Искупление Габриеля - Сильвейн Рейнард

– Что?

– Он буквально накинулся на меня. Заявил, что я должен убедить тебя ни в коем случае не отказываться от учебы в докторантуре.

У Джулии округлились глаза.

– Когда он это сказал?

– В Оксфорде, в перерыве после твоей лекции. Так что, Джулианна, не надо мне читать морали о хранении секретов. Я не хожу на ланч со своими бывшими женщинами и не рассказываю им о наших семейных конфликтах.

– И я тоже.

– Тогда как ты охарактеризуешь своей разговор с Полом?

Джулия подняла руки и почти сейчас же опустила:

– Это… так получилось. Я была расстроена, и мне требовалось с кем-то поговорить.

– А тебе не приходило в голову, что у тебя уже есть человек, с которым ты можешь поговорить? И этот человек тебе несравненно ближе всех друзей. – Свои слова Габриель сопроводил многозначительным взглядом.

– Мне требовалось время, чтобы подумать.

– Я могу это понять. Я даже могу это поддержать. Но время, чтобы подумать, и разговор с посторонним человеком о наших семейных проблемах – разные вещи. Джулианна, ты поступила опрометчиво и сама знаешь об этом. – В голосе Габриеля сквозил упрек.

Джулия боялась, что сейчас он не выдержит и сорвется. К ее удивлению, продолжения не было.

(Данное обстоятельство неопровержимо доказывает, что времена апокалипсиса уже близки.)

– Нашими семейными проблемами я не делюсь ни с кем, – продолжал Габриель. – Да, временами я «выдаю информацию», как ты изволила остроумно выразиться, но лишь затем, чтобы тебя защитить. И это всегда… повторяю, всегда делается с любовью. – Его пальцы переместились с ее запястья к локтю. – Я пытался убедить Пола не порывать с тобой окончательно. Не потому, что мне этого хотелось. Я догадывался, как ты это воспримешь, и не хотел видеть тебя опечаленной.

– Печальнее всего, что ты мне не доверяешь. – Джулия отчаянно боролась с подступавшими слезами.

– Я тебе доверяю, – возразил Габриель.

– Но только не историю своей семьи.

Габриель стиснул зубы:

– Ты знаешь то же, что известно мне. Я тебе рассказывал, что семья моей матери отказалась от нее, а после ее смерти упекла меня в приют. Ты знаешь, что отец бросил нас с матерью. Неужели ты хочешь, чтобы я собирал сведения о подобных людях? Зачем? Чтобы нарыть еще каких-нибудь отвратительных подробностей?

– Габриель, без этих людей не было бы тебя. В истории семей твоих настоящих родителей наверняка есть моменты, которые стоит знать. Я не хочу тебя расстраивать. Но твоя родная семья – это часть тебя. Если у нас появятся дети, рано или поздно они начнут спрашивать о своих бабушках и дедушках.

Габриель выпустил ее руку. Его лицо вновь стало каменным.

– Если бы я мог удалить из памяти все крупицы воспоминаний об этих людях, я бы так и сделал. Не хочу, чтобы подобные сведения пачкали наших детей.

– Но не забывай, что из этой, как ты говоришь, грязи произошел ты: удивительный, талантливый человек. И наши дети корнями все равно будут связаны со своими предками.

Лицо Габриеля потеплело. Он поцеловал ей тыльную сторону ладони.

– Спасибо, – прошептал он.

– Ты прав. Мне не следовало делиться с Полом своими тревогами. Но он был моим другом. – Джулия изо всех сил старалась не разрыдаться.

Габриель протянул руки и крепко прижал ее лицо к своей груди.

Поздним вечером Габриель вошел в хозяйскую спальню. Босой, в белой рубашке и джинсах. Увидев Джулианну, он принялся закатывать рукава.

– Твои месячные закончились?

Джулия стояла возле ванной. Она уже почистила зубы и умылась.

– Вчера закончились.

– Отлично. Тогда раздевайся и ложись. – (Джулия молча смотрела на него.) – Сейчас, – добавил Габриель.

Его глаза прожигали ее насквозь. Не споря с мужем, Джулия быстро разделась, побросав одежду на пол, и легла.

– Перевернись на живот. Глаза закрой.

Тон его голоса отзывался у Джулии дрожью во всем теле, но она не перечила. Она закрыла глаза. Все остальные чувства сразу обострились. Она слышала шелест ветра из открытого окна. Еще отчетливее были шаги босых ступней Габриеля по плиткам пола.

Вскоре в спальне зазвучала музыка. Габриель выбрал «The Look of Love» в исполнении Дайаны Кролл. Джулия приоткрыла глаза. Габриель погасил электричество и зажег вокруг кровати несколько свечей. Их свет сливался в сияющее облако.

– Глаза закрой, – потребовал Габриель.

Джулия снова закрыла глаза и почувствовала, как прогнулся матрас. Руки Габриеля приподняли ее и подсунули подушку ей под бедра. Довольный ее позой, Габриель несколько раз поцеловал ей ягодицы. Потом его губы замерли у поясницы.

Палец Габриеля поднялся вверх по спине, к затылку Джулии, потом скользнул по плечам. Вторую подушку он подсунул ей под грудь, после чего закинул ей руки за голову.

– Произведение искусства, – шепнул он ей на ухо и несколько раз закусил губами мочку.

Приготовления продолжались. Ладонь Габриеля дважды пропутешествовала по ее спине. Далее он проверил положение ног.

Кровать сместилась. Изменилась и музыка: теперь это была композиция Стинга «I Burn for You». Джулию обдало волной желания.

Она чувствовала: Габриель где-то рядом, но он оставался неслышимым до тех пор, пока не оказался возле столика, на который что-то положил. Джулия повернулась в сторону звука. Ладонь Габриеля прикрыла ей глаза.

– Ты мне доверяешь? – спросил он.

– Да.

– Отлично. – Левая рука Габриеля перекинула ее волосы на одну сторону. – Эти дни я скучал по тебе. Мне не терпелось возобновить наши развлечения.

Джулия слышала, как он выпрямился. Зашуршала снимаемая одежда. Со стуком упал на пол ремень Габриеля. Затем раздался едва слышимый звук снимаемого нижнего белья.

Джулия приоткрыла левый глаз, наслаждаясь зрелищем обнаженного мужа. Он стоял к ней спиной, что-то расставляя на прикроватном столике. Полюбовавшись его совершенным телом, она вздохнула и снова закрыла глаза.

Новый звук был похож на звук льющейся жидкости. Габриель что-то втирал. Кровать снова качнулась. Теперь Габриель находился рядом и массировал плечи Джулии.

Она застонала.

– Ты ведь этого хочешь, правда?

Она что-то промычала. Ее ноздри заполнил аромат китайского мандарина и сандалового дерева. Аромат их первой интимной близости.

– Спасибо.

– Я еще только начал.

Габриель не торопился. Он совершал обряд поклонения ей, где главными орудиями были его руки. Иногда он случайно касался Джулии и другими частями своего тела. Она дергалась, желая сохранить этот контакт, однако Габриель лишь усмехался и отодвигался от нее.