Навстречу дикой природе - Джон Кракауэр

С.О.С. Мне нужна ваша помощь. Я ранен, при смерти и слишком слаб, чтобы выбраться отсюда. Я совсем один, это не шутка. Ради всего святого, пожалуйста, останьтесь и спасите меня. Я вышел, чтобы собрать ягоды неподалеку, и вернусь вечером. Спасибо.

Он подписался “Крис МакКэндлесс. Август?” Осознавая серьезность положения, он оставил используемую годами нахальную кличку Александр Супербродяга ради имени, данного ему родителями при рождении.

Многие жители Аляски удивляются, почему МакКэндлесс, оказавшись в отчаянной ситуации, не устроил лесной пожар, тем самым подав сигнал бедствия. В автобусе хранилось почти два галлона бензина, и было бы достаточно развести огонь такой силы, чтобы заметили с самолетов, или хотя бы выжечь гигантскую надпись SOS на торфяниках.

Однако, вопреки распространенному мнению, над автобусом не пролегают оживленные авиамаршруты, и над ним пролетает очень мало самолетов. За четыре дня, проведенных на тропе Стэмпид, я не увидел ни единого самолета, за исключением коммерческих реактивных лайнеров, пролетающих на высоте более двадцати пяти тысяч футов. Несомненно, иногда в пределах видимости показывались и маленькие самолеты, но МакКэндлессу понадобилось бы устроить крупный лесной пожар, чтобы привлечь их внимание. И, как указывает Карина МакКэндлесс, “Крис никогда бы не смог намеренно сжечь лес, даже чтобы спасти свою жизнь. Каждый, кто думает иначе, ничего не понимает в моем брате”.

Смерть от голода – не из приятных. На поздних стадиях, когда тело начинает пожирать само себя, жертва страдает от мышечной боли, проблем с сердцем, потери волос, головокружения, нехватки дыхания, повышенной чувствительности к холоду, физического и умственного изнурения. Кожа теряет цвет. Без важных питательных веществ в мозгу возникает сильный химический дисбаланс, вызывая конвульсии и галлюцинации. Однако некоторые из тех, кого вернули с порога голодной смерти, рассказывают, что ближе к концу голод исчезает, жуткая боль проходит, и на смену страданиям приходит возвышенная эйфория, чувство покоя, сопровождаемое необыкновенной ясностью ума. Хотелось бы верить, что и МакКэндлесс испытал подобный восторг.

12 августа он записал в своем дневнике последние слова: “Прекрасная голубика”. С 13 по 18 августа в журнале – лишь перечень дней. Во время этой недели он вырвал последний лист из мемуаров Луи Л’Амура “Образование скитальца”. На одной стороне листа было несколько строк, процитированных Л’Амуром из поэты Робинсона Джефферса “Мудрецы в часы несчастья”:

Смерть – это жестокий жаворонок, но если умереть, сотворив

Что-то более близкое столетиям,

Нежели мясо и кости, то лишь отбросишь слабость.

Горы – мертвые камни, люди

Превозносят и хулят их высь, их надменное спокойствие,

Горы не смягчаются и чужды тревоги,

И редкие мысли мертвецов сродни им.

На другой, чистой стороне листа МакКэндлесс написал короткое прощание: “Я ПРОЖИЛ СЧАСТЛИВУЮ ЖИЗНЬ И БЛАГОДАРЮ ГОСПОДА. ПРОЩАЙТЕ И ДА БЛАГОСЛОВИТ ВАС ВСЕХ БОГ!”

Затем он вполз в спальный мешок, сшитый для него матерью, и соскользнул в забытье. Он, вероятно, умер 18 августа, через 112 дней после того, как пошел навстречу дикой природе и за 19 дней до появления у автобуса шестерых жителей Аляски, обнаруживших внутри тело.

