Дмитрий Донской. Куликовская битва и подвиг объединения Руси - Валерий Шамбаров

Хотя и отсюда попасть в Москву было не просто. Ехать напрямую, через владения Ягайлы, было нельзя. Недавно в Киеве схватили митрополита Дионисия. Но купцы знали и другие дороги. Повезли Василия в объезд Литвы и Польши – через Венгрию, Чехию, Германию. В Пруссии жил литовский князь Витовт, сбежавший от Ягайлы. Он хорошо принял юного Василия, угощал, беседовал. Предлагал союз против Ягайлы, общего врага. А если в Литве будет править Витовт, то можно будет вместе и по Орде ударить. В гостях у литовца московский княжич познакомился с его дочкой Софьей, влюбился в неё. Витовту это понравилось – если со временем поженятся, то и будет союз, одна семья.

Из Пруссии Василий плыл по Балтийскому морю, добрался до Новгорода. В общем, проехал половину Европы и в начале 1387 года прибыл в Москву. Отец встречал его торжественно. Сын уезжал 11-летним мальчиком, а сейчас ему было уже 15, почти взрослый. Дмитрий Донской показывал его народу – пусть все видят, это его наследник. Конечно, Тохтамыш разозлился, что заложник сбежал. Но… московский государь рассчитал очень точно. Сейчас хан не будет карать и наказывать. Потому что война. С одной стороны Тимур, а с другой вдруг русские восстанут? Нет, хан побоится ссориться, посылать войска на Москву.

А Тамерлана нападение на Азербайджан удивило. Зачем Тохтамыш полез на него? Он догадывался, что хан не сам принял такое решение. Кто-то его настроил. Но зачем? Ради грабежей? Но Тохтамыш знает, какая армия у Тимура, как он может ответить. Что-то здесь было не так. Тамерлан обратил внимание как раз на то, что татары повсюду крушили мечети. Но ведь они сами были мусульманами! Тохтамыш и его советники знали, как любит мечети Тимур. Получается – специально злили его! Он разгневается, двинется за врагами в их степи. А там татары чувствуют себя, как дома. Соберут все силы, окружат его. Да, его выманивали в ловушку. Но властитель Средней Азии не клюнул. Отвечать на набег не стал.

Хан и его военачальники ждали-ждали, когда же придёт Тимур, а его не было. Решили повторить. Весной 1387 года лавина конницы опять понеслась в Азербайджан. И попалась. Тамерлан сам устроил ловушку. В Азербайджане ордынцев поджидали несколько сильных корпусов. Зажали с разных сторон и разгромили. Часть татар взяли в плен. Но грозный Тимур не стал им мстить, казнить. Он сам встретился с пленными. Вежливо спросил, как здоровье Тохтамыша. Дал им красивые халаты, коней, денег на дорогу и отпустил. А хану велел передать: «Между нами отношения отца и сына. Из-за нескольких дураков почему гибнет столько людей? Надо, чтобы мы соблюдали наш договор».

Что ж, он поступил, как благородный воин. Надеялся, что у Тохтамыша проснётся совесть. Не тут-то было! Наоборот, хан и его советники решили, что перехитрили Тимура. На самом-то деле набеги в Азербайджан должны были только отвлечь его. Выманить его в степи не получилось, ну и ладно. Зато он собрал свои войска на Кавказе. А Тохтамыш ударит совсем в другом месте – прямо в сердце державы Тамерлана. И разгромит её.

Для этого главного похода хан призвал всех подданных – и татар, и русских, и жителей Поволжья, Урала, Кавказа. Побег для сына Дмитрий Донской устроил очень вовремя. Заложника у Тохтамыша больше не было, и великий князь не стал посылать к нему свои полки. Но армия у хана собралась бесчисленная. Татары, отряды камских булгар, мордвы, башкир, кавказских горцев. Все слышали, сколько добра привозили из Азербайджана. А теперь добычи ещё больше будет! Привели дружины и некоторые русские князья. Такие, как Борис Городецкий, – чтобы выслужиться перед ханом.

