Евнухи в Византии - Шон Тафер

на такую высокую оценку евнухов-певчих, враждебное настроение автора всё же проявляется: доброта Мануила скрывала его истинные (враждебные) чувства к французам, и его коварная природа подчеркнута.

Таким образом, в глазах Запада евнухи могли быть важным символом Византии, и это не обязательно вызывало враждебные комментарии. Византийские евнухи могли производить впечатление на жителей Запада и вносить свой вклад в его ориенталистский образ Византии, который не был однозначно отрицательным. С другой стороны, евнухи могли становиться легкой мишенью для западной критики Византийской империи, и их предполагаемая женственность могла быть тем качеством, которое приписывалось византийским мужчинам вообще[985]. Всё зависело от цели авторов.

Заключение

Рассмотрение образа и идентичности византийских евнухов указывает на то, что в рассуждениях о них присутствовала скорее текучесть, чем жесткий корсет. Евнухи могли изображаться на большом пространстве между полюсами отрицания и приятия, оба из которых опирались на античные топосы. Сохранялся и нейтральный вариант, указывающий на то, что авторы выбирали те образы, которые соответствовали их целям. Диапазон возможностей для характеристики евнухов позволял оценивать отдельных евнухов в рамках этой структуры. Таким образом, призыв Феофилакта к индивидуальному подходу получил некоторый отклик в Византии. Как кажется, существовало также пространство для саморепрезентации евнухов и создания собственной идентичности, хотя они и базировались на общественных нормах. Касательно же того, что евнухов считали третьим полом, как кажется, такая возможность, конечно, была, но не совсем единственной.

Глава 8

Сумерки византийских евнухов

Введение

Среди византинистов распространено мнение, что с XII века расцвет могущества придворных евнухов миновал и что евнухи больше не были так заметны в византийском обществе, как прежде. Фигура Никифорицы обычно считается последним примером политического влияния евнухов, которое характеризовало администрацию Византийской империи. Однако то же время признается, что евнухи исчезли из поздней империи не полностью, хотя евнухи этого периода, безусловно, гораздо менее изучены, чем их предшественники.

В настоящей главе будут рассмотрены свидетельства существования евнухов в Византии 1081–1453 годов, а также проверена точность общепринятой истины об уменьшении их значения. Будут разобраны также различные теории, предложенные для объяснения этой эволюции, и предложены альтернативные варианты.

Однако в конечном счете решение данного вопроса от нас ускользает, хотя можно отметить, что, хотя византийская традиция придворных евнухов пришла в упадок и исчезла вместе с империей, сам их феномен сохранялся еще несколько столетий у наследников Византийской империи – турок-осман.

Евнухи в поздней империи

В своем обзоре евнухов в Византийской империи Гийан отметил, что после отвоевания Константинополя у крестоносцев в 1261 году и до взятия города турками-османами в 1453 году, то есть при Палеологах, евнухи играли гораздо меньшую роль в управлении государством, чем в предыдущей истории империи[986]. Кроме того, он отметил меньшую частоту упоминаний о евнухах и ранее, при Комнинах (1081–1185)[987]. Он подчеркнул также сокращение с XII века числа евнухов, назначаемых полководцами, и отметил, что ни один из них не упоминается на таких постах в течение XIV–XV веков[988]. Эта картина уменьшения роли и значения византийских евнухов обычно принимается как данность. Стало обычным говорить о Никифорице как о последнем примере всемогущих евнухов-министров[989], хотя не следует упускать из виду фигуру протовестиария Иоанна при Никифоре III Вотаниате. Приход к власти аристократической семьи Комнинов в конце XI века стали особенно связывать с изменением политической роли евнухов[990]. Господство этой точки зрения таково, что поздним евнухам в Византии, как правило, уделялось не так много внимания, как евнухам ранне– и средневизантийского периодов[991]. Недавняя монография Рингроуз о византийских евнухах заканчивается на труде Феофилакта Охридского «В защиту евнухов» начала XII века. Редкое исследование евнухов палеологовской эпохи – краткий обзор Нильса Гола[992]. Однако, как показал сам Гийан, византийские придворные евнухи не исчезли[993]. Прежде чем рассмотреть, почему ученые считают, что власть евнухов в Византии ослабла, необходимо изучить продолжение истории евнухов в империи после 1081 года, а также те функции, которые они выполняли. Это позволит установить, есть ли в представлении об их упадке доля истины.

Евнухи в 1081–1204 годах

При Алексее I Комнине (1081–1118) два евнуха всё же занимали важные военные посты. Евстафий Киминиан был доверенным лицом императора и друнгарием флота, которому предстояло сыграть определенную роль в обороне Константинополя в отсутствие Алексея[994]. Другой евнух, Лев Никерит, описан Анной Комниной как человек, который с юности вел жизнь среди воинов и доказал свою надежность[995]: одно время он служил дукой Паристрия[996], а также был стратигом Пелопоннеса и дукой Кипра[997]. Два этих евнуха входят в число тех двенадцати, которых Каждан и Эпстейн смогли отождествить по источникам при дворе Алексея. Каждан и Эпстейн отмечают, что лишь немногие из этих евнухов имели какое-либо политическое значение[998]. Другие известные случаи – патриарх Константинопольский Евстратий Гарида (1081–1084) (до этого любимый монах матери Алексея Анны Далассины) и друнгарий Симеон (предположительно тождествен друнгарию Стефану, который стал известен после пострига как Симеон Освященный). По их утверждению, в правление Иоанна II Комнина (1118–1143) и Мануила I Комнина (1143–1180) упоминается еще меньше евнухов (всего пять), причем это были «церковные иерархи, придворные и воспитатели императорских сыновей»[999]. Тем не менее Никита Хониат подчеркивает то влияние, которое евнухи-спальничие имели на Мануила, сравнивая их с иностранцами, имевшими доступ к ушам императора[1000]. Кроме того, Иоанн Киннам выделяет фигуру евнуха Фомы, к которому благоволил этот император[1001]: он предупредил Мануила о заговоре Алексея Аксуха в 1167 году, а позднее выполнял обычную роль посла к Иконийскому султану Килич-Арслану. Гораздо заметнее евнухи в короткое правление Андроника I Комнина (1183–1185), который был двоюродным братом Мануила и регентом при его сыне Алексее II (1180–1183), но вначале добился для себя императорского статуса, а затем убил Алексея. Особенно выделился при Андронике евнух Никифор, особо почитаемый императором: он командовал войсковым подразделением и занимал должность паракимомена[1002]. Что касается других его евнухов, то Птеригеониту приписывают исполнение приказа Андроника отравить Марию Комнину, которой служил этот евнух[1003]. Интересно, что Птеригеонит состоял при отце Марии Мануиле I Комнине, прежде чем поступить к ней на службу. Птеригеонит был и одним из двух чиновников, отвечавших за казнь императрицы Марии Антиохийской[1004]. Никита Хониат описывает также роль некоего евнуха в разгроме при Хараксе войска, которое Андроник Ангел