Судьба зимней вишни - Людмила Зарецкая

Девятый день прошел абсолютно спокойно. Народу пришло еще меньше, чем на похороны. Мы положили на могилу свежие цветы, заехали в квартиру Петровича, где был накрыт немудреный стол (ресторанную еду заказывать не стали, на кухне помогали Леночка и Ируська), а потом разошлись по делам. На протяжении всех трех часов, которые мы провели вместе, и я, и Игорь старательно делали вид, что друг с другом не знакомы. Признаюсь, мне было немного досадно, но я не подавала виду. Не больно-то и хотелось.

Освободившись, я поехала в редакцию к Инке с Настей, которые только сегодня утром вернулись из командировки. Сидя на подоконнике, я рассказывала им про события последних дней.

– Ну ты и дурища-а! – протянула Инка, когда я рассказала о своем броске к Коваленко. – Ты чего, не понимаешь, что, если бы он оказался убийцей, от тебя бы мокрого места не осталось?

– Понимаю, – уныло ответила я. – Но я ведь, Ин, Бунина предупредила.

– Тебя Александра Андревна в детстве мало порола! Я тебе велела моего возвращения ждать? Говори, да или нет?

– Велела.

– Велела, – передразнила меня Инка. – Тоже мне, сыщик хренов!

– Ой, девочки, это еще не все глупости, которые я тут наделала, – призналась я и рассказала о черных подозрениях, которые вызвал у меня Павел, и о разговоре с ним. Мои подруги ржали в голос.

– Ох, Алиса, с тобой цирка не надо! – сказала Инка. – Да какой из этого твоего пупса целлулоидного убийца? Он же после каждого приема пищи, поди, дирол жует, воду пьет только без газа и каждый месяц себе клизму делает, потому что это для здоровья полезно! А тут такие страсти…

– Козлы они все, что говорить! – вступила Настя. – Недавно с чемоданом приходил, навеки поселиться, а теперь уже при новой девице по ресторанам шастает! Вот тебе и вся любовь…

– Да пусть шастает! – не выдержала я. – Никто и не расстроился. Не нужен он мне. Вот ни капельки. Плохо только, что я в глазах Игоря из-за него полной идиоткой выглядела.

– Ху из Игорь? – деловито спросила Настя.

– Друг Петровича, самый близкий. Одноклассник. Я с ним перед похоронами познакомилась. Решила, что он прораб какой-нибудь на стройке. А вчера выяснилось, что он председатель совета директоров «Подшипника» нашего.

– Нормально, – протянула Настя, а Инка озабоченно подбоченилась:

– Ты познакомилась со Стрелецким? Вот все-таки какая-то у тебя странная жизнь пошла, что ни новый знакомый, то олигарх. Познакомь меня с ним, а? Мне для работы во как надо! – И Инка провела рукой по горлу.

– Перебьешься, а вообще главное, чтобы больше никого не убили, а то я остаток дней в психушке проведу.

– Хоть этого не упусти, – посоветовала Настя. – А то у тебя один Лельке достался, другой, кабы его не грохнули, Лоре. Я, конечно, не против, чтобы ты и мне кого-нибудь подсуропила. Но и о себе не забывай.

– Все у тебя одни мужики на уме, – одернула я подругу. – Этот Игорь – он, конечно, очень симпатичный, но мы с ним просто о делах говорили. Ничего личного. И я его ни капельки не интересую.

– За него не скажу, потому как не знаю, – заметила Настя, – но ты, подруга, чего-то очень подозрительно себя ведешь.

– Да брось ты, – махнула рукой я. – У меня теперь от личной жизни прививка. Мне ничего не страшно.

Инка взяла с меня честное слово, что я не буду играть в сыщика, зато пообещала еще раз переговорить со следователем Меховым, а заодно как можно больше разузнать про Таракана. На том мы и распрощались.

Запомни: у судьбы нет причин без причины сводить посторонних.

