Чище воды, острее ножа - Марина Серова

— Ладно, Святослав Игоревич, — сказала я, вставая с кресла. — К моему совету вы, похоже, прислушаться не хотите, так что до свидания. Собственно, моя работа закончена, припирать вас к стенке и доказывать вину на суде будет уже официальное следствие, мне за это денег не платят.

Кочнев тоже поднялся с кресла. Было заметно, что он в недоумении. Он не мог понять, зачем же я все-таки приходила. Вот и чудно, с минуты на минуту он должен прийти к выводу, что я просто хотела взять его на пушку, но мне это не удалось. А потом… А потом он решит, что меня надо убирать, пока я не успела поделиться информацией с милицией. Чего я, собственно, добиваюсь.

Провожать меня до ворот Кочнев не стал, а вызвал одного из охранников и велел ему «проследить, чтобы эта женщина немедленно покинула дом». Охранник так и сделал. На улице уже смеркалось, было прохладно, и я поспешила юркнуть в свою уютную «девяточку». Оказавшись в тепле, я тут же вытащила телефон и набрала номер Данилова.

— Да? — послышался в трубке усталый Венькин голос.

— Веня, ты уже освободился? — спросила я.

— Только что. Пять минут назад запер кабинет, собираюсь домой ехать. А что? Помощь нужна?

— Скорее даже не помощь, а подстраховка. Видишь ли, в ближайшее время меня будут убивать. Убийцу я собираюсь брать, и мне нужно, чтобы кто-нибудь меня подстраховал. В общем, можешь сейчас подъехать к моему дому?

— Да, — тут же отозвался Данилов. — Но, Таня, я уже всех своих ребят распустил…

— Ничего, тебя одного хватит, — успокоила его я. — Мне и ты-то нужен скорее в качестве свидетеля, чем защитника, так что имей в виду, пока все не кончится, сиди тихо и не светись.

— Ну, как скажешь. Я выезжаю.

Я отключила телефон, повернула ключ в замке зажигания и медленно стронулась с места. По пути домой я несколько раз «проверялась», стараясь обнаружить «хвост». Но «хвоста» вроде бы не было, хотя я была почти уверена, что он должен быть.

Я задумалась над тем, что бы это могло значить. Может быть, слежка настолько профессиональна, что я ее не замечаю? Нет, сомнительно, все-таки я тоже не «чайник» в разыскном деле. Или Кочнев решил отложить мое устранение до завтрашнего утра? Тоже маловероятно, поскольку для него это дополнительный риск, ведь я могу успеть поделиться с кем-нибудь результатами своего расследования. Да и осуществлять ликвидацию лучше вечером — меньше вероятности, что кто-то увидит. Или мой убийца несется сейчас к моему дому на полной скорости, рассчитывая опередить и устроить засаду? Но тогда ему нужно как минимум знать, где я живу. Ведь я именно поэтому и думала, что за мной увяжется «хвост» — чтобы подловить меня на подходе к дому, когда я выйду из машины, это самый удобный момент… Ах да, если Кочнев выяснил, что я не работаю в прокуратуре, то вполне мог выяснить и мой адрес, зная имя: знакомые в милиции есть не только у меня.

Выходит, нужно опасаться засады возле дома и быть поосторожнее. Убийца наверняка будет тот же, который стрелял в Олега, и действовать, скорее всего, он будет по той же схеме: дождется в машине, пока я подойду к входу в подъезд, и будет стрелять в спину. Но я-то не Олег! Кто предупрежден, тот вооружен. Я достала из сумочки свой верный «макаров», вынула из него обойму, вставила вместо нее другую и сунула пистолет за пояс так, чтобы в случае необходимости его можно было мгновенно выхватить. Вот, теперь я полностью готова.

