Их любовник - Татьяна Богатырева

— Но он же, наверное, крупноват для улиц. С крыльями особо не развернешься.

— Ну, он может менять размер. Небольшой такой, карманный дракон. Метра три от носа до кормы, зато бронированный, с идеальным нюхом и встроенным огнеметом. Страшная зверюга.

— На месте мафии я бы смылся подальше и больше не грешил.

Я слышу улыбку в его голосе и тоже улыбаюсь. Бонни, который не грешит? Фантастика. Но на этом, пожалуй, можно переходить к истокам.

— О, с мафией у Эль Драко особые счеты. С мафией и женщинами. Он же не всегда был драконом, когда-то он родился обычным человеком, в обычном городе. Его мать не была замужем, и родила только потому, что прозевала срок аборта. Его отец узнал о его существовании слишком поздно…

— И не успел дать денег на аборт? — теперь Бонни усмехается горько.

— Давать денег на аборт, когда в твою гостиную в Беверли-Хиллз заглядывает дракон, как-то поздновато. То есть он бы дал денег, он что угодно бы дал, но у него никто и ничего не просил. Просто раз — дракон в окне, две — и посреди Беверли-Хиллз полыхает факел, три — и над ЛА взмывает дракон. А потом по всем каналам показывают то, что осталось от дома сенатора.

— Сенатора и его семьи? — Бонни пытается говорить шутливо, но уже слишком напряжен для этого.

— Нет. Семья сенатора была в совсем другом месте. Только он сам, кто-то из тех друзей, которых он не светил перед прессой, его любовница — звезда кино, и охрана. И знаешь, дракону совсем не было стыдно. Драконы вообще не умеют стыдиться, нет такой опции.

— Даже потом, когда снова стал человеком?

— Это была праведная месть. Сенатор сломал жизнь его матери, обрек самого Эль Драко на трущобы. Он мог бы стать наркодилером или сутенером, но он хотел петь. Его дразнили, его били, у него отнимали ноты. Сложное детство, но Эль Драко справился. История умалчивает о том, как ему удалось накопить денег на обучение в Нью-Йорке, но он поступил в консерваторию. Класс вокала.

— Консерватория… — Бонни усмехнулся. — Он что, оперный тенор?

— Почему бы и нет? Хотя я думаю, что он не тенор. Мне больше нравится баритон с хорошим диапазоном. Как у Пельтье и у тебя. Знаешь, от голоса Эль Драко с женщинами творится такое… м… — я притянула его руку себе на живот. — Когда он поет, я вся мокрая.

— И почему я — не Эль Драко? — Бонни потерся губами о мой висок.

— Ты — лучше. Эль Драко… не знаю, смогла бы я любить бессердечного дракона? Вряд ли. Я люблю тебя, Бонни Джеральд. И поешь ты лучше.

— Только пою? — он бессовестно сжал губами мочку моего уха.

— Нет. Ты во всем лучше. Лучше всех. Но ты меня отвлекаешь!

— Ладно-ладно, продолжай, Шахерезада.

— Степанна, ага… ладно. Тебе рассказать, как он стал драконом, или ты уже догадался?

— Ну, в целом… Он не сбежал в Румынию и не встретил там Кея?

— В целом — да. Он чуть не умер от наркоты, когда его бросила Звезда. А может быть, как раз умер и стал драконом, что-то вроде второй жизни. Не суть. Когда-то он безумно ее любил, готов был положить к ее ногам весь мир, но она не оценила. И не предусмотрела.

— Уж не та ли Звезда, которая сгорела вместе с сенатором?

— Вот так совпало, да. Разом избавиться от всего прошлого, отомстить всем…

— И потерять цель в жизни. Или кроме мести, у него было что-то еще?

— Было, конечно. Музыка. И небо. Собственно, это все, что у него было. Не так уж мало, не так ли? Он пел — и его обожала публика, он летал — и его боялись. Властелин мира! Чего еще можно желать?

— Даже не знаю… — Бонни обнял меня, приник всем телом. — Зря он не обзавелся своей Шахерезадой.

— А вдруг бы она оказалась такой же сукой, как Звезда? Он не мог рисковать.

— Да уж… а Зимний лорд? Ты говорила…

— …что он родился на берегах Скандинавии. Наследник полусотни благородных поколений, истинный принц. У него было все: воспитание, образование, поместья и заводы, лошади и самолеты. Титул. Ум. Красота. Настоящий викинг, потомок ярлов. Он любил скорость, небо и свой бизнес. Современный викинг не грабит деревню на побережье, он получает побережье целиком путем молниеносной операции на бирже.

— И как же его звали?

— Винтер. Николас Винтер — он по матери англичанин, и предпочитал в бизнесе пользоваться ее фамилией. Очень подходящей. Зимний лорд, Ледяной принц…

— …треска мороженая, — в голосе Бонни сквозила нежность.

— Скорее акула, треска для него мелковата. Но вообще его прозвали Никелем Бессердечным, за доброту и щедрость. Да, и еще он обожал гонять на байке. Скорость, ветер, адреналин. Почти так же сильно, как летать на крохотной двухместной «Сессне».

— Они встретились в небе?

— Нет, что ты. Все было куда банальнее. Мир тесен, особенно для звезд и шведских графов. Тусовки, торжественные мероприятия. Благотворительные концерты. Лорд Винтер занимался благотворительностью вместе со своей невестой, дочерью владельца фармацевтической корпорации. Она была совершенна — красота, манеры, приданое. Их фотографии украшали обложки журналов, на их помолвке присутствовала сама шведская королева. Ей завидовали и на нее равнялись.

— Англичанка? Американка?

— Креолка, прекрасная Памела. У них был бы идеальный брак, но они не спешили. Оба были слишком молоды для семейных уз. Никелю едва стукнуло тридцать пять, а Памеле даже тридцати не было. Да и куда торопиться, если и так все давно решено. Короче, Винтер предпочитал семейным вечерам гонки на байках. Была у него одна любимая трасса, как раз рядом с Нью-Йорком. Не то чтобы трасса была особенно хороша, но там он время от времени сталкивался с достойным соперником. Одиночка на тяжелом «Харлее», ярл звал его Сауроном — за роспись на байке. Кто он, Винтер понятия не имел, да и не хотел. Они просто гоняли, как сумасшедшие, не думая ни о чем, и оба ни разу не сняли шлемов.

— Значит, как-то — сняли?

— Нет. Лорду не подобает тусить с байкерами, даже если он надрался до невменяемости. Впрочем, об этом тоже никто не знал — напивался Никель редко, и не на тусовках, а где-то, где можно подраться или встрять в приключения инкогнито. Ну, что ты хочешь, без адреналина его жизнь была бы совсем пуста и скучна. Так вот. Об Эль Драко. Иногда он не летал и не гонял на байке, а бродил по городу. Один. Искал что-то, или кого-то, если бы он сам понимал, что и кого. А может быть просто приключений на свою задницу. С приключениями была некоторая проблема: его боялись. Ну, что ты хочешь, дракон же. Он как глянет, так все отползают. В общем, сложно было с достойными соперниками. А с достойными партнерами для секса и вовсе беда. После Звезды он никому не позволял себя отыметь, слишком это было опасно, снова от кого-то зависеть хотя бы несколько минут.

— Бедный, неудовлетворенный дракон, как нелегко ему приходилось, — с горькой насмешкой прокомментировал Бонни.