Коко Шанель

На работу я решила не ездить. Все равно день пропал безвозвратно. Да и настроение не то. Домой тоже не хотелось. Поэтому, немного подумав, я решила съездить в больницу к тете Дусе. Бедной старушке там наверняка было одиноко.

Мои опасения, что к ней снова не пустят, не оправдались. Тете Дусе стало лучше, поэтому мне разрешили полчасика у нее посидеть. Немного робея и прижимая к себе пакет с гостинцами, я заглянула в палату.

Сидящая на кровати чистенькая сухонькая старушка, седая как лунь, обернулась на звук открывающейся двери. У нее было очень доброе лицо и лучистый, но печальный взгляд. «Такими бывают волшебницы в сказках, – подумала я. – Теперь понятно, почему Петрович ее так любил».

Старушка минуту молча смотрела на меня, а потом сказала: «Я знаю, ты – ТА САМАЯ женщина».

Я поняла, что меня путают с Лорой, но, поколебавшись, решила, что разъяснять ситуацию не буду. В конце концов, сейчас это совсем неважно, тем более что в качестве невесты Петровича я была тете Дусе гораздо ближе и родней. Я порасспрашивала ее о здоровье.

– Да ничего, деточка, оклемалась я. Наше поколение – оно двужильное. Сашеньку не вернешь. Ты знаешь, деточка, он же мне как сын был. Но все мы бренны. И меня утешает мысль, что я с ним встречусь гораздо быстрее, чем, к примеру, ты. Так что тебе горевать гораздо больше придется. А я что ж, я вытерплю. Тем более что я не одна. Мы с тобой вместе. И Игорек приезжал. Выдюжим мы это горе страшное вместе.

– Да, – согласилась я. – Вместе выдюжим. И мы с Игорем вас не бросим, тетя Дуся, даже не сомневайтесь. – Я, правда, не знала, что думает об этом Игорь, но в его порядочности была почему-то уверена. – Вот Галочку мне жалко. Она, конечно, при муже, но в семейной жизни всякое бывает, а у нее, кроме вас, и не осталось никого.

Тетя Дуся внимательно на меня посмотрела.

– Выходит, ты ничего не знаешь, – сказала она.

– Чего не знаю? – не поняла я.

– Что ж делать, рассказывать тебе или нет? Даже и не знаю. С одной стороны, Сашенька очень не хотел, чтобы о Галочке дурное говорили. С другой – и его ведь сгубили, мерзавцы проклятые. Расскажу, может, польза от этого будет.

Открыв рот, слушала я старушкин рассказ о том, как после смерти матери оставшаяся одна Галочка постепенно начала отбиваться от рук. Петрович приезжал в отпуск только один раз в год, а тетю Дусю девушка совсем не слушалась. Она была очень красива, компании в ее квартире не переводились, музыка грохотала почти каждую ночь. Не раз и не два тетя Дуся пыталась урезонить соседку, но та вежливо, но твердо отстаивала свое право жить так, как ей хочется. Где-то через полгода старушка заподозрила совсем уж неладное.

Компании постепенно исчезли, зато глаза у Гали все чаще стали блестеть каким-то нехорошим, «бесовским» огнем. Забегая за сахаром, девушка то смеялась, то плакала, и несколько раз тетя Дуся замечала, что после ее визитов на трюмо в прихожей становится меньше денег. Потом Галя стала пропадать по ночам. Домой она возвращалась под утро, веселая, напевающая, а вечером, спускаясь к ожидавшей ее машине, еле-еле передвигала ноги. И однажды, встретив тетю Дусю на лестнице, даже не узнала ее.

Вид у Галочки был явно больной, лицо горело, на лбу выступили крупные капли пота. «Ты куда пошла, у тебя же температура! – всполошилась сердобольная соседка. – Сейчас же домой вернись, я тебе малинового варенья принесу!» Но Галя оттолкнула бабульку и выскочила на улицу.