Темный паладин - Василий Маханенко

Маясь от безделья, я даже попробовал использовать только что полученную атакующую способность, нанеся удар по дереву рукой. Разве руки нельзя назвать оружием? Господа Чак Норис и Брюс Ли это не просто бы подтвердили, они бы навечно голыми руками вбили в глупые и наивные головы обывателей эту аксиому. Однако действительность показала, что до Брюса Ли мне еще далековато. Я наносил удар по дереву, однако фраза-ключ не срабатывала. Мои руки не были оружием, как у знаменитого гонконгца. Кстати, интересная мысль — не был ли Брюс Ли игроком? Быстр, как молния, совершал вещи, недоступные даже подготовленным бойцам, при этом ушел из жизни, в нашем случае — в другой игровой мир, довольно молодым. Словно прокачался на Земле и пошел покорять другие вершины. Нужно будет выяснить этот момент, как только вернусь в большой мир.

Уже практически решившись вернуться обратно, я решил провернуть еще один эксперимент. В соответствии с игровыми правилами, у каждого игрока есть личный артефакт, усиливающий его в зависимости от выбранного направления развития. Артефакт может быть оружием, броней, одеждой, аксессуаром, знаменем или книгой. Паладины не умеют бросаться молниями или льдинками, поэтому те из нас, кто взял в качестве артефакта оружие, являются крайне ценными союзниками. До того, как друидка затмила мозги Логир и Рефору, с ними было поистине безопасно.

Но есть три момента, которые лишали меня спокойствия. Первое — Монстричелло своим щитом опрокидывал игроков на землю, оглушал их, выводил из строя и вообще, всячески старался использовать артефакт не только по прямому предназначению — защиты, но также и для атаки. Второе — Долгуната. Понятия не имею, какой она выбрала артефакт, но в форме пантеры она прекрасно действовала зубами и клыками, пачками отправляя игроков на перерождение. Третье — у меня под рукой находится массивный тупой предмет, один удар которым может отправить в нокаут.

Соответственно, вопрос дня — можно ли использовать Книгу знаний в качестве любимого оружия школьников, лупящих друг друга по голове? Пацифизм, конечно, хорошо, непротивление злу насилием и все такое, но добро должно быть с кулаками, как говорят умные люди. Вот мне и предстоит понять, смогу ли я в будущем огрызаться.

Прежде всего я проверил Книгу знаний на прочность. Слабый, средний и, наконец, сильный размашистый удар по дереву не вызвал в функционале артефакта никаких нарушений. Знания по-прежнему впитывались в Книгу, как в губку, а артефакт все так же сохранял свой первозданный вид — ни вмятин, ни царапин на нем не появилось. Настал решающий момент. Удобней перехватив Книгу двумя руками, я прицелился, мысленно произнес: «Я есть удар храмовника» и со всей дури врезал в самое тонкое дерево, какое только нашел в округе — Книгу было жалко. Вдруг с ней что-то случится?

БУМ!

Соприкосновение усиленной атакующей способностью Книги знаний и дерева вызвало настолько ошеломительное свето-шумовое представление, что на несколько мгновений я потерял способность воспринимать окружающую действительность, поскольку перед глазами плясали звездочки. Если бы не системное сообщение, игнорирующее любые проявления временного замешательства, то я запросто мог бы потерять ориентацию в пространстве, настолько неожиданным, громким и ярким был взрыв. Помотав головой, я не задумываясь нажал кнопку «Активировать».

Стоило звездочкам убраться из моих глаз, как я еще раз помотал головой, прогоняя наваждение. Моя Книга знаний формата А4, так удобно размещавшаяся на правом бедре, исчезла! Отныне вместо нее на правой перчатке располагалось странного рода приспособление с шипами, которое только под большой дозой психотропных веществ можно назвать книгой. Уменьшившись в несколько раз относительно предыдущей версии артефакта, предмет представлял собой странного рода кистевое оружие, одной из своих половинок прикрепляясь к тыльной стороне перчатки, а второй к предплечью. Причем на той части, что крепилась к перчатке, располагались дополнительные шипы, которых не было ранее. Видимо, для придания моим словам более весомого аргумента.

Я сжал и разжал кулак, проверяя свободу действия кисти, но вновь никакого дискомфорта не было — обновленная Книга сидела как влитая, ничем о себе не напоминая. Потребовалось несколько минут, чтобы понять принцип крепления и переноса книги из боевого режима в походный — крепление на бедре тоже изменилось. Отныне, чтобы нацепить артефакт на руку и использовать его как мощный кастет, достаточно было приложить руку к Книге знаний и совершить крутящее движение. Вернув Книгу обратно на руку, я убедился, что в книге заклинаний счетчик использования способности увеличился на единицу, и ухмыльнулся. Стоит мне вернуться в Академию, как Книга перестанет быть оружием, во всяком случае, до получения оставшихся семидесяти шести единиц опыта артефакта. Однако есть нюанс! Я могу активно использовать оружие здесь, на тестовом полигоне, увеличивая счетчик использования «Удара храмовника» и как только повышу свойство «Оружие» хотя бы до единицы, начну огрызаться. Учитель говорил что-то о нескольких годах тренировок? Не вопрос, посмотрим, на какой период времени хватит мне терпения. Или деревьев…

«Я есть удар храмовника». БУМ!

«Я есть удар храмовника». БУМ!

«Я есть…»

Меня больше нет!

В тысячный, а может быть и в десятитысячный раз я рухнул на землю в изнеможении. Сказывались те самые неприятные для расы «человек» 20 % нормы физического состояния. Если в Академии у меня не возникало с этим проблем, так как не было серьезных физических нагрузок, то стоило только приложить усилия, как организм начинал захлебываться в молочной кислоте. Я старался стоять до последнего, неистово колотя деревья, однако результат всегда был один и тот же — падение на землю. Радовало одно — если первое время я изнемогал буквально через пять минут, то сейчас, спустя полгода тренировок, мне удается продержаться до получаса.

— Сегодня хороший день, не правда ли? — валяясь на земле, у меня сил хватало только на то, чтобы обратиться к учителю. За все время, что я занимался самосовершенствованием, он не сделал ни единого движения и не сказал ни единого слова, однако я с достойной иного применения упорностью пытался с ним поговорить. Еще в бытность НПС я смотрел фильм «Изгой», рассказывающий о попавшем на необитаемый остров человеке. Современный Робинзон Крузо, чтоб ему легко жилось. Чтобы не слететь с катушек, герой этого фильма сделал из подручных материалов друга и постоянно с ним разговаривал. Он знал, что важная часть нашей жизни — общение. Именно поэтому одно из самых страшных наказаний — одиночная камера с полной изоляцией. Даже смерть не так страшна, как отсутствие возможности общаться, или хотя бы видеть другое живое существо. Многие сходят с ума. Применимо ли это к игрокам, или нет, я не знал, но для пущей безопасности постоянно разговаривал со стариком. Я рассказывал ему о своем отношении к магам, паладинам, другим игрокам, погоде, деревьях, моем нежелании бить эти долбанные деревья, пересказывал сказки, истории, анекдоты, записи из Книги знаний… Говорил обо всем, лишь бы только не молчать. Однако старик никогда не отвечал — ему было глубоко наплевать на мои попытки остаться человеком.