Тохтамыш переждал, когда пройдёт летняя жара. Осенью 1387 года массы его воинов двинулись в Среднюю Азию. Путь был чрезвычайно тяжёлым. Воды мало, в степных озерцах и болотах она была плохая, гнилая. Татары и их лошади были привычными к пустынным степям. Но у жителей лесов и гор кони выбивались из сил, падали. Люди страдали, болели. Некоторые умирали. Спрашивается, ради чего? Борис Городецкий знал, ради чего. Он же поссорился с племянниками за наследство Дмитрия-Фомы. И хан наградил его за усердие, дал ярлыки и на Нижний Новгород, и на Суздаль. Но за что умирали простые воины, которых Борис повёл за собой?

Наконец добрались до Хорезма. Здешние жители встретили Тохтамыша восторженно. Заготовили для его войска всё необходимое – хлеб, мясо, корм для коней. Отсюда ханские полчища хлынули на самые плодородные области Средней Азии. Громили, разоряли, жгли. Но в столице Тимура, Самарканде, оставался его сын Омар. Он возглавил оборону, отбивал штурмы. В других городах – Бухаре, Термезе, Карши, тоже были сильные крепости, каменные или глиняные стены. Сколько ни лезли на них татары, а взять не могли.

А до Тамерлана доскакали гонцы от сына, сообщили о нападении. Властитель Средней Азии срочно заключил мир с шахом Персии. Бросился спасать родную державу. Его армия двигалась стремительно, без остановок. Через горы перебирались напрямую, без дорог. Тохтамыш был уверен, что Тимур где-то ещё далеко. Распустил отряды в разные стороны – грабить и разорять. И вдруг совершенно неожиданно возле Самарканда появились 30 тысяч конницы. Это был всего лишь передовой корпус Тамерлана. Следом спешил он сам со всеми силами.

Хан и его эмиры переполошились, приказали отступать. Но Тимур догнал их возле города Ходжента. С ходу скомандовал атаку. Татары не успели даже построиться к битве. Железный строй гулямов налетел на них, как буря. Рубил, топтал. Уцелевшие ордынцы удирали. За ними гнались и били. Часть бегущих татар укрылась в столице Хорезма, Ургенче. Там тоже были каменные стены. Воины Тимура вынуждены были остановиться. Осаждали город три месяца и взяли его штурмом. А Тамерлан рассудил – измена Хорезма стала первой причиной войны. Главных виновников он казнил. Других жителей выселил. Сам Ургенч приказал стереть с лица земли. Даже место разровнять и засеять ячменём. Чтобы и памяти о городе не осталось, будто его и не было.

Правда, осада Ургенча задержала Тимура. Тохтамыш с остатками воинства оторвался от погони. Но возвращались из похода жалкие, растрёпанные отряды. Измождённые, перепуганные. Хаяли хана, который вовлёк их в такую беду. И… его держава стала распадаться. Тамерлан двинулся на владения Синей и Белой Орд. Здешние татары разбегались или покорялись ему. Несколько царевичей и эмиров перешли на сторону Тимура, начали войну против Тохтамыша.

А для Руси настал тот самый случай, которого ждал и к которому готовился Дмитрий Донской. Освободиться от власти Орды. Перестать платить дань. Предложить хану – давай-ка менять наши отношения. Если не поймёт по-хорошему, то великий князь может и на коня сесть. Поднять своё знамя, кликнуть полки – те же самые, с которыми недавно ходил на Новгород… Да, обстановка была подходящая. Но как раз в это время дали о себе знать старые раны и контузии, полученные Дмитрием Ивановичем на Куликовом поле.

И разве только эти раны? Сколько их было ещё, невидимых. Душевные раны от сожжённой Москвы, от измен, от постоянного напряжения, переживаний. Князю было всего 38 лет, вроде бы в расцвете сил. Но в 1388 году он слёг больной. Возле него хлопотали лучшие лекари. Давали настои и отвары лекарственных трав. Но они не помогали. Государь вспоминал, как ему сказал святой Сергий Радонежский перед Куликовской битвой: «При этой победе тебе ещё не носить мученический венец». Ещё не носить – то есть в битве ты не погибнешь. Но сам венец он в сражении уже получил. Носил с собой в виде болезни. И сейчас приходила пора надеть его.