Шейх - Амира Ангелос

Смаргиваю навернувшиеся слезы отчаяния, наблюдаю как Кадир направляется ко мне, обнаженный, роскошный, огромный, пугающий… Член, налитый силой, с мощными венами, пугающий своим размером, готовый проникнуть в меня, подрагивает,

При этом моя рука ни на секунду не останавливаясь, гладит клитор. Сама не понимаю, что мной движет. Дикое желание достичь вершины наслаждения, которого требует тело? Или страх наказания, если ослушаюсь?

- Умница… послушная девочка, - голос шейха почти неузнаваем, настолько низким и хриплым он стал.

Большая ладонь ложится мне на живот, пальцы обводят пупок, затем двигаются выше, сжимая груди.

Невольно отстраняюсь, отталкиваюсь, подтягиваясь выше к изголовью. Шейх не останавливает меня. Я у самого края, когда внезапно Кадир берет одну из больших подушек, приподнимает мои ягодицы, просовывает под них эту подушку. Мои бедра взмывают вверх, оказываюсь в ужасно неприличной позе, хватая ртом воздух.

- Тсс… не бойся. Будет не страшно. Не больно.

На глаза наворачиваются слезы – он действительно играет мной как куклой. Сгибает и мнет как хочет…

Зажмуриваюсь, в надежде отстраниться от происходящего хотя бы мысленно. Но тут же потрясенно распахиваю глаза, когда ладонь шейха касается моих судорожно сжатых бедер.

- Раздвинь, - следует жесткий приказ, и я стискиваю ноги сильнее.

Рука шейха протискивается с неумолимой силой, понятно, что мне не справиться с ним, ложится на клитор, начинает совершать круговые движения, утопая в моей влаге.

- Твое тело не может лгать. Только твое глупое упрямство, гордость. Но наслаждение не подчиняется гордости, девочка. Шейх водит ладонью, от лобка до половых губ, и ниже, вдоль половинок ягодиц, задевая другое отверстие, что пугает меня настолько, что начинаю судорожно вырываться.

- Твоя задница все еще девственна. Туда я тоже хочу проникнуть, Виталия. Но не в этот раз.

Слова Кадира наполняют меня ужасом. Я думала, что пережила самое страшное… Но он дает сейчас понять, что все самое плохое впереди.

Рука возвращается к клитору, сама не замечаю, как позволяю развести свои ноги, шейх склоняется к моему лону, подводит лицо почти вплотную, жадно разглядывая меня.

Тихо всхлипнув от страха, снова пытаюсь свести ноги, но в этот момент Кадир наклоняется и легонько кусает меня за внутреннюю часть бедра.

- Красивая девочка. Как же мне нравится. Ты совершенство. Тебя хочется сожрать целиком… Но я буду смаковать тебя по маленькому кусочку…

Даже не сомневаюсь, что проглотишь и не поморщишься, - пробегает у меня в голове.

Но сил препираться с ним нет. Я в каком-то оцепенении, даже голос пропал.

Особенно теряюсь, когда шейх начинает прокладывать дорожку поцелуев, от пупка и все ниже и ниже, и вдруг, к моему неописуемому удивлению, его язык касается клитора, и я застываю от шока. Раздвигает пальцами складки, медленно проводит меж ними языком, заставив содрогнуться. Дергаюсь и вскрикиваю, снова пытаясь отползти, но мне не справиться с руками, прижимающими к постели.

- Кричи, - глухо приказывает Кадир и снова проводит языком по клитору, втягивает его в рот, посасывает.

Меня колотит, все тело рвет на части возбуждение, которое невозможно отрицать. Пальцы шейха стискивают мои ягодицы, затем перемещаются на щиколотки, разводя ноги на максимум, выгибая меня навстречу своему языку, который творит немыслимые вещи.

С отчаянием чувствую, что соски становятся еще более твердыми и мучительно чувствительными. Между ног тянет ноющая боль, приливает обжигающий жар, возникает мучительная, выкручивающая все тело потребность. В большем. В проникновении…

Как это может быть?

Это неправильно. Отвратительно.

Вздыхаю, вскрикиваю, захлебываюсь, дергаюсь, откидываю голову назад. Меня ломает от потребности в ощущениях, что дарит мне шейх. Сейчас уже страшно представить, что он остановится, в момент, когда балансирую на грани. Тело требует испытать взрыв снова. Чтобы разлетелось на осколки, а потом возродилось. Я найду время, чтобы оплакать свою гордость… Но не сейчас. Сейчас мой похититель полностью подчинил меня, сделал жаждущей, умирающей от потребности…

Не останавливаясь, продолжая высекать искры своим языком, шейх вдруг проникает в меня двумя пальцами. Вскрикиваю, все еще чувствуя боль и дискомфорт там, куда вчера входил его огромный член. Меня выгибает от невероятного ощущения, когда Кадир вытаскивает им меня пальцы и снова входит ими, глубоко, на полную, прокрутив по спирали. Не могу понять, чего больше в этих безумных ощущениях – боли или удовольствия, все настолько тесно связано.

До боли прикусываю губу, борясь с рвущимся из горла криком.

Пальцы проникают глубже, давление языка на клитор усиливается.

Новое круговое движение внутри, и меня захлестывают невероятные ощущения, все тело пылает, кости плавятся. Судорожно цепляюсь пальцами за простыни, скребу ногтями, не в силах выносить хоть и сладостную, но все же пытку. Пальцы внутри двигаются интенсивнее, жестче, но уже не приносят боли. Я целиком и полностью охвачена наслаждением, которое разливается по телу горячей лавой.

И вдруг прошивает резкая, болезненная судорога такой силы, что ее почти невозможно выносить, от которой кружится голова, будто лечу вниз с высокого обрыва.

Сокращения долгие, и все это время Кадир не вынимает из меня пальцы, продолжая двигать ими, продляя мой оргазм, наблюдая за мной пристально, жадно.

Когда затихаю, нависает надо мной, продолжая смотреть, гладя руками мое тело, проводя ладонями по груди, по животу.

- Сладкая. Какая же ты сладкая девочка.

Я словно выпотрошена, от меня осталась только оболочка. Нет сил пошевелить рукой, нет ни единой мысли.

Он поработил меня, бесполезно отрицать это…

Сейчас он может делать со мной что угодно…

На какую-то долю секунды мелькает надежда, что шейх уйдет как вчера, оставит одну, позволит немного собраться из пепла, но нет…

Широко распахиваю глаза, чувствуя горячее давление между ног, Кадир входит в меня, с трудом продвигаясь, как и вчера, возвращая саднящую боль, мучая своим размером, своей мощью.

- Расслабься, девочка. Не хочу причинять тебе боль, - его голос звучит натужно. 

Мое тело влажное, скользкое от пота, сотрясается от дрожи, сопротивляясь вторжению, дрожит, вибрирует болью. У меня вырывается стон, когда входит на полную, вдавливая мои задранные бедра в подушку. Из легких будто вышел весь кислород, давление нестерпимо растягивает ноющие мышцы.

Шейх проникает все глубже, сантиметр за сантиметром, меня потрясает интенсивность ощущений, боль и наслаждение при этом слеплены в единый клубок.

- Такая узкая, - рычит шейх, стискивая ладонями мои груди, поглаживая подушечками больших пальцев соски.