Временная мама - Ольга Алёшкина

— Нам бы передышку небольшую, — видя, что я не реагирую продолжал Шмаков. — Леночка спит плохо, Ксюха постоянно на взводе, а Славка взял и закричал в замочную скважину «не спи, Ленка, не спи!». Я его тёще, Галькиной матери, свести на лето хотел, а она не берет, ногу, говорит, сломала. Врет поди. Выручай, Лиз. Пожалуйста. Я тебе деньги на его содержание оставлю, не беспокойся.

Мне хотелось сказать, что не деньги ему нужны, которые он наверняка не крал, — не удивлюсь, если его сама Ксюша и подставляет — и не мужское воспитание ваше идиотское. Любовь и внимание — вот чего не хватает ребенку. Но я знала бесполезность этой затеи, ничего не изменится от моих слов, эти три взрослых эгоиста не станут ломать себя ради одного мальчишки.

— Значит так, а теперь ты меня послушай, — решительно начала я. Руки на груди скрестила и в подоконник поясницей уперлась. — Как раньше не будет. Играть нами, как куклами, я тебе не позволю. Привозить, увозить, дергать меня за ниточки. Мои условия такие: первое, ты подписываешь согласие на усыновление Славки в мою пользу, второе, чтобы тебе было спокойнее, мы заключим договор, в котором пропишем условия твоего участия в жизни ребенка. Ты сможешь забирать его на выходные, если захочешь, или на каникулы. Но на каникулы в том случае, если я буду уверена, что ни психологическому, ни физическому здоровью ребенка ничто не угрожает.

— Но это абсурд, Лиза! Ты предлагаешь мне добровольно отказаться от сына! — возмутился Шмаков. Я только головой покачала:

— Ты уже давно от него отказался, разве ты ещё этого не понял?

Не ответил. Потому что всё он прекрасно понимал, только признаваться не хотел. Ни мне, ни себе. Я засиживаться с ним не собиралась, противен, и поторопила:

— Думать предлагаю до завтра. Скажем, часиков до семнадцати. Сегодня ты его оставляй, а завтра ты либо за ним возвращаешься, либо мы назначаем встречу у юристов. Если ни того, ни другого не произойдет, я сама привезу его к вашему порогу, ты понял? И даже не надейся, что добрая Лиза пожалеет ребенка и так просто оставит. Не прокатит, Шмаков, вот ни разу!

Он ошарашенно косился на меня, на протяжении всей речи, сообразил, я не шучу, и кивнул:

— Я всё понял. До завтра, до семнадцати и ни минутой позже.

Наверное, было нечестно пользоваться его слабостью и уязвимостью, а он именно такой и был, жалкий и уязвимый в эти минуты, но кто говорит о чести и справедливости, когда речь идет о Шмакове? Нет уж, баста! Хватит и с меня, и со Славки.

Шмаков спустился к машине, принести Славки вещи, а я так и стояла у окна. Тачка у него оказалась новой. Не с салона, конечно, но внедорожник, как он и мечтал. Я ухмыльнулась — сбылась мечта идиота — и подумала: «Неужели, я это сделаю? Неужели, я взаправду привезу им Славку, когда он завтра попросту забьёт на свои обещания, как это было много раз?»

Сашка не приходил. Словно, решил: я сделала свой выбор и он — отступает. Я несколько раз порывалась подняться и останавливала себя: я не имею права давить. Ребенок в доме – это серьёзно, чужой ребенок – вдвойне. К тому же, необходимо дождаться решения Шмакова.

"Черт, я опять завишу от Шмакова!"  "Это в последний раз", — поклялась я себе. Больше ни одно обстоятельство не заставит меня идти у него на поводу.

Лидка приехала с тортом и связкой воздушных шаров, слава богам, не застав Шмакова. Иначе сцепилась бы с ним. И я лишь тогда сообразила, что следовало предупредить её об отмене поездки, когда на своем пороге узрела. Сестрица сходу приметила рюкзак и кеды Славика и выпучила глаза:

— Что опять?!

— Да тихо, ты, не шуми, — шикнула я и приняла у неё торт.

Лидка заглянула в комнату, поздоровалась со Славкой и вручила ему шары, а потом мы уединились в кухне. Я ей про ультиматум, выставленный Шмакову, без утайки выложила и пожаловалась, что Сашка ушел. Сестрица тяжко вздохнула и заметила:

— Надеюсь, ты соображаешь, чего творишь. — А когда уходила, добавила: — Готовься завтра Славку ему везти, он опять трусливо на самотек решение спустит. Хотя… очень я сомневаюсь, что у тебя духа хватит.

— А вот и напрасно сомневаешься, — заверила я. — Именно так и сделаю.

«Ну-ну!» — хмыкнула Лидка.

Славка вел себя тихо. Кроткий, не смелый, словно время отмоталось назад и нам опять налаживать мосты требовалось. Может, сказалась моя задумчивость, а может, отвыкнуть успел. Он сидел на диване в гостиной с грустным выражением лица. В бывшую свою комнату не шел, лишь изредка косился. А потом меня осенило – кровать, долбанная двуспалка! Ребенок опять решил, что он здесь не к месту.

— Я твою кровать Никитке подарила, ты же не против? — присела я рядом и за плечи обняла: — Ты уже большой и тебе вполне взрослая подойдет.

— Я не против, — ответил он и наконец улыбнулся.

— Давай, для начала вещи твои разберем, а потом прогуляемся, идет?

Мы ударили по рукам.

Вечером смотрели фильм про богатыря и поедали попкорн, который сами в микроволновке приготовили. Я периодически бегала на кухню, глянуть вернулась ли «крокодилица». Отсутствие её я ещё днем заметила, когда прогуляться со Славкой ходили, и сейчас каждые двадцать минут у меня предлог находился. До того, как спать улеглись, он так и не вернулся.

Я Славке на кровати постелила, ему в той комнате привычнее, сама на диван легла и в потолок уставилась. Окончательно стемнеть не успело, ночи всё короче пошли, мне не спалось.

— Лиза, — услышала шепоток. — Ты спишь?

— Нет, Славка, думаю.

— Я тоже думаю.

Следом раздались шлепки голых ступней по ламинату – Славка на цыпочках прискакал ко мне. Сел на краешек дивана, в руках рюкзак зажат.

— Э, ты куда это собрался? — перепугалась я, вспомнив как буквально зимой рыскала по району. Славка наклонился ко мне и шепнул:

— Лиза, у меня есть план.

— Какой ещё план, Славка? — присела я. — Ночь на дворе.

Он в рюкзак руку сунул, чиркнул молнией внутреннего кармана и достал шоколад. Я уже хотела возразить – никакого шоколада, мы с тобой торта налопались, как он открыл коробочку и потряс её. Оттуда купюры на диван посыпались.

— Вот, — показал он на них. Сгреб в одну кучу и ко мне придвинул: — Я всё придумал, мы с тобой билеты на самолет купим и улетим далеко-далеко…

Я мысленно присвистнула и головой покачала. Выходит, рано я Шмакова в тотальные лгуны записала, доля правды в его словах имеется. Я из любопытства пересчитала деньги, набралось двенадцать с половиной тысяч и мятая долларовая десятка. Не хило для мальца. Оставалось убедить ребенка вернуть отцу всю украденную сумму. Но этот разговор мы отложим на завтра.

— Беги, Славик, спать, а завтра решим, когда и куда мы полетим, — сказала я ему и тихо добавила: — И на какие деньги.