Дневники русской женщины - Елизавета Александровна Дьяконова

тоже просит на него не сердиться! Как странны люди! Одним словом, одним разговором часто могут они причинять больше зла, нежели поступками, и не заметят этого; разве только мимоходом бросят вам – «не сердись…» – За что? В сущности, и Петя по-своему прав, а виновата опять-таки я, вообразив его не тем, чем он есть. Единственным извинением моим служит неопытность, уединенная жизнь, которую я веду, полное незнание людей, слишком живое воображение…

26 февраля. Начались мои хлопоты относительно необходимых документов для поступления на курсы. У меня есть все, за исключением 3-х: политической благонадежности, свидетельства о безбедном существовании и позволения родителей; последнее – увы! – мне получить невозможно. Я отправилась к губернатору. Разговор был весьма короток: – «Вы кто такая? для чего вам нужно свидетельство о политической благонадежности? Кажется, за вами ничего дурного не известно, подайте прошение». Чиновник особых поручений обещал, что свидетельство вскоре пришлют ко мне на дом.

27 февраля. Труднее оказалось достать свидетельство о безбедном существовании. В отношении денежном я всецело в зависимости от Сиротского суда и прямо должна была обратиться к нему, но побоялась, что там мне не выдадут свидетельства о моих средствах, ввиду того, что я несовершеннолетняя. Мне посоветовали обратиться в полицию: если полиция выдает свидетельство о бедности, то может выдать и о безбедном существовании. Я согласилась с этим, и вот – начались мытарства.

По страшной слякоти добрались мы с сестрой до «части», в самом конце города. Там очень красивый человек после краткого допроса сказал, что нужно обратиться в полицейское управление. Пришлось с одного конца города вновь отправиться на другой. В управлении по чугунной лестнице мы вошли в грязный коридор, где какой-то чиновник провел нас через темные комнаты за тот стол, где он занимался. Обстоятельно расспросил меня, зачем мне нужно это свидетельство – он с недоумением сказал, что подобный случай встречается первый раз. «Я нахожусь под попечительством», – скромно заметила я. – «В таком случае вам надо обратиться в Сиротский суд, а впрочем, сделайте так: приходите завтра утром сюда и переговорите об этом с полицеймейстером, он вам скажет, куда обратиться; если сюда – то прошение уже написано и вы его тотчас подадите, а если в суд, то тогда приходите ко мне, и я вам напишу прошение…»

28 февраля. Когда в назначенный час меня ввели в маленькую комнатку, где занимался какой-то чиновник, – все служащие в один голос говорили мне, что подобный случай встречается впервые и полиция подобных свидетельств не выдает. Вышел полицеймейстер, невысокого роста, средних лет, в очках и с пышной рыжей бородой, расчесанной по обе стороны.

– Вам нужно подобное свидетельство в знак того, что вы будете исправно вносить плату? – сказал он.

– Да.

– Но как же полиция может выдать вам такое свидетельство о безбедном существовании? Ведь ей же неизвестно, какие вы имеете средства; притом – сегодня вы живете безбедно, завтра – нет; сведений о вашем имущественном положении мы не имеем. Единственно, что может вам выдать полиция, – это свидетельство о том, что вы не обращались за помощью ни в какие благотворительные учреждения. Но такое свидетельство для вас недостаточно, потому что в том, какое вам требуется, нужно удостоверение о ваших средствах.

Вновь мне пришлось заметить, что нахожусь под попечительством.

– Тогда, чего же лучше, обратитесь в С. суд. Он вам выдаст такое свидетельство.

– Но мне там могут отказать, ввиду того, что я еще несовершеннолетняя. Нельзя ли полиции навести справки в С. суде и выдать мне свидетельство на основании тех сведений, которые она оттуда получит?

– Сиротский суд может отказать полиции в справке, потому что это ее не касается. Советую вам обратиться прямо к секретарю Сир. суда, он вам все скажет.

Я поклонилась и пошла в ту комнату, где сидел мой вчерашний знакомый. Этот благодетельный человек написал мне очень подробное прошение, сострадательно подтвердив, что полиция не может выдавать подобных свидетельств.

Делать нечего – пошла в С. суд. Мне лично не хотелось обращаться с просьбой к секретарю из опасения, что он, зная моих родственников, может рассказать им о таком неожиданном посещении. Каково же было мое удивление, когда я совершенно неожиданно встретила с его стороны самое живое сочувствие.

– Желаю вам успеха. Вам, конечно, надо поскорее иметь это свидетельство? Бумага будет готова дня через два. С таким делом нечего медлить, – чем скорей, тем лучше. Желаю успеха. Прошение составлено очень толково. Кто вам писал? – спросил он.

– В полиции, – отвечала я, – потому что я сначала туда обратилась.

– Ну, вам там выдать его не могли, надо было прямо обратиться сюда. – В восторге, что мне удалось так легко и просто устроить дело, я уже собиралась уходить, как вдруг секретарь, перевернув страницу и увидев только мою подпись – несовершеннолетняя наследница Е.А. Д., – удивленно спросил: – А где же подпись вашей попечительницы? – Этого я не ожидала.

– Подписи нет, и мама никогда не подпишет подобную бумагу, – решилась сказать я.

– В таком случае С. суд не может вам выдать этой бумаги! Почему же ваша матушка не соглашается подписать ее? Разве она против этого?

– Да, мама не дает своего согласия на поступление на курсы.

– Но почему же? Это такое благое дело, что я сам, если бы была возможность, отпустил с радостью своих дочерей! Удивительно не давать согласия на такое хорошее дело; ведь в тысячу раз лучше учиться, нежели сидеть здесь, в провинции, сложа руки и ничего не делая!

– Ах, я уже четыре года прошу этого позволения, и напрасно. И если я могу подать прошение теперь, то лишь ввиду моего совершеннолетия, которое исполнится в августе. Все дело в том, что бумаги надо посылать раньше, иначе я, конечно, не стала бы и обращаться за этим свидетельством в С. суд.

– Значит, весь вопрос только во времени? Жаль, жаль! Едва ли С. суд найдет возможным выдать такое свидетельство без подписи попечительницы! Ведь вот здесь недостает только этих слов: «Против выдачи этого свидетельства ничего не имею», и бумага завтра же будет готова. Я так привык видеть все бумаги за подписью попечительницы и не заметил сначала, что ее здесь нет…

– Но я не денег же прошу у суда, мне они не нужны, мне необходимо только удостоверение, что я могу платить в интернат и за учение, – умоляющим тоном сказала я.

– Я понимаю, вас без этой бумаги не примут, потому что плата в интернате значительна; но что же делать, если по закону С. суд без разрешения матери не может выдать вам такого документа! В противном случае нам всем