Мой неповторимый геном - Лона Франк

Но откуда берется это не подающееся определению нечто? Является ли личность чем-то изначально заданным или формируется на протяжении всей жизни? Если верно последнее, то что именно ее формирует — влияние родителей? Мириады случайных событий, из которых складывается наша жизнь?

Спросите мам и пап об их детях — и вы скорее всего услышите: «Лаура всегда была вспыльчивой» или «У Гарри такой спокойный темперамент с самого рождения». Другими словами, мы точно знаем (так нам кажется), какими будут наши дети, и это значит — мы можем лишь наблюдать, как развивается то, что в них заложено.

Еще со времен Фрейда психологи — а вслед за ними и мы — считают, что все проистекает из детства. При всяком удобном случае мы ссылаемся на какие-то давние яркие события, сильные впечатления, глубокие переживания и объясняем ими наши действия, совершаемые здесь и сейчас. Всегда были плохие отношения с матерью? И вот вам мрачный интроверт среднего возраста. Детство прошло в окружении многочисленных драчливых братьев и сестер? И вот вам вздорная истеричная дама, источник конфликтов на работе и дома.

Однако так ли это все на самом деле?

Об этом мы часто спорили с отцом еще тогда, когда в качестве аргументов могли привести лишь смутные догадки. На склоне лет, когда его влияние на уже взрослых детей свелось к нулю, отца мучила мысль, что все их беды — от ошибок в воспитании. Может быть, он требовал от нас слишком многого, — отсюда и моя постоянная неудовлетворенность и неоправданные амбиции? Не знаю. Отец очень сокрушался, что слишком рано начал учить меня грамоте. Смутно помню: я сижу на горшке, передо мной — дощечки с буквами, и я складываю слова. Сколько мне тогда было? Не больше трех. Надо сказать, несчастной я себя тогда не чувствовала.

Мама все эти затеи считала чистым безумием. Но она распоряжалась мною, только когда приходило время идти спать, днем же я была «папиной дочкой». Может быть, меня спасло то, что читала я не просто так, а за определенное вознаграждение: после каждого прочитанного вслух предложения полагалась божественного вкуса изюмина, а страница заканчивалась конфеткой — и, конечно, словесными поощрениями. С тех пор я, как собака Павлова, не могу читать, не поддерживая себя чем-нибудь сладеньким. У меня при виде книги начинают течь слюнки.

Я вовсе не хочу сказать, что делаю то, что мне не хочется, только под нажимом. Что же касается моего обремененного чувством вины отца, то должна заметить: когда я пришла в детский сад с книжкой под мышкой, обнаружилось, что мои трехлетние сверстники едва могли прочесть свое имя, написанное печатными буквами. И тут я решительно отказалась от ежедневного чтения. Ни изюм, ни конфеты не помогали. Оказалось, что гораздо важнее быть, как все, чем делать то, что хочется папочке.

Сегодня, с высоты моего жизненного опыта, смело могу сказать: не стоит искать все корни и причины своих неудач в детских годах. В немалой степени мы сами причастны к ним, и не должны уходить от ответственности.

Отец изо всех сил старался принять эту точку зрения — но так и не сумел. Возможно, потому, что сам до конца не освободился от своего прошлого, которое оставило в его душе глубокий след.

Итак, где же правда? Что мы знаем об истоках своей индивидуальности и биологических механизмах ее формирования?

* * *

Это один из ключевых вопросов той области психологии, которая сегодня переживает период ренессанса. Интерес к ней связан главным образом с тем, что психологи наконец пришли к устраивающей большинство модели личности и могут опираться при работе с ней на генетику. Они больше не ведут бесконечные идейные споры по поводу разных теорий — от классического фрейдизма до психодинамики и социопсихологии. С расшифровкой генома человека психология личности приобрела статус науки.

Итак, венец творения, — пятифакторная модель. Как явствует из названия, она базируется на 5 основных личностных факторах, или измерениях: открытость, конформность, экстраверсия/интроверсия, уживчивость, невротичность/неневротичность. Эта так называемая большая пятерка описывает поведенческие тенденции той или иной личности. Невротичность проявляется, например, в несдержанности, болезненной реакции на негативные события; экстраверсия — в склонности к общению, активности; открытость — в интересе ко всему новому; конформность и уживчивость говорят сами за себя.

Каждый из этих 5 факторов состоит из 6 компонентов — статистически значимых признаков, раскрывающих их смысл. Так, среди компонентов экстраверсии — активность, общительность, доминирование, поиск новых впечатлений; компоненты конформности — дружеское расположение, доверчивость, сотрудничество, компоненты невротичности — тревожность, напряженность, депрессивность.

Несмотря на все эти разложенные по полочкам категории, мы все равно не приходим к строгому определению личности. Многие психологи считают, что на самом деле мы оперируем неким набором основных характеристик, которые описывают обобщенную картину нашего образа мыслей, чувств, действий. Англичанин Дэниел Неттл, психолог Ньюкаслского университета, определяет личностные признаки как «устойчивые различия между людьми в реактивности психических механизмов на определенные типы воздействий (стимулов)»[69].

Представим, что все люди обладают одинаковым набором базовых чувств и реакций. Но как по-разному проявляются они у всех нас! К примеру, невротики особенно остро реагируют на негативные стимулы, а экстраверты — на позитивные.

В отличие от множества других личностных моделей, основанных на этой или иной теории, пятифакторная модель базируется на результатах конкретных лабораторных измерений и наблюдений за реальной жизнью. Удивительно, что она, как и генетика поведения, восходит к работам старины Фрэнсиса Гальтона. Этот гениальный кузен Чарлза Дарвина, страстно желая количественно описать человеческий «характер», высказал блестящую идею о том, что особенности личности обязательно должны проявляться в лексике. В том, как мы говорим друг о друге. Гальтон обратился к словарям и отобрал около 5 тысяч английских слов, которые описывают нюансы характера или личности. Сгруппировав синонимы, он получил более узкий набор характеристик и опубликовал этот список в 1884 году в статье «Измерение характера»[70].

Из такого лексикографического подхода выросли многие версии моделей поведения. В 1936 году английские «персонологи» Г. Олпорт и Х. С. Одберт, проштудировав современные словари, составили список из 4500 прилагательных, которые, по их мнению, наиболее полно описывали личностные признаки[71]. Но по-настоящему дело пошло лишь в 1950-1960-х годах, когда началось систематическое тестирование реальных людей, в том числе и самих психологов. В результате каждая исследованная персона «обросла» множеством разнообразных описательных конструкций.