Напоследок он сфотографировал сам себя. На снимке Крис стоит рядом с автобусом под высоким небом Аляски. Одной рукой он протягивает к объективу последнюю записку, другую поднимает в храбром и блаженном прощальном жесте. Ужасно истощенное лицо похоже на череп. Но если он и жалел себя в те последние тяжелые часы – потому что был так молод, потому что был в одиночестве, потому что его тело предало его, а воля подвела – на фотографии нет и следа этого. Он улыбается, и во взгляде можно безошибочно прочесть: Крис МакКэндлесс обрел мир, блаженный, как монах, отправляющийся к Богу…

Последние печальные воспоминания все еще кружат в воздухе, подобно туману, порой заслоняя солнечный свет и память о более счастливых временах. Были радости слишком великие, чтобы поведать словами, были и скорби, о которых не отваживаюсь сказать, и со всем этим в своем сердце я говорю: восходите на горы, если вам хочется, но помните, что отвага и сила ничего не значат без благоразумия, и секундная небрежность может уничтожить счастье всей жизни. Ничего не делайте в спешке, тщательно обдумывайте каждый шаг, и с самого начала думайте, каков будет конец.

Эдвард Ваймпер “Восхождения в Альпах”

Мы спим под шарманку времени. Мы пробуждаемся – если когда-либо вообще проснемся – под молчание Бога. А затем, когда мы пробудимся к глубоким пределам несотворенных времен, затем, когда ослепительная тьма перельется через дальние склоны времени, наступит время отбросить разум и волю, и сломя голову нестись домой.

Событий нет, существуют лишь мысли, и трудные изменения в сердцах, которые медленно учатся, где и кого любить. Остальное – лишь болтовня, истории для других времен.

Анни Диллард “Святая Неизменность”

Вертолет поднимается вверх, шумя лопастями над склоном горы Хили. Стрелка альтиметра касается отметки в пять тысяч футов, мы взмываем над бурым хребтом, земля проваливается вниз и невероятные таежные просторы заполняют ветровое стекло. Вдалеке я различаю тропу Стэмпид, слабую кривую полоску, протянувшуюся с востока на запад.

Билли МакКэндлесс – на переднем пассажирском кресле, Уолт и я – позади. Десять месяцев прошло с тех пор, как Сэм МакКэндлесс возник на их пороге, чтобы рассказать о смерти Криса. Теперь они решили, что пришло время своими глазами увидеть место гибели сына.

Последние десять дней Уолт провел в Фербэнксе, по контракту с НАСА разрабатывая самолетный радар для спасательных операций, который позволит находить обломки упавшего аэроплана среди тысяч акров глухих лесов. Уже несколько дней его нервы натянуты до предела. Билли, прибывшая на Аляску позавчера, призналась мне, что ему было нелегко решиться на поездку к автобусу. К моему удивлению, сама она чувствовала себя спокойно, и долго ждала этого визита.

Решение взять вертолет возникло в последнюю минуту. Билли очень хотела ехать по земле и преодолеть тропу Стэмпид по стопам Криса. Она связалась с Батчем Киллианом – шахтером из Хили, присутствовавшим при обнаружении тела, и он согласился отвезти их к автобусу на своем внедорожнике. Но вчера Киллиан позвонил в гостиницу и сказал, что уровень Текланики все еще высок, и он опасается пересекать его даже в своем восьмиколесном десантном Арго. Пришлось воспользоваться вертолетом.

В двух тысячах футов внизу расстилается пестрая зелень болот и хвойного леса. Текланика кажется длинной коричневой лентой, небрежно брошенной на землю. Неестественно яркий объект виден у слияния двух речек: автобус номер 142. За пятнадцать минут мы одолели расстояние, которое Крис прошел пешком за четыре дня.

Вертолет шумно приземляется, пилот глушит мотор, и мы спрыгиваем на песчаную землю. Секундой позже машина взмывает вверх в урагане завихрений, оставляя нас окруженными величественной тишиной. Уолт и Билли молча стоят в десяти футах от автобуса, на соседней осине щебечет трио соек.