Гнездо перелетного сфинкса - Дарья Донцова

«Знаю тебя! Соврешь – недорого возьмешь! Я в курсе, что ты увлекаешься фотографией. Сделай снимок с другом по переписке в его квартире. Иначе не поверю, что ты там был, и неуд нарисую». Пришлось тащиться в гости. Как парня звали, забыл. То ли Андрюша, то ли Паша, то ли еще как-то, но сам визит хорошо помню. Я много лет увлекаюсь вырезанием африканских масок. Хобби появилось после посещения того мальчика. У него в квартире повсюду всякие черные деревянные скульптуры стояли, висели, чучело крокодила имелось. По советским временам невероятная редкость. Парень стал хвастаться, что его мама переводчица, постоянно ездит за границу, оттуда все привозит. Показал жвачки, печенье в красивой банке, угостил одной штучкой. Отвел меня в спальню матери. Вот там я ахнул! Повсюду маски, маски, маски, они меня заворожили. Я попросил хозяина со мной фото сделать в этой комнате. Мы с ним встали перед шкафом со стеклянными дверцами. Там на полках всякая ерунда была. Я фотоаппарат поместил на консоль, она напротив располагалась, поставил его на авторежим. И нащелкал кадры. Потом стал просить у паренька одну маску, тот не согласился, я предложил обменять ее на фотоаппарат. Хозяин ни в какую. И вдруг телефон зазвонил, парень убежал. Я попытался маску со стены снять и понял: они прикреплены намертво. Злость в душе поднялась. Так маску хотел! Сил прямо нет! Гляжу, в шкафу, у которого мы снимок делали, сидит плюшевая обезьянка, уродская, на ней одежда бело-сине-красная. Схватил игрушку, вышел в коридор, пока хозяин с кем-то разговаривал, я ушел. Больше мы с ним никогда не виделись. Парень, если читаешь сейчас мое интервью, отзовись, я куплю тебе в знак примирения кучу обезьян.

Журналист: Где сейчас мартышка?

Константин: Я ее по дороге домой выбросил. Сам себе удивился. Зачем чужую вещь спер? Не нужна она мне совсем была, некрасивая, неинтересная! И я не девчонка, чтобы плюшевой фигней баловаться. Глупее поступка и не придумаешь.

– Не осталось у вас случайно снимка, который вы тогда сделали?

– Сто лет прошло! Конечно нет! Фото давно пропало».

Конец интервью. Примечание редактора:

«Для журналистов «Неинкогнито» нет ничего невозможного. Мы нашли снимок. Где? Школа, в которой учился Константин, работает до сих пор. Наш корреспондент поехал в гимназию, хотел узнать имена одноклассников Амаретти. И выяснилось: по каждому выпуску в школе делают памятный альбом, он хранится в местной библиотеке, там снимки детей, учителей, отчеты о разных мероприятиях. В альбоме, который сделали в год получения Константином аттестата, есть рассказ о проекте «Письмо другу», он проиллюстрирован снимком Амаретти в доме незнакомца. Бывший мальчик Андрюша, Паша или еще как-то там, если вы узнали себя на фото, позвоните в редакцию. Константин хочет сделать вам подарок!»

– Можно посмотреть? – попросил Борис.

Я передал ему журнал.

– Два мальчика, – пробормотал секретарь, – Костя слева, его легко узнать. А в шкафу прекрасно видна обезьянка. Ба! Видели?

– Картину на стене? – спросил я. – Африканский пейзаж. На широкой раме четко написано: «Гелене Михайловне Воронковой на память о нашей командировке. Художник…» Подпись автора неразборчива.

– Подросток Костя украл игрушку, из-за которой покончила с собой мать Полины, – протянул Борис. – Мальчик – это Георгий, сын Гелены от первого брака, сводный брат жены Амаретти.

– Иногда судьба любит пошутить, – только и смог произнести я.

Борис перевернул страницу.

– Тут еще письмо.

