Тайны адептки Фрэй, или Попаданка против - Катерина Александровна Цвик

по престижу государства и его Тайной канцелярии. Даже родственникам погибших правду рассказывали не всем и очень избирательно.

– Мне жаль, что так вышло. Но я рада, что там хотя бы не было твоего отца, – Мирта сочувственно погладила меня по руке. Я кивнула, не желая ничего говорить и лгать подруге. – Неудивительно, что после таких новостей у тебя началась инициация! – Я опустила глаза и снова кивнула. Как, оказывается, удобно, когда люди сами додумывают подробности. – Морис вон тоже сам не свой после гибели Рэйнара. Ходит, как в воду опущенный. Ни с кем не общается, даже с рыжими, – и тихо добавила: – И меня не замечает…

Теперь уже руку подруги сжала я:

– Все будет хорошо. Дай ему немного времени. – Мирта слабо улыбнулась. – Расскажи, что нового на занятиях. Я опять столько пропустила…

Поболтали еще немного, и подруга ушла, а я думала о Морисе, которого предал лучший друг. Неудивительно, что парень сам не свой.

К вечеру ко мне заглянул и он.

– Хорошо выглядишь, – улыбнулся.

– Спасибо.

– Артефактная терапия пошла тебе на пользу.

– А ты как?

Это был не праздный вопрос — парень был бледноват, а в глазах поселилась странная, не свойственная ему угрюмость.

– А что мне сделается? – пожал он плечами и перевел взгляд за окно.

Где тот улыбчивый парень, который постоянно хохмил и совершенно не мог долго оставаться серьезным? Но я понимала его слишком хорошо, а потому не знала, что сказать и как поддержать. Повисла неловкая пауза.

– Морис… Мне очень жаль… — наконец, произнесла, и он хорошо меня понял.

– Люди предают. Я всегда это знал, но почему-то казалось, что я таких сразу распознаю и не дам, – парень невесело хмыкнул, – втереться ко мне в доверие. От кого угодно ожидал, но не от Рэя.

– Я понимаю тебя, – теперь и я смотрела за окно на желтые листья клена.

Вспоминала свою тетку — ту, которую считала родным человеком и доверяла и которая ради квадратных метров убила и меня, и мою мать. Предательство Лайзы и мачехи не ударило по мне так сильно — я этого ожидала. Только безумно жалко Тэйлин, над которой они столько лет изощренно издевались.

Но больше всего в этом мире меня потрясло предательство профессора Сандара. Вот уж от кого я этого не ожидала. Но в конечном итоге он все же помог мне и Грэгу, и я теперь не могла однозначно сказать, как к нему отношусь.

– Да, ты понимаешь, – помолчав, согласился Морис. – И как теперь с этим жить? Я ведь доверял ему, как себе. И что теперь? Не доверять себе?

– Людям доверять сложно, особенно когда знаешь, как больно, когда это доверие предают. Но если никому не доверять вообще, будет тяжело жить. Я не хочу снова быть одинокой. Лучше снова ошибусь, чем обреку себя на одиночество.

– Предлагаешь раскрывать объятия всем подряд? – иронично изогнул бровь Морис.

– Упаси потоки! – сделала я большие глаза, и парень улыбнулся. – Но если тебе очень захочется кому-то поверить, то почему нет? Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на обиды и ото всех отгораживаться.

– Откуда в этой хорошенькой головке такие размышления?

– Морис, ты хочешь меня обидеть? – вздернула я бровь.

– Прости, просто странно слышать такие слова от юной красивой девушки.

– Напомнить сколько раз я уже была на грани смерти?

– Да уж… Пожалуй, о некоторых вещах ты можешь говорить со знанием дела, – и внезапно подался вперед и погладил меня по щеке. – Нашему ректору очень повезло. Но если он тебя обидит…

– Не обидит, – внезапно донеслось угрожающе от двери, и мы увидели, как в палату входят Грэг и мой отец. – Адепт Вальд, думаю, вам пора.

Морис не стал спорить, встал со стула и подмигнул. Я улыбнулась в ответ. Грэг проводил его недовольным взглядом.

Но меня сейчас беспокоил отец.

Он застыл у двери и пристально меня разглядывал.

Выглядел он не очень хорошо: глаза ввалились, вокруг носа и губ обозначились морщины, а в темных волосах поселилась седина.

– Здравствуй, Тэйлин, – произнес он, и я подскочила с постели, на которой сидела.

– Здравствуйте… отец.

Грэг давно предупредил меня о том, что об иномирном происхождении моей души никто не знает и сообщать об этом не стоит. Король и так слишком сильно заинтересовался моей особой, чтобы давать ему еще один повод изолировать меня от общества. А такие мысли у монарха были, и Грэгу с большим трудом удалось его уверить, что акция с применением божественной энергии была разовой и больше не повторится, а я обычная магичка, которой повезло получить по наследству божественный артефакт. Сам медальон потемнел, треснул и рассыпался на мелкие осколки еще там — в подземном зале, оставив меня без связи и привязанных к нему банковских счетов.

– Не стоит давать королю повод снова задуматься о твоей судьбе, – Грэг сильнее прижал меня к себе. – Все, кто мог об этом знать, мертвы, а магистр Сандар поклялся молчать.

Я потерлась щекой о его плечо.

– А ты?

– Что я?

Тебя не пугает мое иномирное происхождение?

– Я люблю тебя такой, какая ты есть, – серьезно ответил Грэг и усмехнулся, – вместе с твоим происхождением.

Я прижалась к нему еще сильнее и прикрыла глаза.

– Мне кажется, что правильнее будет рассказать отцу Тэйлин, что я это не она.

– Нет, Тая, не правильно. Он только потерял жену и дочь, узнал о них ужасную правду и многое для себя понял и переосмыслил, а ты хочешь добить его тем, что единственной дочери у него теперь тоже нет? – Я вздохнула. – Тая, ты сама рассказывала, что Тэйлин поделилась с тобой своей памятью и личностью, и теперь ты отчасти являешься и ею.

– Да, но…

– К тому же я уверен, что эр Фрэй не сможет промолчать и расскажет все королю. И сделает это по многим причинам, но вот в то, что он оставит все при себе, я не верю и не хочу тобой рисковать.

– Хорошо, – я вздохнула и прильнула к нему. – А он точно знает, как все было на самом деле?

– Да. Он один из ближайших советников короля, хотя сейчас и в опале. К тому же, чтобы подтвердить свою непричастность к Ордену, ему пришлось пройти проверку на Оке истины. И по задаваемым вопросам только дурак не построил бы полную картину произошедшего.

– Око истины? Что это? И откуда ты об этом знаешь?

– Это артефакт, который показывает, говорит ли человек праву, утаить что-то от него невозможно — мелкие недоговорки и умалчивания он принимает за ложь. Поэтому, если человек невиновен, он старается рассказать все. А знаю я это потому, что лично составлял вопросы для допроса твоего отца. – Я отстранилась, пытаясь понять, что чувствую. – Тэя, ты для меня слишком важна, и я должен был узнать, какую роль