Туманный колокол - Ольга Валентеева

— Пустота показала, что ты меня звал. Вот я и пришел.

В глазах Фила мелькнуло удивление — и печаль.

— Что случилось, братишка? — спросил я осторожно. Было заметно, что ему не хочется отвечать, но и обидеть меня он не желал.

— Много чего, Анри. Так много, что даже не знаю… Ты спросил, отчего я заболел. Меня пытались убить, в который раз. Кому-то я постоянно мешаю. А еще… они убили девушку, которую я очень люблю.

Я замер. В голове не укладывалось. Что тут вообще творится?

— Я потом тебе все расскажу, ладно? — Филипп устало потер виски. — Пока что слишком…

Больно. Я понимал. Лучше, чем хотелось бы.

— Все будет в порядке, братишка, — опустил руку ему на плечо. — Пусть только какая-то тварь к тебе сунется!

Попытался призвать любое успокаивающее заклинание — и… не вышло. Что это значит? Что, демоны побери, это значит?

— Что? — Фил сразу заметил, как я переменился в лице.

Я произнес заклинание, начертил рукой знак в воздухе — ничего. Магии не было. Что за шутки, Пустота?

«За все приходится платить», — услышал её голос, будто наяву.

— Тебе просто нужно отдохнуть, — сказал брат, но в его голосе не было уверенности.

А я ухватился за эту мысль.

— Да, ты прав, наверное. Отдохнуть, выспаться. Все-таки год не спал, как-никак.

Но в пустоте у меня была магия! А здесь — нет. Нет!

— Я пойду, — резко поднялся на ноги. — Попытаюсь уснуть. Если что, буди.

— Хорошо. Ты не волнуйся так. Все будет в порядке.

— Да, конечно.

Будет, но не со мной. Я ворвался в свою комнату и упал на кровать. Закрыл глаза, зажмурился так сильно, как только мог. Стерва! Проклятая стерва, чтоб ты провалилась, где бы ни была! Почему магия? Почему, я тебя спрашиваю?

«А чем бы еще ты мог заплатить? — поинтересовалась моя невидимая собеседница. — Или хочешь заплатить любовью?»

Нет! Нет!

«То-то же».

Я в бессилии ударил по кровати кулаком. Ничтожен… До чего же я ничтожен. Да, мне удалось выбраться из пустоты. Но вряд ли удастся избавиться от неё внутри меня.

Полина.

Не так я представляла себе встречу с Анри. Наверное, в этом и была беда, что ожидания слишком разошлись с действительностью, и всю дорогу от особняка Вейранов до дома герцога Дареаля я заливалась слезами. На что я рассчитывала, глупая? Что Анри не спросит? Не узнает? Что скажет: «Ладно, Полли, давай забудем все, что было за этот год, и даже упоминать не станем»? Разве так могло быть? И вопрос, что я делаю у герцога Дареаля — это меньшая из бед. Рано или поздно Анри дойдет до большей.

Как так может бьггь, что радость и боль настолько сплелись в единый клубок, что не могу отличить одно от другого? Я была безумно счастлива, что Анри вернулся. Так счастлива, что хотелось обнять весь мир. И в то же время внутри будто разверзлась бездна. Та самая, которую создала собственными руками, когда решилась пойти к судье Вайхесу. Тогда казалось, что Анри меня поймет. А сейчас я не могла смотреть в глаза любимому человеку, потому что внутри все обрывалось от боли и стьща. Не смогу ему лгать! А он ведь спросит.

Наконец, впереди замаячил мой нынешний дом. Дойти до двери я не успела — навстречу вынесся Вилли.

— Ты вернулась? — кинулся ко мне. — Полли, ты что, плачешь? Кто тебя обадел?

— Это от счастья, — потрепала его по голове.

— От счастья улыбаться надо, а не слезы лить. А что случилось?

И забавно принюхался ко мне.

— Что ты все время пытаешься вынюхать? — спросила я.

— От тебя пахнет, как от Анри, — ляпнул Вильям — и вдруг понял, что сказал не то.

— Откуда ты знаешь Анри? — тут же уцепилась за ниточку.

— Э-э-э, мы познакомились случайно.

И Вилли постарался как можно скорее скрыться от меня, но было лишь одно место, где мой воспитанник мог встретиться с Анри. И там детям делать нечего!

— Ну-ка, пойдем, — перехватила его и повела в дом. Мы поднялись в комнаты Вильяма.

Он тут же попытался вручить мне листы с выполненным заданием, но сейчас было не до учебы.

— Рассказывай! — потребовала я. — Пока не пригласила папу.

— А папы дома нет, — обрадовался Вилли.

— Так мы его подождем. Лучше признайся мне.

— Хорошо, — вздохнул мальчишка. — Это вышло случайно. По городу плавают серые облачка. Ты их не видишь, а я вижу. И мне захотелось узнать, что это такое. Я прыгнул в такое облачко и оказался в незнакомом месте. Очень страшном, Полли! Там был серый туман — и Анри. Мы познакомились, и он попросил меня найти то, что сам он не может найти. Дверь.

— И ты нашел? — с замиранием сердца спросила я.

— Конечно. — Вилли довольно задрал нос. — И раз ты им пахнешь, значит, вы виделись?

— Да, виделись. Он сумел открыть ту дверь.

Я крепко обняла Вилли. Даже сил ругать его не было. Из глаз снова полились слезы.

— Ну вот, ты опять плачешь! — В глазах мальчика читалось искренне раскаяние. — Не надо, Полли. Все ведь хорошо.

— Пообещай мне, Вильям — больше никакого тумана и никакой пустоты! Это крайне опасно! — потребовала я, вытирая глаза.

— Обещаю, — Вилли отвел взглад. — Полли, ты только папе не говори, он расстроится.

Я ведь всего один раз… И больше туда не ходил!

Говорит ли он правду? Стоит, наверное, спросить у Анри, если он пожелает со мной разговаривать. Да и скрывать от Этьена «подвиги» его сына нельзя. Иначе Вильям рано или поздно снова нырнет в пустоту, а выберется ли?

— Я должна рассказать, Вилли.

Мальчик мигом поник и обиженно отвернулся.

— Иначе выйдет, как в прошлый раз, — настаивала я. — Ты ведь не хочешь расстраивать папу?

— Ладно, делай, как хочешь, — недовольно буркнул Вильям. — Кстати, волку понравился Анри. И он совсем нас не боялся. Ты возьмешь меня к нему в гости?

— Да, но немного позднее, хорошо? — обняла Вилли за плечи. Так вот кому я обязана возвращением жениха. Одному маленькому любопытному волчонку, который любит ночами сбегать из дома и гулять в опасных местах. Надо будет поговорить с Этьеном, только так, чтобы Вилли потом не надрали уши. Ему, конечно, пошло бы на пользу, но иногда герцог был излишне строг, а Вилли — слишком свободолюбив. Ищи потом…

Этьен оказался легок на помине.

— Полли, ты дома? — влетел в комнату. — Ты уже знаешь, что…

— Знаю, — улыбнулась ему. — Мы виделись.

Вилли тут же вспомнил о неотложных «делах» и поспешил исчезнуть с глаз отца, а Этьен сел на софу радом со мной.