Секрет лабрадора. Невероятный путь от собаки северных рыбаков к самой популярной породе в мире - Бен Фогл

В фильме «Разрушители плотин» 1954 года роль лабрадора сыграл военный пес, натренированный на поиск мин. Он никогда прежде не снимался в кино, но всем показался прирожденным актером, поскольку безукоризненно выполнял все приказы режиссера. Но была одна сцена, в которой ему предстояло пройти мимо места, где похоронен пес Гибсона. Пес-актер уперся всеми четырьмя лапами. Его так и не удалось убедить пройти мимо могилы, даже протащить мимо нее. После 1943 года ходили слухи о том, что на базе появляется призрак «Н». Может быть, пес-актер что-то почувствовал? В ноябре 2011 года исследователи паранормальных явлений получили специальное разрешение посетить базу Скамптон, где сейчас размещается подразделение «Красные стрелы». Они утверждали, что дух собаки пытался общаться с ними – их электронные приборы зафиксировали какую-то необычную активность. Так что легенда продолжает жить…

Первым талисманом «Красных стрел» тоже был лабрадор – золотистый красавец Дасти. Он принадлежал командиру батальона Генри Принсу, мастеру высшего пилотажа, ярко продемонстрировавшему свои таланты в 1965 году. Дасти часто лежал у ног хозяина во время совещаний и иногда летал с ним в кабине. Сохранилась фотография собаки в летном шлеме и очках. Пес положил лапы на руль летного симулятора. К сожалению, Дасти, как и «Н», трагически погиб накануне важного события в жизни своего хозяина: попал под пропеллер самолета, перед первым выступлением «Красных стрел» в мае 1965 года. Пес неосторожно последовал за летчиком, спешившим с докладом к командиру. Дасти похоронили на военно-воздушной базе Фейрфорд: на небольшой могиле в северной стороне аэродрома установлено надгробие и легкая белая ограда. 24 июня 2014 года дети из начальной школы Кемпсфорд, родители которых служат в военно-воздушных силах, расчистили могилу Дасти в рамках празднеств в честь пятидесятилетия «Красных стрел».

* * *

Лабрадоры стали настоящими военными собаками в конце Второй мировой войны и хорошо проявили себя во время вьетнамской – с 1955 года до падения Сайгона в 1975 году.

Британское правительство отклонило просьбу США послать во Вьетнам войска, но косвенная практическая поддержка Британии была весьма существенной, хотя и не всегда гласной. В рамках такой поддержки британские инструкторы готовили лабрадоров для операций американского спецназа в джунглях.

Во время Второй мировой войны британцы успешно проводили «разведывательное» патрулирование для выявления японских солдат на тихоокеанских островах. Собак для этой цели тренировали в специальной школе в Малайзии. В 1966 году, когда вьетнамская война шла уже одиннадцать лет, Британия позволила США начать подготовку 14 специальных команд в этой школе. В эти команды вошли тридцать собак, дрессировавшихся британцами. Команда следопытов 63-го стрелкового взвода, например, получила Брюса, Лаки и Самбо. Эти собаки жили в специально построенных псарнях с бетонными дорожками, ручьями, дренажными канавами, заграждениями из колючей проволоки и под постоянной охраной. За время Второй мировой войны статус собак заметно возрос. Американские солдаты включали раненых и погибших собак в список потерь и всегда подчеркивали их смелость и преданность. Воинский устав подобные вольности запрещал, но люди пренебрегали запретом – настолько велико было уважение солдат к своим четвероногим однополчанам. Очень часто действия собак спасали жизни всего взвода.

