Движущиеся картинки - Терри Пратчетт

Если б только он был чуть порешительнее.

По крайней мере в одном.

Может, стоит попробовать косметику, как советовали девушки из кликов?

Рубина вздохнула, задула лампу, открыла дверь на улицу и уткнулась носом прямо в какие-то корни.

Улицу перегораживало исполинское, невиданных размеров дерево. В Анк-Морпорке с деревьями давно проблемы, значит, его тащили из-за города. Немногие уцелевшие ветки вяло покачивались под дуновениями ночного ветерка.

А на необхватном стволе гордо восседал Детрит. Лицо его рассекала пополам широкая ухмылка.

— Па-бам! — воскликнул он, разводя руки.

Могучий вздох вырвался из груди Рубины. Как, оказывается, сложно быть романтичным троллем.

Библиотекарь всем весом навалился на непокорную страницу и приковал ее цепью. В отместку книга попыталась цапнуть его.

Характер книги определялся ее содержанием. В данном случае злоба и коварство налицо.

Эта книга содержала запретные знания.

Впрочем, «запретные» не совсем точное слово. Никто ничего запрещать не собирался. Ведь для того, чтобы запретить книгу, необходимо, по меньшей мере, знать, что именно ты запрещаешь, а знать было запрещено. Но эта книга содержала такие сведения, узнав которые, вы бы сразу пожалели о том, что вообще что-то знаете[18].

Согласно известной легенде, любой смертный, прочитавший хотя бы несколько страниц оригинального Некротеликомникона, должен был тут же утратить разум и упасть замертво.

Легенду никто не оспаривал.

Та же легенда указывала, что издание снабжено иллюстрациями, при одном взгляде на которые у самого стойкого человека начнет течь из ушных раковин серое вещество.

Это тоже никто не пытался оспорить.

Однако не успокаиваясь на достигнутом, легенда далее гласила, что при одном лишь раскрытии Некротеликомникона плоть на руке человека должна тут же разложиться.

Правдив ли этот пункт или нет, никто точно сказать не мог, но звучало это достаточно отвратительно, чтобы предпринимать какие-то эксперименты.

Таким образом, вокруг Некротеликомникона ходило много слухов, однако ни в одном из них не упоминались орангутаны, которые, судя по всему, могли хоть драть эту книгу в мелкие кусочки, хоть глотать оттуда целые страницы. Лишь однажды после просмотра книги библиотекарь испытал легкий приступ мигрени, а в другой раз у него выступило легкое раздражение на коже. Однако рисковать тоже смысла не было.

Поправив дымчатые стекла забрала, орангутан заскользил темным пальцем по содержанию. По мере приближения пальца слова злобно ощетинивались и норовили цапнуть.

Время от времени библиотекарь подносил полоску похищенной мембраны к колеблющемуся пламени факела.

Над наскальной надписью хорошо поработали песок и ветер, но стереть полностью не смогли. Такие значки библиотекарь уже видел.

Отыскав нужную ссылку, библиотекарь попробовал открыть книгу на нужной странице. Некротеликомникон сопротивлялся. Пришлось пригрозить факелом.

Наконец библиотекарь впился глазами в текст.

Итак, старик Ахмед Просто-Голова-Болит говорил:

«…И на склоне того Холма была найдена Дверь, ведущая прочь из этого Мира, и люди Города заглянули Туда, не ведая, что за ужасные Напасти поджидают их в щелях вселенной…»

Коготь библиотекаря быстренько пробежался по значкам и перепрыгнул на следующий абзац.

«…И тогда Иные, прознав о Вратах Святого Леса, именуемого Голывудом, хлынули в этот Мир и заполонили его, и Помешательство помутило мировой Разум, и небеса померкли в Хаосе, и Город сгинул под поверхностью Моря, и люди стали что раки и рыбы, и немногим удалось спастись…»

Библиотекарь засопел. Взгляд, прыгая через абзацы, бежал к нужному месту.

«…Золотой Воин, и прогнал Он Демонов туда, откуда они пришли, и сказал: Там, Где Нашли Врата, Там И Я Пребуду Вовеки, Ибо Я Есмь Тот, Кто Послан Вам Голывудом Держать Взаперти Страшное Безумие. И они просили Его: Научи Нас, Как Нам Предать Врата Эти Развалинам, и Он отвечал им: Не Можно Это, Даже Не Пытайтесь, Но Я Стану Охранять Их Ради Вас. И они, поскольку не вчера родились, убоявшись Лекаря паче самого Недуга, вопрошали Его: А Какую Плату Возьмешь С Нас За То, Что Будешь Охранять Врата? И тогда Он начал расти, и возвысился, и стал ростом с дерево, и сказал: Не Хочу Другой Платы, Кроме Памяти Вашей, Ибо Пока Будете Помнить, Я Не Усну. Вспоминайте Голывуд По Три Раза На Дню, А Не Сделаете Так, Все Города В Мире Падут И Обратятся В Прах, И Все Пожрет Пожар, Равного Которому Не Видели Глаза Ваши. После чего Золотой Воин поднял золотой меч и пошел к Холму, и с тех пор и доныне он охраняет Врата Голывуда.

А люди говорили друг другу: Вот Забавно, Он Точь-В-Точь Мой Дядя Осберт…»

Библиотекарь перевернул страницу.

«Но нашлись между людьми люди и между зверьми — звери, в кого вселились голывудские чары. И проклятие сие передавалось из рода в род, и так прошло через множество поколений, и так пребудет, пока жрецы не лишатся Памяти и пока не заснет Золотой Страж. И ежели так случится, великое Горе придет в Мир…»

Библиотекарь оставил книгу в покое. Лязгнув переплетом, она захлопнулась.

Сам по себе рассказ был не нов. Ему приходилось уже читать нечто подобное — правда, в книгах значительно менее опасных, чем эта. По большому счету, своей версией этой легенды обладали все крупные города в долине Сто. Когда-то, в незапамятные времена, стоял на Диске огромный город, более великий размерами, чем сам Анк-Морпорк, если такое вообще возможно. И жители его сделали нечто поистине ужасное, чем осквернили даже не человечество и не богов, но саму природу вселенной. В наказание за это одной неспокойной ночью город был благополучно поглощен океаном. Выжили лишь единицы, чтобы донести до варваров, рассеянных по Диску, ремесла и искусства своей высокой цивилизации — такие как ростовщичество и макраме.