Пусть ты умрешь - Питер Джеймс

Большинство гостей останавливались только на ночь или приезжали на уик-энд. В основном ими были догадливые «бюджетные» туристы, рассчитывавшие получить кое-что побольше традиционного приморского «номера с завтраком»; любовники, приехавшие в Брайтон провести романтическую ночь, и обычные молодожены. Но попадались в общей массе и немногочисленные долговременные гости, по большей части бизнесмены, и постоянные клиенты, пользовавшиеся особенной популярностью у хозяев, Джереми Огдена и Шэрон Каллаган. Тем более это касалось тех, кто проводил здесь худые зимние месяцы. Среди последних же рекордсменом считался нелюдимый затворник Пол Миллет, чей срок проживания в пансионате превысил четыре месяца.

Мистер Миллет приезжал и уезжал, когда ему заблагорассудится. Иногда он днями оставался в комнате, не показывая носа. Иногда исчезал на несколько дней и даже недель. Но плата поступала регулярно — всегда за месяц вперед. Ни владельцы пансионата, ни управляющий «Земляничными полянами» не знали о своем загадочном, но любезном госте ничего, кроме того, что видели. А видели они приятного на вид мужчину, ближе к сорока, высокого, с короткими, темными, уложенными гелем волосами, который вполне мог бы сойти за младшего брата Джорджа Клуни. Одевался он дорого, здороваясь, широко улыбался, демонстрируя безукоризненно белые зубы, но в разговор никогда не вступал. И, в отличие от некоторых других одиноких постояльцев, никогда не приводил никого на ночь. А еще он был маниакально аккуратен и чистоплотен, сам прибирал постель и мыл кружку и стакан.

Хозяева полагали, что у него в городе какой-то бизнес — легальный или нет, это их не касалось, поскольку платил он регулярно, был вежлив и комнату содержал в порядке. Брайтон есть Брайтон. Они повидали всякого, и до сих пор он не сделал ничего, что могло бы их насторожить.

Сегодня он был на месте и, как обычно, сидел, не подавая ни звука, в комнате.

Пол Миллет сидел за столиком у окна с опущенным жалюзи, горизонтальные планки которого делали его невидимым снаружи. Ему же открывался полный вид и на зеленую лужайку в центре площади, и на серую воду далекого Канала.

Родители Рэд на яхте. Мистер и миссис Уэствуд. Джереми и Камилла. БУМ!

Он усмехнулся. Если долго ждать на берегу реки, тела твоих врагов проплывут мимо. Старик Сунь Цзы, древний китайский воин, понимал кое-что в таких делах. И пусть здесь не река, но все же что-то похожее.

БУМ!

Он усмехнулся и снова выглянул наружу между планками. Прошелся взглядом по улице. Из этого окна ему был виден каждый, кто входил через переднюю дверь. Путь отхода он спланировал давно, в тот день, когда впервые сюда приехал. Вверх по черной лестнице, через люк на крышу, вниз по пожарной и в задний двор.

На деревянном столе справа от него лежал симпатичный чемоданчик с принтом земляники снаружи и чайными принадлежностями внутри. На часах — половина десятого утра. Он поднялся, налил воды в электрический чайник, включил.

Пока вода закипала, он вернулся за стол и открыл только что полученный имейл из частного детективного агентства. Прибегнуть к посторонней помощи пришлось по необходимости, поскольку отслеживать все происходящее в одиночку он не мог, а пропустить что-то не хотел.

Ну уж нет. Только не в такой восхитительный день! И пусть хмурится небо, на сердце — праздник! В душе — светло и солнечно! К чертям расходы на агентство. Что такое деньги? В последние дни жизни? С собой не унесешь, так уж лучше тратить, тратить и тратить! Веселиться. Радоваться.

БУМ!

08.33: Объект выходит, поворачивает налево на Уэстборн-Террас, к Нью-Черч-роуд.

08.41: Объект поворачивает направо, на Нью-Черч-роуд, идет на юг.

08.53: Объект пересекает дорогу и входит в гипермаркет «Теско». Покупает сэндвич с тунцом и яблоко. Платит 4.10 наличными.

09.03: Объект пересекает дорогу и входит в офис агентства «Мишон Маккей».

Пол Миллет улыбнулся. Самый обычный день, детка. Но не такой уж заурядный, а?

Он прислушался к взволнованному голосу в наушниках. Беспокоишься? Хорошо. Очень хорошо!

— Проблема? — спросила Рэд.

— Вертолет береговой охраны связался по радио с вашими родителями.

— Они в порядке? Они в безопасности?

— Мы обнаружили их, Рэд, но проблема в том, что мы не можем снять их с лодки. Поскольку есть угроза взрыва, вертолету не дают разрешение спуститься достаточно низко, чтобы воспользоваться лебедкой. Вашим родителям нужно либо спуститься на спасательный плот, либо прыгнуть в воду и отплыть на безопасное расстояние, чтобы их могли подобрать. Пока они отказываются это сделать — то ли из упрямства, то ли из страха.

— Мама всегда боялась воды, особенно моря. Вот же черт!

— Но ходить под парусом не боится?

— Папе нравится, а она с ним за компанию. Так всегда было.

— Рэд. — Споффорд перешел на серьезный тон. — Если ваши родители останутся на яхте, то могут погибнуть. Вас они послушают?

Рэд помолчала, пытаясь представить возможное развитие ситуации. Отец с матерью на яхте… вертолет кружит… снижается…

— Послушают, черт бы их подрал.

Секундой позже сквозь треск разрядов Пол Миллет услышал ненавистный голос ее матери. И усмехнулся.

БУМ!

Четверг, 31 октября

Она расплатилась с таксистом, привезшим их из аэропорта Хитроу, добавила щедрые чаевые и вышла на тротуар. Ее десятилетний сын, одетый в аккуратное пальто «в елочку», последовал за ней. Шофер достал из багажника большую дорожную сумку и рюкзак, отнес их к входной двери и спросил, не нужно ли помочь. Она ответила, что все в порядке, и он уехал.

По правде говоря, ей просто требовалась небольшая пауза. Она вдохнула запах моря, и вместе с них нахлынули воспоминания. Сердце сжалось. Сын потянул ее за руку.

— Мама! — Он показал на парящую над головой, всего в нескольких ярдах, чайку.

Она улыбнулась рассеянно и закрыла глаза, слушая крики чайки и рев проносящихся машин.

В свои почти сорок она оставалась привлекательной женщиной: короткая черная челка под кожаной кепкой, пальто с поднятым воротником, большие модные очки от солнца, несмотря на серое утро. Открыв глаза, она увидела черную балюстраду справа, симпатичные металлические фонари, тоже черные, и большую красную землянику на белом фоне привинченной к стене старомодной вывески. Само название заведения она не видела, но решила, что это именно то, что и надо, — ей понравился элегантный вид пансионата.

Она втащила по ступенькам сумку, распахнула входную дверь, протолкнулась через вторую, белую, с черно-белой табличкой «Есть свободные номера», и наконец поднялась по крутым, застланным красной ковровой дорожкой ступенькам к регистрационной стойке. За спиной тяжело сопел сын.