Магия безмолвия. Эпизод II - Анна Кувайкова

Самина Та’Лих по какой-то причине не смогла помочь своей дочери.

И как бы ни хотел это сделать я, я не мог вмешаться, хотя смотреть на это было невыносимо…

Когти пробили ладонь, когда кузнец, которого можно было принять за грубого женоподобного мужчину, унёс рёбра девушки в сторону горна, а жрица, тихонько посмеиваясь, вставила в свежие раны стальные распорки, чтобы они не затянулись. Кровь Саминэ неизвестно для чего стекала по каменным желобкам алтаря в специально подставленные сосуды. В воздухе разлился запах зелья, которое я, несмотря на ситуацию, узнал. Оно было способно притупить боль, но лишь настолько, чтобы девушка не умерла от болевого шока и, несмотря на всё происходящее, оставалась в сознании.

Как бы ни хотел Танорион посмотреть со стороны на то, как создаются парные саи, я был уверен, что такого садизма не смог бы выдержать даже он, несмотря на весь его пыл Оружейника.

Если бы я только мог закрыть глаза, чтобы не видеть всего этого… Но я не мог отвести взгляда от девушки. Хотя нет, на данный момент – ещё совсем ребёнка, не важно, человеком она была или нет. Такого не заслуживал никто.

Пара её нижних рёбер, только что вынутых и наверняка ещё тёплых, была быстро зачищена и ошкурена кузнецом, потом с помощью резца им был придан нужный вид. Затем, поместив их в форму, мужчина (или всё-таки женщина?) залил их расплавленным металлом, блеснувшим золотом в ярком пламени горна… и потом стало понятно, для чего жрица собирала её кровь. Сталь саев, в данном случае похожая на сплав золота и амарилла, закалялась не в воде с травами и даже не в масле. Она закалялась в крови своего будущего владельца…

Гулкие удары молота по наковальне, раздавшиеся после того, как оружие, уже принявшее необходимую форму и вновь раскалённое добела, звоном отдавались в ушах, острой иглой вонзаясь в виски.

Саминэ уже не плакала, она просто лежала, распростёртая на алтаре у ног Латимиры, равнодушно смотря в пустоту. Сердце в моей груди пропустило удар, когда её глаза начали закрываться, но хлёсткая пощечина жрицы не дала девушке потерять сознание. Это стало последней каплей моего терпения.

Если бы это не было воспоминанием, то эти двое уже давно были бы мертвы, и всё, что они сделали с моей воспитанницей, показалось бы им райским наслаждением.

– Скоро там? – недовольно спросила жрица, постукивая ножкой по каменному полу, залитому как свежей, так и старой, подсохшей кровью. Её взгляд метался от неподвижной Саминэ к кузнецу, и, судя по всему, что-то ей не нравилось. – Чёрная луна скоро исчезнет, мы можем не успеть.

Я невольно замер. Я не понаслышке знал, что такое чёрная луна – событие, которое происходит раз в несколько тысяч лет. Ночь, когда всходит полная луна с чёрной окантовкой по краю. Ночь, когда любой тёмный маг или тот, в ком есть тёмная сущность, может увеличить свои силы в несколько раз. Ночь некромантов и их самых сильных ритуалов, ночь вампиров, демонов и чёрных драконов. Проклятая ночь.

И последний раз подобное было сто пятнадцать лет назад. И если я не ошибся в увиденном, то выходило, что Саминэ сейчас, в реальном мире, была моей ровесницей…

– Уже всё, – раздался довольный бас, и к алтарю приблизился кузнец, держа раскалённые добела саи в прихватках из кожи дракона, которые не позволяли обжечь руки. – Оружие из проклятого металла, выкованное в ночь чёрной луны… Эта девочка будет непобедима.

– Не сомневаюсь, – довольно мурлыкнула жрица, натягивая тонкие перчатки, тоже из драконьей кожи, и с видимым удовольствием забрала горячее оружие. – В отличие от своей матери, она будет куда лучшей жрицей, не так ли, Эльсами? Потерпи, осталось совсем чуть-чуть. Нужно только прижечь твои раны…

– Нет! – Мой хриплый рык и голос Саминэ на какой-то миг слились воедино. Она забилась на алтаре, в тщетной попытке освободиться от оков, на пол со звоном полетели стальные окровавленные распорки. – Мама!

