял Сохатый.

— Зачем сжигать-то? Мы ведь все твои требования выполнили. Что тебя не устраивает? — проговорил тот успокаивающим тоном.

— Меня не устраивает то, что вы нарочно затягиваете время.

Сахно стал оправдываться, но Илья был непреклонен:

— Вылет задержан по причине неблагоприятных погодных условий, о которых не в курсе ни одно метеорологическое агентство! Уверен, что без ваших козней здесь не обошлось!

Компаньонам было нечем крыть. Да и биатлонист не дал им даже малейшей возможности попытаться сказать что-либо в оправдание. Он лишь поставил условие:

— Если через десять минут посадка не будет объявлена, я щелкну зажигалкой!

Илья вытащил из фургона две канистры с бензином и поставил их ближе к кабине.

— Все-таки ты решишься это сделать? — без испуга, но и без радости поинтересовалась Шпаликова.

— Скоро мы это узнаем, — небрежно бросил в ответ охранник, возвращаясь к нетбуку.

Юля ответила не сразу. Брата это напрягло. При таких условиях каждую минуту, а то и секунду, ситуация могла измениться. Причем отнюдь не в лучшую сторону.

— Мы сейчас в очереди, — поспешила сообщить Прудникова. — Скоро пройдем погранконтроль.

— Хорошо. Посадку уже объявили? — поинтересовался брат.

— Посадку объявили, но с вылетом пока какая-то неопределенность, — ответила Юля. — Нас обещают посадить в самолет, а о точном времени вылета сообщат дополнительно. Но логично предположить, что раз посадка объявлена, то и вылет не заставит себя долго ждать. Если бы погода оставалась неизменной, то вряд ли бы нас…

— Забудь про погоду, — силясь не выдавать напряженности, посоветовал брат. — Постарайся побыстрее пройти погранконтроль. Возможно, что после него вы будете в безопасности. По крайней мере, в относительной.

Он предупредил, что в следующий раз позвонит не с компьютера, а с мобильного телефона. Сестра приняла информацию к сведению. Данька передал папе привет.

Голубь переживал, что пришлось подчиниться их бывшему киллеру, но тем не менее позвонил и попросил влиятельных лиц, чтобы с посадкой на самолет еще потянули время. Компаньоны лихорадочно подгоняли спецов. Они догадывались, что Прудников вот-вот позвонит снова.

— Пацаны, давайте скорее, — торопил Голубь техников. — Если сделаете это в течение десяти ближайших минут, то обещаю всем хорошую премию. А тому из вас, кто первый назовет координаты, лично вручу бутылку «Джека Дениэлса». Вискарь-то небось все любите?

В ответ сказали, что любят. Спецы сидели за ноутбуками и беспрерывно щелкали кнопками, выполняя одним им известные технические операции.

В очередной раз позвонил киллер. Тут один из спецов промолвил:

— Йес! «Джек Дениэлс» мой!

И Голубинский, и Сахно бросились к нему. На экране ноутбука уже красовалась карта местности с выделенным квадратом. Рядом мигала надпись с координатами. Компаньоны были безумно рады. Голубь несколько минут продолжал говорить с Прудниковым ни о чем, наблюдая за движением мерцающей на экране точки. Когда трубка была положена, он и его подельник пулей вылетели из комнаты, не успев даже услышать возглас насчет обещанного виски. Не до выполнения обещаний им вдруг стало.

Когда погранконтроль остался позади, Юля с облегчением вздохнула. Проверка показалась ей бесконечной. Проверяли уж очень тщательно. К самолету пока не пропускали, без объяснения причин предлагая ждать дополнительной информации. Когда Илья позвонил, сестра вздрогнула. Она описала ситуацию. Он пожелал ей не раскисать и действовать дальше так, как договорились. Для себя же он отметил, что Голубь и Сохатый, видимо, продолжают делать все возможное, чтобы самолет еще долго оставался на земле. Это могло означать лишь одно — они уверены, что сумеют и кокс забрать, и кредитную карточку Юли изъять. Нажав кнопку сброса, биатлонист взялся за дело.

Прудников ничуть не ошибался насчет планов Голубинского и Сахно. Но если Илья думал, что за коксом они рванут вместе со своими парнями, то в реальности эти два негодяя помчались в запеленгованный квадрат вдвоем. Не хотели посвящать лишнее количество людей в свои дела. Были убеждены, что фактор внезапности сыграет свою роль и преграда будет устранена. Мчались на машине, выбирая кратчайший путь. Громко спорили по поводу того, замешана ли в этом деле Шпаликова и стоит ли ее «грохнуть за компанию». До пункта назначения оставалось совсем немного.

Илья выключил нетбук, закрыл его и положил на сиденье возле хозяйки. Та все еще была прикована наручниками к рулю и следила за каждым движением охранника. Надеялась, что до самого худшего дело не дойдет. Что возобладает благоразумие. Она заикнулась об этом. Мужчина посмотрел на нее изумленно и непонимающе.

— Благоразумие? — переспросил он и, не дожидаясь ответа, воскликнул: — Да о каком благоразумии тут может идти речь! Я не собираюсь поджимать хвост или стелиться перед этими ублюдками! Они меня втянули в эту войну, они от этой войны и получат! Ты же сама видишь, что они не понимают и не воспринимают чьих-то слов до тех пор, пока эти слова не касаются их собственной выгоды или безопасности. Нельзя просто так взять и попросить у них освободить моего сына и мою сестру. Нужно сначала сделать так, чтобы эти мерзавцы меня услышали. Да и то они стараются остаться при своих интересах до конца. Поэтому никакого благоразумия, в смысле уступок и отступлений, здесь быть не может.