Зеленый мозг - Фрэнк Герберт

Рин освободилась от объятия Хуана, неожиданно испуганная выражением глаз Чен-Лу.

– Дай мне ружье, – сказал Чен-Лу ровным голосом. «Какая разница?» – спросил себя Хуан. Он взглянул в глаза Чен-Лу и увидел в них немигающую ярость. Боже праведный! Что нашло на него? Он почувствовал, что этот взгляд притягивает его, их светящийся эффект, всепоглощающие признаки ярости.

Левая нога Чен-Лу выбросилась вверх, задела левую руку Хуана, послав ружье резким движением в воздух. Хуан почувствовал, что рука немеет, но инстинктивно встал в боевую стойку капоэйра – бразильского дзюдо. Почти слепой от боли, он получил другой удар ногой и отпрыгнул в сторону.

– Рин, ружье, – закричал Чен-Лу, и он стал наступать на Хуана.

На секунду мозг Рин отказался действовать. Она потрясла головой, посмотрела туда, куда упало ружье прикладом в камыши. Оно смотрело вверх, а приклад был в грязи. «Ружье?»

– спросила она себя. Ну, да, оно остановит человека на этом расстоянии. Она вытащила ружье и оторвала растения, прилипшие к прикладу, направила его на двух мужчин, прикладывая и становясь в стойку, как будто в волшебном танце.

Чен-Лу увидел ее, отпрыгнул назад, согнулся. Хуан выпрямился, сжимая травмированную руку.

– Правильно, Рин, – сказал Чен-Лу. – Возьми его на мушку.

С чувством ужаса за себя Рин поняла, что ствол ружья поворачивается на Хуана.

Хуан стал доставать из кармана пистолет, но остановился. Он почувствовал только болезненную пустоту вместе с отчаянием. «Пусть она убьет меня, если собирается это сделать», – думал он. «Ты сукин сын!» – подумала она и нажала курок.

Тяжелый поток яда и бутилоносителя выскочил из ствола, влепился в Чен-Лу, качнул его. Он попытался пробиться сквозь него, но заряд попал в лицо и сбил его с ног. Он катался и извивался, борясь с нарастающим оцепенением по мере того, как носитель оказывал свое воздействие. Движения его стали медленнее – толчок, остановка, толчок.

Рин стояла, направив ружье на Чен-Лу, пока не иссяк заряд, затем отбросила оружие от себя.

Чен-Лу последний раз дернулся в конвульсивном движении и затих. На нем нельзя было различить ни единой черты на лице, весь он был в липкой серо-черно-оранжевой массе.

Рин поняла, что тяжело дышит, глотнула, попыталась сделать глубокий вдох, но не смогла.

Хуан подошел к ней, и она увидела, что в руке у него пистолет. Левая рука его беспомощно висела сбоку.

– Твоя рука, – сказала она.

– Сломана, – сказал он. – Посмотри на деревья.

Она посмотрела в том направлении, увидела порхающее движение в тени. Порыв ветра шевелил там листья, а перед джунглями появилась фигура индейца. Это произошло так, как будто его туда занесло колдовством, создавшим образ единым движением. Эбонитовые глаза сверкали фасеточным огнем из прямых прорезей челки. Красные завитки ахиота шли по лицу. Ярко-красные перья ары торчали из перевязи тесьмы на дельтовидной мышце левой руки. На нем были тряпичные бриджи, а с пояса свисал мешок из обезьяньей шкуры.

Замечательная точность типажа, несмотря на ужас, поражала. Вдруг Рин вспомнила летающих муравьев своего детства и серую порхающую волну, которая поглотила лагерь МЭО. Она повернулась к Хуану, умоляя:

– Хуан… Джонни, пожалуйста, пожалуйста застрели меня. Не позволяй им взять меня.

Он хотел повернуться и бежать, но мышцы не слушались его.

– Если ты любишь меня, – умоляла она, – пожалуйста…

Он не мог не ответить на мольбу в ее голосе. Пистолет появился в руке, как будто по собственной воле, точно на месте. – Я люблю тебя, Хуан, – прошептала она и закрыла глаза.

Слезы слепили Хуану глаза. Он увидел ее лицо сквозь туман. «Я должен, – думал он. – Боже, помоги мне… Я должен». Он нажал курок.

Пистолет загремел, отдавая в руку.

Рин качнулась назад, как будто ее толкнула гигантская рука. Она сделал полуоборот и упала лицом вниз, в траву.

Хуан отвернулся, не в состоянии смотреть, уставился на пистолет в руке. Движение на деревьях привлекло его внимание. Он смахнул слезы и уставился на шеренгу созданий, выступившую из леса. Одни были, как индейцы, которые украли его с отцом… еще похожие на лесных индейцев… фигура Томе из его отряда… еще другой человек, худой в черном костюме, волосы сверкающие серебром.

«Даже мой отец! – думал Хуан. Они копируют даже моего отца!»

Он поднял пистолет вверх, дуло смотрело в сердце. Он не чувствовал ярости, только огромную печаль, когда нажал на курок.

Темнота навалилась на него.

Был сон, в котором его куда-то несли, сон слез и крика, сон резких протестов, демонстративного неповиновения и отказа.

Хуан пробудился от желто-оранжевого света, и фигура, которая не могла быть его отцом, склонилась над ним, протягивая руку и говоря:

– Ну тогда проверь мою руку, если ты не веришь!

«Это не может быть моим отцом, – думал Хуан. Я мертвый… он мертвый. Они скопировали его… мимикрия, ничего более».

Ошеломляющий ужас заполнил сознание Хуана.

«Как я здесь оказался?» – думал он. Ум его искал ответа в памяти, и тогда он увидел себя, убивающего Рин пистолетом Виеро, а затем направляющего оружие на себя.

Что-то двигалось позади фигуры, которая не могла быть его отцом. Внимание Хуана резко переключилось туда, он увидел гигантское лицо, по крайней мере два метра высоты. Это было злобное лицо в странном свете, глаза блестящие и сверкающие… огромные глаза со зрачками внутри зрачков. Лицо отвернулось, и Хуан увидел, что толщиной оно не более двух сантиметров. Лицо снова повернулось. Странные глаза сосредоточились на ногах Хуана.

Хуан заставил себя посмотреть вниз, подняв голову, затем повалившись назад от могучего потрясения. Там, где должны были быть его ноги, он увидел пенистый зеленый кокон. Хуан поднял левую руку, вспомнив, что она была сломана, но рука поднялась без боли, и он увидел, что кожа зеленого оттенка, как и кокон.

– Пощупай мою руку! – приказала фигура старого человека возле него. – Я приказываю это!

– Он не совсем проснулся.

Это был гудящий голос, резонирующий, сотрясающий воздух вокруг, и Хуану казалось, что голос исходил откуда-то снизу огромного лица.

«Что это за кошмар? – спрашивал себя Хуан. – Я что, в аду?»

Резким сильным движением Хуан потянулся и сжал предложенную руку.

Она была на ощупь теплой… человеческой.

Глаза Хуана наполнились слезами. Он потряс головой, чтобы смахнуть их, вспомнил… где-то… делал то же самое. Но кроме воспоминаний были две более весомые вещи. Рука на ощупь была настоящая… свои слезы он тоже чувствовал.