Жизнь в нелюбви - Евгения Черноусова

дважды делали косметические операции, первую, чтобы убрать рубцы от ожогов на лице, оплатил какой-то московский банк, на вторую пришлось брать кредит, это когда Тоне-второклашке на физкультуре в нос волейбольным мячом зарядили. Возможно, этим объясняется несхожесть Вики из прошлого и нынешней Тони. Во-вторых, когда Тоню забирали из больницы, им отдали её вещи. Обычная детская одежда: колготки, платье, трусы, маечка, сапожки, кофточка. Шапки и пальто не было, но это понятно, ребёнка из помещения вынесли. Вещи запачканные, закопчённые, но мать их отстирала и долго хранила, мало ли, вдруг искать девочку родственники будут? И ещё там к кофточке брошка была приколота. Когда девочка её увидела, она впервые на их памяти сказала целую фразу: «Тётя Таня дала». Брошка эта с тех пор участвовала во многих детских играх: и к кукольному платью она её прикалывала, и на ленточке на шею себе вешала, а в Новый год на ёлку, потом как-то ещё старинному Деду Морозу из папье-маше, что под ёлку ставили, ещё времён детства Тониной мамы, она её на голову примостила.

— Я помню эту брошку, — улыбнулась Тоня. — Ты её бирюлькой звал.

— Маленькой ты говорила «бюлюка».

— Между прочим, мачеху Татьяной звали, — вставила Вика.

— Ну, мало ли Татьян, — сердито отреагировал Стас, сопровождавший женщин.

После этого визита Вика решила передоверить это дело Тоне. Это решение возникло, когда позвонили жильцы, многие годы арендовавшие квартиру в Заводском, и сообщили, что наконец-то купили собственное жильё и съезжают. «Знак судьбы», — решила Вика и передала ключи от неё Тоне вместе с просьбой не прекращать поиски. Всё равно совесть не позволяла ей продать эту квартиру, пока неизвестна судьба наследницы. И познакомила с телевизионщиками, теми, что когда-то сняли сюжет о Вике и Наташе:

— Помнишь, был старый фильм «Волшебная сила искусства»? Я не о том, чтобы кого-то пугать, как Райкин, а о том, что телевидение — тоже искусство, оно помогло мне тебя найти. И кино тоже вид искусства, а благодаря дурацкой моей съёмке в сериале я на телевидение попала. Если даже мелочь какую откопаешь, обращайся к ним, проси помочь.

Глава четырнадцатая,

подтверждающая слова Стаса о том, что Татьян, действительно, немало

В конце декабря Вика с младшими детьми прилетела в Новогорск. Встречали Игорь и Оля Горностаева, Ксюша с малышом ждала их дома. По дороге делились новостями, обсуждали планы на эти каникулы. Предстояло сходить в гости ко многим знакомым, так что весть о том, что Марго ждёт их вместе с Ксюшей, Вику обрадовала — одним адресом меньше! А Марго неожиданно попросила познакомить её с предполагаемой Викой:

— Мне хочется взглянуть на возможную виновницу твоей несостоявшейся жизни!

— Что ты несёшь? В чём виновата она? И почему ты считаешь мою жизнь несостоявшейся? Безрадостные детство и юность — да, но последние шесть лет… да, пожалуй, со знакомства с Горностаевыми, это почти семь… так вот, последние годы я живу полной жизнью. А в жизни неизбежно бывает всё, и радости, и беды. Нормальная у меня жизнь, Марго!

— Если бы она осталась у твоей мачехи, тебя бы разыскал дед, и у тебя было бы нормальное детство! Тебя бы любили, и ты бы влюблялась. Ты же от мужиков шугаешься, как от ковида! Выбирать их не умеешь! Вспомню, кто у тебя был: Саша этот кобелистый, ни рыба ни мясо, на Сергея любовалась, тетерева пустого, родила вообще неизвестно от кого! Что смотришь? Нормальный мужик детей не бросит!

— А может, вырасти я в любви, оказалась бы бессильной перед пинками судьбы? Первая любовь и первая измена — и я бы руки опустила. Вот Тоня, она в родительской семье в любви росла, зато создала собственную — хуже некуда. Да на её фоне я просто счастливица со своими недомужиками, зато замечательными детьми и надёжными друзьями!

— Да не злись, это я так! Познакомишь?

Марго на своей шикарной тачке везла Вику с детьми в Заводской район и бурчала, что весь район надо бы снести к чёртовой бабушке, что это место обитания бродячих собак, а не порядочных людей. Но в квартире было уютно, Тоня с сыном встретили их радостно, хотя о приезде она предупреждена не была, телефон у неё сел. Дима вывалил перед Наташей все игрушки, одиннадцатилетний Рома покровительственно поучал малышей, как построить гараж для Диминого автопарка, и видно было, что сам всё ещё любит возиться с игрушечными машинками. Тут ещё Ася позвонила, Тоня и её пригласила, они сдружились ещё с лета, как-то познакомившись у Вики. И тут же звонок в дверь, кто бы это мог быть? А это от профсоюза ёлку привезли. Мужики её не только в дом затащили, но и установили. А радости! Наташа визжит, перебирая ёлочные игрушки в коробках, которые Тоня спустила с шифоньера, мальчики уже начали их развешивать. Ася впорхнула вместе с Машенькой, Рома ей обрадовался особенно, надоело с этой мелкотой.

— Брошки тут нет? — спросила Вика.

— Дважды перебирала, сначала на Московском, потом здесь, когда переехали. Нет.

Тем временем старшие уже начали злиться на бестолковую Наташу, которая хватала игрушки с ёлки.

— А вот мы сейчас Наташе куклу дадим, — сказала Тоня, снимая с шифоньера ещё одну большую коробку. — Это мне мама с папой в Москве купили, когда я там в больнице лежала. Я только пыль с неё иногда стряхиваю, играть некому, Димка всё с машинками.

— Да и Наташа у нас машины предпочитает.

Наташа на куклу внимания не обратила, продолжая вредничать у ёлки. Марго вытащила куклу из коробки, ностальгически вздохнув:

— У меня такая в детстве была, она ведь шагающая, её можно за ручку водить… а это что?

Она зацепилась ногтем за незамеченную ею брошь, приколотую на плечо куклы и почти полностью прикрытую её белокурыми волосами.

— Бирюлька! — радостно воскликнула Тоня.

Когда она отстегнула брошь, стало понятно, почему приколота на таком неподходящем месте: под ней на платье было чернильное пятно. Тоня полюбовалась на вещицу из прошлого и передала Вике. Вика стала фотографировать её на телефон, а Марго, дождавшись своей очереди подержать находку, сказала:

— Девчонки, а ведь это не бирюлька, это недешёвое ювелирное изделие.

Вика пожала плечами:

— Ну, тебе видней, мы с Тоней не в теме. Ась, а ты?

— Да какое там, я из многодетной семьи, мне как-то с юности не досталось, а теперь уж ни к чему…

— Да, двадцать восемь лет, считай, жизнь прошла, — преувеличенно серьёзно подтвердила приближающаяся к сороковнику Марго. — Но к делу, дамы. Все засняли на телефоны, у знакомых поспрашиваете,