Распутье - Иван Ульянович Басаргин

Если вы готовы на жертвы, готовы быть на стороне русского народа, если вам дороги интересы России, то идите в народ и разъясняйте политику нашей партии, отрывайте народ от болтунов и крикунов. В спокойствии и размеренности наша сила.

Наша партия призвала народ в следующее воскресенье выйти на улицу, чтобы отметить годовщину Кровавого воскресенья, отметить стачками, политическими забастовками. Пусть враги видят рост наших рядов, нашу силу.

Вот пока и всё. Будут вопросы? Времени в обрез. Сейчас по одному расходитесь. Прощайте! Спирин, проводи меня. Подпили мы с тобой ладно. Веди гулевана!

6

Во Владивостоке слякоть, хотя уже начало января. Грязный снег по обочинам дорог, чавкающий под ногами снег на тротуарах. Грязные потёки на стенах домов, на окнах. Пелена дыма и тумана над морем и городом. Бегут, трезвонят трамваи, спешат люди…

Шишканов после второго ранения вернулся в город, не спеша шел по Владивостоку. За заснеженной Сибирью осталась война, душный лазарет, Петроград, где Шишканов разыскал Федора Силова и через него встретился с большевиками. От них получил задание проинформировать социал-демократическое подполье Владивостока о создавшемся положении в Петрограде, в центре России. Владивосток не Петроград, хотя много общего в погоде: те же туманы, промозглость, но меньше страстей и революционного накала. В его тяжелом чемодане революционная литература, из-за которой можно легко снова угодить на каторгу. Но Шишканов не трусил, у него есть защита – Георгиевский крест, поэтому ехал смело, рассказывал мещанам о геройстве русских солдат, которые горят желанием разбить германцев. Совсем другое он расскажет владивостокскому подполью.

И вот он выступил на явочной квартире:

– Не надо быть провидцем, – ровно говорил Шишканов, – что в России назрела революция. Это понимает и царь, и его приближенные. Они ищут выход из создавшегося положения. А выход один – это заключить сепаратный мир с Германией, а потом верными войсками задушить революцию. Но против мира крупная буржуазия, которой невыгодно терять свои прибыли на военных поставках. С другой же стороны, рабочие и солдаты требуют прекращения войны. Верхушка судорожно ищет возможности, чтобы удержаться у власти. Но, как это понимаем мы, большевики, час настал. Просочились сведения, что скоро заговор будет приведен в исполнение. Заговорщики хотят с помощью гвардии задержать поезд, идущий из Ставки, и в поезде заставить царя отречься от престола государства Российского, принудить царя передать корону малолетнему сыну, при регентстве великого князя Михаила Александровича. Таким образом, в России должна установиться конституционная монархия. С планами заговорщиков согласны союзники. Англия и Франция, по их утверждению, много капиталов вложили в дела России и терять их не хотят. Большевики поддерживают этот заговор, более того, поддержат и революцию, которая станет первым этапом к захвату власти народом.

Но мы должны разоблачать планы буржуазии, готовить народ к новым боям, проводить здесь, на далекой окраине России, забастовки, демонстрации, митинги, разъяснять народу порочность политики буржуазии.

Мне также предложено передать вам, большевикам-дальневосточникам, что ваша позиция по отношению к другим партиям вредна и порочна. Вы работаете в содружестве с эсерами, меньшевиками, максималистами и даже с анархистами. Всё это идет вразрез с решениями Пражской конференции 1912 года, где истинные большевики отмежевались от меньшевиков и других партий, которые стоят на антинародных платформах, работают в содружестве с буржуазией, ратуют за продолжение войны, целуются и милуются с буржуазией. Мало того, так кое-кто забыл девятьсот пятый-седьмой годы, когда меньшевики и эсеры выступили за ликвидацию революции, за переход на легальную работу совместно с буржуазными партиями.

В горнице зашевелились, зашумели, кто-то громко сказал:

– Еще одного раскольника послал бог на наши головы.

Раздались смешки. Никитин, который вел собрание, поднял руку:

– Тихо! Товарищ Шишканов, вы выступаете не просто перед собранием, а перед руководителями разных партий: большевиками – похоже, ты к их числу относишься, – меньшевиками, правыми и левыми эсерами, максималистами, анархистами. Ты призываешь большевиков отмежеваться, но от кого? От каких партий? Ведь все эти люди горят желанием сбросить с престола царя, навести порядок в России. А это значит, передать власть в руки Советов, отдать власть народу. Пусть народ решает, с кем ему быть, а не одни большевики. Легко давать инструкции сверху, но тяжело их выполнять снизу. Я не вижу разницы между анархистами, коммунистами и большевиками…

– Погодите, куда я попал? Вы-то кто?

– Я анархист-коммунист, товарищ Шишканов. Это вас удивляет? Пусть не удивляет. О нас ходят разные толки, но мы, как и все мыслящие люди, против царя, против гнета той или другой власти, мы за свободную и всеобщую конфедерацию труда, без эксплуатации человека человеком. Мы против каких-либо диктатур, даже диктатуры пролетариата. Всем должен руководить народ, совместно, без нажима с той или другой стороны.

– Всё ясно, можете дальше не продолжать, – сел Шишканов.

Взял слово Константин Суханов, студент, недавно прибывший из северной столицы. Это большевик, но и он возразил Шишканову.

– Может быть, наши товарищи и правы, что нам пора отмежеваться от всех партий, но они сидят в Питере, где тысячи большевиков, а у нас десятка не набралось. Многие товарищи в подполье, в эмиграции, бо́льшая половина в тюрьмах. И мы при такой постановке вопроса сверху можем остаться в вопиющем меньшинстве. Мало того, так мы внесем разлад в наши общереволюционные дела.

Мы можем дискутировать, соглашаться или не соглашаться с другими партиями, мол, созрел ли наш народ для социалистической революции или не созрел, но мы ни в коем случае не должны отпугивать от себя те партии, которые будут вершить дела революции. Кое-кто не принимает анархистов всерьез, мол, это люди, требующие безвластия. А уж такого ли безвластия? Я знаю программу анархистов, которая предполагает создание союзов землеробов, рабочих, интеллигенции, которые будут руководить государством, ратуют за создание общества на основе «вольных коммун». Есть и у них что взять. Они тоже враги царской диктатуры. Никитин не раз в тюрьмах сидел, побывал на каторге – всё за народ страдал. Что же, по вашему мнению, его надо отринуть от себя, сказать, что вы, мол, товарищ Никитин, неправы, ваша программа порочна, уходите с революционной сцены? Я глубоко убежден, что нам нужны и анархисты-максималисты, и меньшевики, и эсеры. Это всегда будет вносить свежую струю в нашу совместную работу. Кто хоть чуть революционер, тот с нами, – закончил речь Суханов.

– Тогда зачисляйте в свои ряды кадетов, октябристов, а с ними Бринера, братьев Меркуловых, Пьянкова, Чурина, всех капиталистов и судовладельцев, ведь они тоже за революцию. Но какую – это еще вопрос, – не скрывал раздражения Шишканов. – Мне понятно, что вас страшит междоусобная