Я взял протянутые помощником листы и начал опять читать вслух:

«Ну, вы поняли? Да? Полина тоже сообразила, что к чему, когда ознакомилась с публикацией. А теперь мои размышления. Первое письмо про Елену Константин получил через пару месяцев после выхода его интервью. Имя Гелена имеет уменьшительно-ласкательные варианты: Геля, Елена, Лена, Еля. Это информация из словаря имен. Розовый шарфик пах духами «Столица», очень популярными в юности родной матери Полины. Сейчас в продаже есть реплика, она пахнет похоже, но иначе, чем классический вариант. Ту советскую «Столицу» можно заказать на фабрике. Стоит дорого. Я проверил на фирме. За последние пять лет была лишь одна клиентка, которая заказала эксклюзив. Ее имя? Гелена Воронкова. Сама она не приходила, деньги перечислила онлайн. Коробку ей отправили почтой на абонентский ящик. Он арендован…»

– Геленой Воронковой, – мрачно подсказал Борис, а я продолжил чтение:

– «Цель человека, который затеял с Константином большую игру: выставить Виктора автором отвратительного розыгрыша с письмами, спровоцировать хозяина усадьбы изгнать брата и Нину Леонидовну из особняка. Конечная цель: довести старшего Амаретти до инсульта. Микроинсульт у него уже был, повторение вполне возможно, оно будет серьезнее, чем первый удар. И кто в семье так ненавидит бизнесмена? Младший брат? Ну да, он недоволен отказом дать денег на очередной бизнес, любит дурацкие шутки, не способен управлять гневом, из-за этого убил Инессу. Теперь вспомним, как Константин относился к жене. В момент хорошего настроения супруг был ласков, щедр, но когда его душили усталость, раздражение, недовольство собой, Полина получала по полной программе. Она категорически не похожа на женщину, которая станет жить с мужчиной ради материальных благ. Она искренне полюбила Костю, и тот в глубине души прекрасно относился к супруге, но Амаретти, несмотря на свою красивую итальянскую фамилию и маменьку, которая корчит из себя герцогиню, был обычный мужик. Поговорка «люблю как душу, трясу как грушу» про таких, как он. В любом браке, даже внешне очень счастливом, есть проблемы. Жизнь в приемной семье приучила Полину не демонстрировать обиду, грусть. Но это не означает, что хозяйка большого имения не испытывала этих чувств. В ней копились негативные эмоции. Костя, не желая обидеть мать, поселил ее в особняке, Нина и Витя ни в грош не ставили Полину, а супруг не защищал ее, он не хотел конфликтов. У Полины не было детей, Костя говорил, что это их общее решение. Но, думается, чад не желал Амаретти. Жену просто убивал крик, который подчас устраивал супруг, ей было горько, когда любимый набрасывался на нее со злыми словами, порой с кулаками. И вдруг! Любимый журнал «Неинкогнито» печатает интервью с Константином. Полина поняла, кто лишил ее детства, из-за кого ее отправили в интернат, лишили любви родной мамы, ее заботы.

– Ну, знаете ли! – возмутился Борис. – Не факт, что Гелена, которая находилась в тяжелом моральном состоянии, могла обеспечить дочке все самое лучшее и обожать ее. Раз Воронкова решилась на самоубийство, оставила детей сиротами, она не очень-то их любила.

– Согласен, – кивнул я, – но думать-то Полина вольна что угодно! Мне приходилось общаться с теми, кто прошел через интернат, а потом оказался у злых приемных родителей. Большинство этих людей признавались: «Я часто по ночам плакал. Вот бы родная мама меня забрала! Вот где счастье-то!» И произносили эти слова взрослые, которые точно знали: их бросили в роддоме, они отказники. Уверенность в том, что где-то есть мама, которая тебя любит, живет в сердце каждого сироты. А теперь вспомним, что Полина, которая много лет терпела холод в спальне, вдруг переезжает в другую комнату. Когда Костя давно предложил завести отдельные спальни, Полина очень расстроилась. А теперь она сама это предложила осенью прошлого года, когда вышел тот номер «Неинкогнито». А еще Константин случайно слышал, как жена в ванной плачет, говорит: «Больше не могу! Больше не могу!» Нормальный мужчина вошел бы в санузел, обнял супругу и залопотал что-то вроде: «Зая, что случилось? Кто тебя обидел? Только скажи, я его по стенке размажу». Но Константин не способен на такое проявление чувств, он добр и любезен спазматически. Мы уже говорили о зависимости эмоций Амаретти от его настроения. Он-то решил, что жену довел до слез Виктор. Но скандалить с младшим братом не хотел. Полина очень хитра. Она никому не сказала, что стала владелицей усадьбы и всего имущества, не моргнув глазом соврала мне в беседке: все принадлежит Константину, не могу ли ей помочь в долг.