Вьетконговцы атаковали американцев из засады и быстро растворялись в ночи. Американцам и армии Республики Вьетнам нужно было иметь возможность выслеживать противника и по следам выходить к крупным лагерям. Цель команды следопытов заключалась в поиске вражеских лагерей и войск, без вступления в бой. «Выявить и ждать» – такова тактика следопытов. Для этого идеально подходили черные и палевые лабрадоры-ретриверы, обладавшие острым чутьем и умевшие идти по следу конкретного запаха. Понюхав отпечаток ноги или пятно крови, собака получает уникальный сигнал, за которым следует дальше. В идеале собак следует использовать в течение трех часов после появления врагов, но в определенных условиях лабрадор может идти по следу, оставленному и сутки назад. Собаки-следопыты с легкостью находили вражеских солдат, потому что основой рациона азиатов был рис, а у американцев – пшеница. Собаки сразу же определяли разные запахи. Собак-следопытов не учили нападать или находить пехотные мины и другие ловушки, но многие из них делали и это – инстинктивно.

Рядовой Королевской австралийской пехоты Питер Харан написал воспоминания об этом времени. Он служил в Южном Вьетнаме вместе со своим псом, помесью лабрадора и австралийской овчарки, Цезарем. Жизнь в джунглях была непростой. В «Следопытах» Харан рассказывает о ней с характерным австралийским черным юмором. Инструктор и собака должны были всегда быть готовы к действиям. Одну такую вылазку Харан описывает очень ярко:

«Вызвали команду следопытов с собаками. Очередь была моя. Я схватил свое боевое снаряжение, подозвал Цезаря, и мы направились к вертолетной площадке под кодовым названием «Орлиная ферма». Нас было трое: солдат, обеспечивавший прикрытие, стрелок, я и конечно же Цезарь. Мы погрузились на «Хьюи» (вертолет «UH-1 Ирокез»), взлетели и через десять минут прибыли в Ди-Кой. Мы быстро высадились, и нас повели на точку контакта. Песчаная почва была буквально пропитана кровью, все кусты в крови. Напарник сказал: «Я готов, командую». Командир взвода (оказалось, что он командовал 12-ым взводом всего неделю) отдал приказ взять след. Цезарь быстро пошел по следу, а за ним команда следопытов. Взвод за нами не пошел: они знали о пехотных минах и предпочитали двигаться сбоку. У нас с напарником выбора не было – мы должны были следовать за Цезарем, а он вел нас по тропинке, где вражеский запах был сильнее всего. Мы прошли пару сотен метров и оказались на развилке.

Ситуация была опасной. Я приказал Цезарю идти по следу. Но он этого не сделал. Он вернулся ко мне и сел у моих ног. Никогда прежде пес так не поступал. Мы остановились посреди открытой тропы. И тут раздался ужасающий взрыв. Оказалось, что командир взвода наступил на мину. Мина взорвалась. Командиру оторвало обе ноги. Прибыла команда саперов. С помощью противоминного оборудования они стали расчищать минное поле. Когда работа была закончена, прибыл медицинский вертолет и забрал раненых и убитых. Затем вперед двинулись два сапера – они искали мины вокруг тропы, которая вела к развилке. На развилке они обнаружили большую противотанковую мину и четыре противопехотные мины-лягушки. Цезаря никогда не обучали искать мины и чуять взрывчатку, но то, что он почуял на той развилке, ему не понравилось. Поэтому он вернулся и сел у моих ног, чтобы я не подвергал себя опасности. Вскоре прибыл вертолет, и мы вернулись на нашу базу в Нуй-Дат. Это был худший день за все время моей службы. Я до сих пор не могу вспоминать его без содрогания».

По окончании службы Харану пришлось передать Цезаря другому инструктору. Прощание было душераздирающим:

«В последний день я поднялся очень рано и подошел к его клетке попрощаться. «Такова война, – сказал я. – Я уезжаю, ты остаешься. Не забывай меня, потому что я никогда тебя не забуду». Я повернулся и пошел прочь. А он стоял, держа миску в зубах… Он думал, что я пришел покормить его… Я услышал, как миска упала на бетон… И в тот момент я почувствовал, что меня буквально придавила к земле целая тонна свинца…»