– Самина несколько занята, – наигранно печально произнесла жрица и без малейшей жалости приказала кузнецу: – Держи её!

Сильные руки впечатали тело девушки в окровавленный камень алтаря, и жрица склонилась, приближая раскалённые саи к ранам на её спине. Саминэ дернулась в последний раз и замерла, уронив слезу. С её губ сорвался тихий шёпот – всего одно слово, заставившее ту часть демона, что жила во мне, вполне мирно сосуществуя с эльфийской сущностью, распахнуть угольно-чёрные крылья:

– Ари…

Инстинкты сработали вперёд меня, и не сразу до меня дошёл тот факт, что Саминэ позвала не кого-то, а именно меня…

В следующий миг я оказался у алтаря, прямо за спиной женщины. Резкое движение рук – и такой приятный хруст, успокаивающий метавшегося внутри хищника. Жрица Латимиры упала на пол со свёрнутой шеей и остекленевшими глазами, а я усмехнулся, медленно, не торопясь, пытаясь растянуть удовольствие, сжимая ещё бьющееся в руке сердце кузнеца, который смотрел на меня удивлённым взглядом крохотных поросячьих глазок. Он даже не успел понять, когда смерть в моём лице настигла его. Я слегка склонил голову, чувствуя, как губы растягиваются в жутковатой улыбке, и сжал кулак, сминая в невнятный ком сердце, которое никогда ничего не чувствовало. Ни когда он пытал девушек, ни когда вынимал из их тел рёбра, ни когда тесал человеческие кости, занимаясь своим тошнотворным ремеслом, ни когда спокойно и хладнокровно удерживал бьющиеся в его руках от боли тела подростков… Пожалуй, я слишком поторопился – для него это была лёгкая смерть.

Выдернув из его груди руку, позволяя безжизненному телу кулем тяжело рухнуть на пол, я отшвырнул в сторону раздавленное сердце, брезгливо стряхивая с рук липкие капли вонючей крови с примесью генов орков.

Мои когти без труда разорвали тяжёлые цепи, и кандалы со звоном упали на пол. Склонившись над распростёртой на алтаре Саминэ, у которой не было сил даже на малейшее движение, я осторожно перевернул её, касаясь обнажённой ледяной кожи. Стоило поднять её на руки, как девушка мгновенно сжалась в комок, прижимаясь к моей груди, хватаясь тонкими пальцами с содранными ногтями за плечи так, словно от этого зависела её жизнь.

– Успокойся, котёнок, – негромко, успокаивающе прошептал я, крепко, но осторожно прижимая девушку к себе. – Всё закончилось.

На миг она подняла заплаканное лицо, чтобы посмотреть на меня. Опухшие, такие знакомые золотисто-карие глаза, в которых ещё таились отголоски той невыносимой боли, что ей пришлось испытать, смотрели на меня с благодарностью, облегчением и… удивлением?

– Ты пришёл…

Мелодичный, несмотря на хрипоту, голос, в котором слышалось журчание горного ручья, прозвучал неожиданно, но всё же заставил меня против воли улыбнуться. Как я и думал, воспоминание Саминэ граничило со сном с самого начала.

– Конечно, Саминэ. – Я коснулся губами виска девушки, говоря абсолютную правду, жалея только о том, что не сделал этого раньше. – Я не мог поступить иначе.

Девушка неловко, впрочем, как и всегда, улыбнулась и, прижавшись к моей груди, почти мгновенно потеряла сознание… И в тот же миг картинка вокруг затуманилась, возвращая меня из ночного кошмара-воспоминания девушки в реальность, в угловую комнату в доме мага по имени Таилшаэлтен. И лишь одно осталось неизменным: Саминэ с заплаканным лицом, прижимающаяся ко мне во сне так, как не посмела бы никогда в реальной жизни.