Неизменная любовь - Ольга Горышина

— А я думала, ты спишь! — вскочила Алла с дивана. — Хожу на цыпочках, как дура.

Я улыбнулась и опустила на стол промасленный бумажный пакет с лепешками и пошла дальше, на кухню за вазой для прощального букета, который в итоге поставила на журнальный столик.

— Давай завтракать, как настоящие испанки.

Хотя черт его знает, как они завтракают…

Неделя прошла на ура — то есть скучно. Но от политических, то есть семейных, диспутов на кухне мы сумели воздержаться. И расстались в аэропорту Барселоны все еще подругами. Алла загорела, как и хотела. Не скинула, а только набрала — плюс к килограммам еще и лишние положительные эмоции от ежедневного пожирания «морисков» и «пескадо». В нашей деревне один приличный ресторанчик, и в нем подают только морепродукты. Особенно вкусны огромные креветки, шевелящие усиками, совсем как жирные тараканы в женских головах.

— Славка, только, пожалуйста, не собери по дороге все штрафы!

Мужу я позвонила уже из Хельсинки, когда садилась на местную электричку. Сразу забралась на второй этаж и принялась перелистывать в телефоне фотографии, радуясь, что мы не сделали с Адамом ни одной общей. Даже на его телефон. Наши образы постепенно изгладятся из памяти. И если даже мы столкнемся где-нибудь через пару лет — Земля круглая и маленькая, так что все возможно! — друг друга не узнаем.

— Янусик, не переживай. Я буду раньше поезда, даже если пойду пешком.

Не переживай? Ага, как же! Имею полное основание вам не верить, господин Березов!

— Я предупредила: штрафы твои оплачивать не буду.

— Понял. Оплачу их сам. С твоего счета.

Господи, ну ведь неисправимый человек! Сколько волка не корми, а все равно погонять тянет. Ну да, какой же русский не любит быстрой езды! Тот, который ездит там, где через каждый метр натыкано камер. Это в России автоспорт никогда не станет национальным, а финны знают, что угомонить неугомонных героев можно только огроменными штрафами. Ага, знаменитая шутка гонщиков: «сто пятьдесят-левый-два; сто пятьдесят — это расстояние» с Вячеславом Юрьевичем не работает! Хотя ведь сам учил меня, в гонках скорость не самое главное! Выигрывает не тот, кто быстрее всех несется, а тот, кто просчитывает развитие событий. Любят еще гонщики присказку: ралли не шахматы, тут головой думать надо.

Как и в жизни. А не тем местом, которым я думала половину отпуска. В семье, как в гонках, конечный результат зависит от всех: тут все главные, второстепенных нет. Собака не виновата, что сожрала мои тапки. Это Славка их не убрал! В ралли работает команда, выигрывает команда и проигрывает тоже вся команда. В семье так же, даже если третий в ней — овчарка, взятая без разрешения жены! Если из-за механика открутилась гайка, то машина дальше не поедет. Если из-за пилота не попали в поворот, то не попали — вернее, ох как попали! Только кто в нашей семье пилот? Мне всегда говорили, что я штурман. Особенно, когда тыкала пальцем в предупреждение о камере в кустах!

— Слушай, штурман, твое дело сидеть и бояться, забыла?

Нет, куда там… Не тупее студентов архитектурно-строительного университета, занимавшихся на отделении автоспорта, где преподавал Славкин приятель. Оставив бизнес и финансирование профессиональной команды автогонщиков, Березов бросил все силы на воспитание подрастающего поколения. В ущерб собственному сыну, надо сказать. Видимо, руки чесались поучить кого-нибудь водить!

Так какие обязанности у штурмана? Их много, как и у жены: на спецучастке читать стенограмму, которую они с пилотом записали на ознакомлении с трассой, расставить в нужных местах механиков, прикинуть расписание, кто что и в какое время должен делать, рассчитать время, чтобы ехали строго по графику, с самого начала задать правильный темп. И главное — поправить пилота, если он что-то неправильно делает…

Может, я неправильный штурман, если наша семья свернула не туда? Иначе почему у меня настолько снесло крышу в объятьях Адама? Секс как ралли: не ту скорость взял, не так руль повернул, и все — финиш, да не тот! И там, и там от настроения многое зависит: если пилот слишком возбужден, штурман старается его успокоить. Если наоборот сонный и вялый — взбодрить. А я пустила все на самотек, когда появились проблемы, предоставив пилоту решать их самостоятельно. И теперь удивляюсь… Наша семья, кажется, держится лишь пофигизмом Березова: ему без разницы, ругаюсь я или улыбаюсь, только бы была рядом.

Но черт возьми, моя семейная жизнь теперь как та гоночная восьмерка: двигатель и коробка передач в ней нормальные, а вот ходовую часть я взяла импортную… На три дня… Ну и как теперь сделать так, чтобы автомобиль отечественного производства остался на ходу? «Убраться» после первой же гонки — позор. Нормальный гонщик просто так машину гробить не станет. А я плохой штурман и до гонщика мне далеко…

А вот поезд едет слишком быстро. Намного быстрее возможностей моего организма к регенерации. Что это я? Плачу? А-ну, прекратить! Быстро! Разве есть повод для печали? Адам уже нацепил клоунский нос и смешит почтеннейшую публику. Паясо бы расстроился, узнай, что довел меня до слез! Его задача была довести меня до чего-то другого. И с ней он справился на пятерку с плюсом. Потому и плачу, да? Что такое не повторится…

Так ничего в жизни не повторяется. Появляется только новое. Или создается своими руками. Как бы так сделать, чтобы подкрутить в голове катушки и никогда больше с них не срываться. Но ведь почти четыре года мы справлялись с новым положением дел. Ведь справлялись… как-то… Господи, через пять дней у нас юбилей семейной жизни. Может, он даст начало новому медовому месяцу? А вдруг? Ведь всегда надо верить в чудо. Иначе как жить? А я хочу еще столько же лет вместе и чуть больше — до золотой свадьбы! А вдруг?

Гнал Березов или не гнал, вопрос вторичный — но ждал меня с распростертыми объятиями. Принарядился. Рубашка, пусть и без галстука. Брюки… Ну можно сказать, что в них удобнее, чем в джинсах, три часа в машине сидеть… Но стрижка новая. Я перед отъездом намекала, что не мешало бы кудри подстричь или покрасить. Красить не стал. Но волос много, они стальным шлемом защищают голову. А темные очки — новые. Говорил, что купит, как в американских ВВС. Купил!

— Что?

Он чуть отстранился, через силу прерывая поцелуй, который по всем правилам приличий обязан был быть кратким. Нет, дело даже не в чемодане — он на колесиках, хоть в нем и тяжелые бутылки. И не в рюкзаке — его он сорвал с меня сразу. Кажется, еще до объятий. Или во время.

— Армани?

Я повела носом: этот терпкий сладенький аромат я не спутаю с другими. Всегда дарю его мужу на день рождения. И вот задевал куда-то последний.

— Новый купил?

Он улыбнулся. Даже очки не скрывали блеск глаз.

— В твоем бардаке нашел. Торчал наверху все время, пару мешков всякой дряни на помойку снес…

Я промолчала. Не будем начинать. Ничего важного он выкинуть не мог.