Подъезжая к своему дому, я была предельна осторожна. Мало ли, вдруг убийца решит сменить сценарий и, вместо того чтобы стрелять, решит переехать мою «девяточку» каким-нибудь грузовиком. Обидно будет, если блистательная карьера частного детектива Татьяны Ивановой завершится таким банальным образом. Осторожность лишней не бывает.

Однако никакой «КамАЗ» раздавить меня не попытался. Я въехала во двор и поставила «девяточку» в гараж. Это тоже было опасно, но я была почти уверена, что, даже зная мой адрес, выяснить, какой именно из трех десятков стоящих во дворе гаражей принадлежит мне, убийца бы не успел. Наверняка он будет поджидать меня именно у подъезда.

Я шла к подъезду легким прогулочным шагом, помахивая сумочкой и вроде бы глядя строго перед собой. Киллер не должен заподозрить, что я знаю о нем. Интересно, в какой из машин он спрятался? Неподалеку от подъезда, на расстоянии, пригодном для стрельбы из пистолета, стояли четыре машины. Три из них я вроде бы помнила, кажется, они принадлежат моим соседям, а вот четвертая… Светлая «Нива», припаркованная через дорогу, чуть слева от входа в подъезд, не она ли? Правда, кажется, в ней никого нет, но если киллер не дурак, то он мог устроиться на сиденье так, чтобы его не было видно.

Эта уверенность в том, что киллер обязательно засядет в машине, чуть меня не подвела. Я уже шагнула под козырек подъезда, удерживая в поле зрения «Ниву», и тут краем глаза заметила какое-то шевеление чуть правее, в районе детской площадки. Если бы я не подготовилась к нападению морально и физически, то, скорее всего, не успела бы среагировать, но я была напряжена, и, как только глаз зафиксировал опасное движение, я рванулась влево, скрываясь за бетонной перегородкой, отделяющей вход в подъезд от мусорки, и выхватывая из-за пояса пистолет. В ту же секунду в той самой стороне, где я заметила движение, мелькнули две вспышки и раздались негромкие хлопки, какие обычно бывают при выстрелах с глушителем. Уже стемнело, и противника я не видела, но вспышек мне было достаточно. Я дважды выстрелила туда, где их увидела, услышала вскрик и с бешеной скоростью рванулась к подстреленному киллеру.

Оказалось, что он спрятался на детской площадке, в игрушечном домике, избушке на курьих ножках, примерно полгода назад установленной у нас во дворе. Я влетела по лесенке в тесную избушку. На полу, скорчившись и издавая стоны, лежал человек. Я схватила незадачливого киллера за шиворот, приподняла его с пола и завела ему руки за спину. В этот момент ступеньки заскрипели под тяжестью чьих-то шагов.

— Танька, это я! Не пальни сдуру!

«Ага, Данилов, — подумала я. — Молодец, вовремя. Все сделал, как я просила».

— Залазь сюда, скорей. Только осторожно, тут тесно, избушка-то на детей рассчитана, — шепотом сказала я.

— Танька, ты совсем сдурела! Зачем ты в него стреляла? У тебя знаешь какие проблемы теперь будут? Он хоть жив? — Венька осторожно втиснулся в домик, заняв почти все свободное пространство.

— Жив, жив. Что же ты меня совсем за дуру держишь? Я в него не боевыми патронами стреляла, а усиленными резинками. Болевой шок обеспечен и здоровенный синяк, но от этого не умирают, как ты понимаешь. Помоги-ка мне его упаковать лучше. Сними у меня с пояса наручники, они на левом боку висят, и укрась ими нашего молодца. И еще — поищи на полу, где-то тут должен его пистолет валяться.

Венька присел на корточки, пошарил руками по полу, потом удовлетворенно хмыкнул:

— Ага, есть ствол. Если окажется, что тот самый, из которого Зотова убили, то все совсем прекрасно.

Потом Данилов снял у меня с пояса наручники, надел их на руки киллера и помог выволочь его, все еще не пришедшего в себя, из домика. И только после этого снова заговорил: