Паучья Королева - Дж. Э. Уайт

– Держись! – выкрикнула Кара. – Сейчас я втащу тебя назад.

– Нет! – воскликнул Лукас. – Это слишком опасно! Ты упадёшь!

Погремушка, обезумевшая от боли, поднималась всё выше к чёрным тучам. Кара попыталась было внушить шуршелапке какие-нибудь успокаивающие мысли, но самой как-то ничего в голову не приходило. Её сейчас хватало лишь на то, чтобы держать друга. Прямо под ним маячили последние два страуса, бегущие по своей невидимой платформе. Первый из них прыгнул на Лукаса. Парень вовремя заметил его и отмахнулся ногой. Его башмак смачно впечатался прямо в шею птицы. Страус попытался было нащупать опору, но небо под ним, теперь сделалось чёрным, и его лапы больше не подходили по цвету. Страус кубарем покатился вниз, ударяясь об одну невидимую ступеньку за другой. Ведьма на его спине вопила от ужаса, пока они не исчезли из виду.

«Остался последний!»

Кряхтя от натуги, Кара подтянула Лукаса на несколько дюймов. Облака вокруг сделались неестественно-тёмными, превратившись в чёрную мглу, в которой было почти ничего не видно. Ветер трепал Карины волосы. Снова полыхнула молния.

«Погремушка, ну успокойся! – взмолилась Кара, чувствуя, как кровь и жизнь покидают бедное животное, как его мысли превращаются в клубящийся вихрь, словно тучи в небе. – Ну пожалуйста!»

Каким-то образом шуршелапка услышала Карины слова, и Погремушка, невзирая на боль и ужас, сумела выровняться.

«Спасибо, моя отважная!» – подумала Кара.

Она подтянула Лукаса ещё ближе. Ещё-ещё! Она уже почти могла достать до его пальцев – и тут раздался треск: это была лямка сумки.

«НЕТ!!!»

– Кара, – обратился к ней Лукас. Его лицо вдруг сделалось спокойным, – хватит, не тяни. Сейчас порвётся. Если грим упадёт, Риготт его отыщет. Мы не можем так рисковать.

– Не порвётся! – отозвалась Кара, чувствуя, как сумка проседает всё ниже – хлипкие ниточки рвались одна за другой. – Ты, главное, держись…

– Если ты её не остановишь, никто не остановит, – крикнул Лукас – и отпустил сумку.

Он стремительно исчез в чёрной мгле. Кара заорала.

– Лукас!!! Лу-укас!!!

В отчаянии она звала на помощь: «Кто-нибудь, поймайте же его!» – но в мыслях царил такой хаос, что она не могла толком выстроить ни единого мостика. Вместо этого её потеря вылилась в бессвязный крик боли, которую ощутили все животные Сентиума. В лесах Аурена совы встрепенулись во сне, охваченные необъяснимым страхом; поросята в Люксе теснее прижались к своим маткам; а у Кладбища Ветряков в Ильме тоскливо взвыл серый волк-одиночка.

– Погремушка! – вскричала Кара, выпрямившись и взяв себя в руки. – Вниз! Вниз, вниз, как можно быстрее!

Кара почувствовала, как отважная шуршелапка, ослабевшая и растерянная, собралась с духом, готовая стрелой устремиться к земле и подхватить падающего мальчика, как вдруг молния ударила ей прямо в крыло. Шуршелапка обмякла, потеряв сознание, и тряпочкой рухнула вниз. Кара отчаянно вцепилась ей в шею, придавив собой Таффа, который тоже ухватился что было сил. «Ты, главное, держись!» – шептала она ему на ухо. Пока они, крутясь, летели вниз, Кара заметила порхающие в темноте листы бумаги и поняла, что сумку она упустила.

Они всё падали и падали, снова очутившись в синем небе. Земля приближалась слишком быстро.

Кара зажмурилась.

Очнувшись, она обнаружила, что на неё глядит одноглазая птица.

– Наблюдатель? – пробормотала Кара, не веря своим глазам. Голова трещала, левое плечо опухло и, похоже, было вывихнуто. Земля, на которой она лежала, была какая-то странная: неровная и тёплая.

«Где же я? И что произошло?» Кара попыталась вспомнить, но в голове было пусто. Ей хотелось одного: провалиться обратно в сон.

Она закрыла глаза.

Наблюдатель клюнул её в руку.

– Ой! – вскрикнула Кара.

Одинокий глаз птицы исчез из виду и стремительно сменился чередой других разноцветных глаз, как всегда, напоминая Каре камушки, катящиеся по жёлобу. Каждый цвет и его оттенок представляли собой отдельное слово или чувство: таким образом Наблюдатель общался с ней.

«Вставай! Быстро! Сюда идут злые ведьмы!»

Каре следовало бы ужаснуться, но вместо этого она пришла в восторг: она снова понимала то, что говорит Наблюдатель! Когда они виделись в последний раз, Кара была лишена своих способностей и не имела возможности различать смысл этих меняющихся цветов.

– Как я по тебе скучала! – дрожащим голосом произнесла Кара. – Я не хотела сделать тебе больно тогда, в Чащобе. Прости, пожалуйста…

«Я тебя прощаю, Девочка-Ведьма. Плакать потом. Брату нужна помощь».

Последние три слова, переданные глазом коричневым, как подгоревшее масло, заставили Кару прийти в чувство так же эффективно, как нашатырный спирт. Не обращая внимания на боль, девочка вскочила на ноги – и обнаружила, что лежала вовсе не на земле.

– О нет! – ахнула она.

Кара потянулась вовне – но Погремушки больше не было. Шуршелапка своим собственным телом смягчила падение, пожертвовав жизнью, чтобы спасти их. «Моя благородная защитница! – подумала Кара, уже не сдерживая слёз. – До самого конца…»

Тафф, оглушённый, но невредимый, сумел сесть. У него в глазах тоже стояли слёзы.

– Погремушка! – окликнул он. Кара подползла и заключила братишку в объятия.

Мало-помалу она начала вспоминать. Полёт из Катта. Потерянную сумку.

Лукаса.

Первым делом она обвинила во всём себя. «Если бы я вела себя спокойнее, если бы я контролировала свои способности, я могла бы его спасти!» Но Кара понимала, что от подобных сожалений толку мало. Истинная причина всех несчастий, которые на них обрушились – это Риготт. Девочка представила себе лицо вексари, жестокое и прекрасное, как у мраморной статуи, и обжигающая волна гнева хлынула ей в жилы.

«Ненавижу тебя! – думала она. Кара знала, что эта безрассудная ярость ничего не даст, но прямо сейчас позволила себе упиваться ею. – Ненавижу, ненавижу, ненавижу!» Она снова увидела перед собой падающего Лукаса, услышала его последние слова: «Если ты её не остановишь, никто не остановит!»

«Остановлю!» – мысленно поклялась она.

– Надо идти, – сказала Кара, усилием воли сдерживая подступавшие к горлу рыдания. Стоит начать оплакивать Лукаса – и она уже не сможет остановиться, а ей надо увести Таффа в безопасное место. – Они найдут нас, если мы останемся тут.

Тафф уткнулся ей в плечо. Его слёзы текли ей за ворот.

– Мне так жалко Лукаса! – всхлипнул он.

– Надо идти, – повторила она.

Кара помогла братишке подняться на ноги, и они вместе сползли с тела Погремушки. Они очутились посреди болота и по щиколотку провалились в болотную жижу. Там и сям торчали низкорослые деревья, служившие каким-никаким укрытием, но Кара была уверена, что скоро ведьмы их отыщут.