Взорви эти чертовы двери! И другие правила киноделов - Майкл Кейн

Актеры так зацикливаются на рабочих кадрах, что начинают играть друг для друга. В 1976 году я снимался в фильме «Гарри и Уолтер едут в Нью-Йорк» — комедии с Джеймсом Кааном и Эллиотом Гулдом. Мы с Дайан Китон были заняты во второстепенных ролях. Дайан, как и я, не ходила смотреть отснятый материал, но иногда мы вместе сидели в напряженной тишине у входа в комнату для просмотров и прислушивались, не смеется ли кто за закрытой дверью. И на всем протяжении съемок оттуда доносился хохот. Все выходили оттуда и держались за животы. Но когда фильм увидели зрители в кинотеатрах, никто не смеялся. Джеймс и Эллиот шутили друг над другом, им было весело, но больше их шуток не понял никто.

Легко убедить себя в том, что фильм непременно станет хитом, если ты хорошо поработал или сам смеешься над шутками коллег. Но в кино все работает не так. На моей памяти были случаи, когда, просмотрев черновой материал, люди покупали яхты, а после премьеры фильма объявляли себя банкротами.

К тому же, если не ходить на просмотры, рабочий день заканчивается раньше. Лично я спешу уйти с площадки, как только слышу «Снято!».

Ни о чем не жалейте

Я никогда ни о чем не жалею. В молодости я любил повторять, что на склоне лет хочу сидеть и жалеть о том, что сделал, а не о том, что не сделал. Но вот я состарился, и оказалось, что я не жалею ни о чем. Я ощущаю пользу от каждого проекта, в котором участвовал; все было не зря. Мне было весело жить и работать. И до сих пор весело.

Нет смысла вспоминать неудачные проекты и думать: ах, если бы я тогда знал то, что знаю сейчас, я бы не стал тратить время зря! Но тогда я не знал то, что знаю сейчас. И не мог знать. Я принимал решения, взвесив все за и против, по причинам, которые тогда казались мне разумными. Вероятно, сейчас я знаю то, что знаю, именно потому, что тогда взялся за проект и сделал то, что не сделал бы, если бы знал. Так что любой опыт драгоценен.

Если бы я смог заново прожить свою жизнь, я прожил бы ее так же и еще раз снялся бы во всех своих фильмах, от «Элфи» до «Роя». Мне нравилось в них сниматься, я подружился с прекрасными людьми, побывал в фантастических местах и работал с самыми талантливыми людьми в киноиндустрии.

Лишь об одном я жалею — что не снялся в картине «Костюмер» с Орсоном Уэллсом. В 1963 году я играл главную роль в спектакле «В следующий раз я вам спою» — том самом, благодаря которому на меня обратил внимание Стэнли Бейкер и началась моя карьера в кино. Однажды вечером я был на сцене и заметил очень громкий и звучный смех откуда-то из середины зала. Меня так поразил этот смех, что я попытался вглядеться в зрительный зал и увидеть, кто смеется, — мне показалось, это кто-то из моих знакомых. Но я разглядел лишь довольно грузного человека средних лет. Он сидел один.

После спектакля в гримерку постучали. «Войдите», — крикнул я, обернулся и увидел перед собой великого кинорежиссера Орсона Уэллса. Тот похвалил мою игру — от его комплиментов я очень засмущался, — а потом ушел. Но мы не теряли связь, и через много лет Орсон предложил мне совместный проект: кино, основанное на театральной пьесе, об отношениях пожилого шекспировского актера (его должен был сыграть сам Орсон) и его преданного костюмера-гея (эту роль Орсон предложил мне). Я знал эту пьесу, она мне очень нравилась, и я немедля согласился. Для нас обоих это была бы эпохальная картина. Но увы — планам не суждено было сбыться. Права на экранизацию купили Альберт Финни и Том Кортни; они сняли прекрасное кино, и оба получили номинации на «Оскар». А всего несколько лет назад компания BBC выпустила ремейк «Костюмера» с Энтони Хопкинсом в роли старого актера и Иэном Маккеленом в роли костюмера — и второй фильм тоже получился прекрасным. Иногда я думаю, что несостоявшийся «Костюмер» с Орсоном Уэллсом и Майклом Кейном, вероятно, мог бы стать лучшим фильмом в моей карьере.

Не позволяйте прошлому влиять на будущее

Цепляясь за старые обиды, вы позволяете прошлому влиять на свое будущее. Скажу больше: вы отдаете свое будущее во власть людей, когда-то давно совершивших некие поступки по причинам, которые, возможно, не имели к вам никакого отношения. Это бессмысленно. Это пустая трата ваших нервных сил.

В середине 1960-х годов, когда я снимался в фильме «Гамбит» на студии Universal, мы подружились с Альфредом Хичкоком. Наши бунгало стояли по соседству (на студии Universal нет гримерок, у всех актеров бунгало), а главное — мы оба родом из южного Лондона. Семья Хичкока владела лавкой на Тауэр-бридж-роуд, а мой дед по материнской линии там же торговал фруктами. Но наша дружба долго не продлилась. Альфред предложил мне роль серийного убийцы в фильме «Исступление», а я отказался. Персонаж был настолько жестоким и отвратительным, что я не захотел его играть. Альфред снял этот фильм в 1972 году, пригласив на главную роль Барри Фостера; картина имела успех, но со мной он никогда больше не разговаривал.

И дело не в том, что мы перестали общаться, когда наши пути разошлись, — так часто бывает в кинобизнесе. Нет, через пару лет я снимался в Берлине и гулял по Курфюрстендам, а навстречу мне шел Хичкок с группой людей. Он увидел меня, посмотрел мне прямо в глаза, намеренно отвернулся и прошел мимо.

Тогда я не придал этому значения, но несколько лет спустя повторилось то же самое. Я уже говорил, что в 1980-е мы жили в Лос-Анджелесе и любили ходить в ресторан Chasen’s в Беверли-Хиллз, где собирались все звезды Голливуда. (Если когда-нибудь захотите похвастаться, скажите, что бывали в Chasen’s.) Как-то в воскресенье вечером мы с Шакирой ужинали с Фрэнком Синатрой, его женой Барбарой, Грегори Пеком и его женой Вероник. Вдруг я увидел Хичкока: тот сидел за столиком справа у выхода. Я улыбнулся и поднял руку, приветствуя его, но, увидев меня, он посмотрел мне в лицо, картинно отвернулся и продолжил трапезу.

А я все сидел и смотрел на Альфреда, ужинавшего в одиночестве. Я думал о том, что в Голливуде, да и в любом другом месте, если ты просто начинаешь игнорировать всех, кто когда-то тебя расстроил (Ванесса Редгрейв и Хелен Миррен удостоились той же участи, что и я, — они тоже отказались от ролей в «Исступлении»), разочарование становится обоюдным, и в один прекрасный день ты оказываешься один за своим столиком.

Я обижаюсь редко. И никогда не стал бы обижаться на отказ сотрудничать со мной и на многие другие вещи. Взгляните на Ирвина Аллена: тот снял два провальных фильма с моим участием — «Рой» и «Пленники “Посейдона”». Ему бы обидеться на меня навек, или мне на него, но я никогда не позволяю профессиональным неудачам влиять на личные отношения. Ирвин стал нашим другом. Он был великодушным, добрым, замечательным, и пока мы жили в Лос-Анджелесе, вместе ужинали в Chasen’s почти каждый четверг.

Я не терплю лишь одного — предательства. Тот, кто злоупотребит моим доверием, не может быть моим другом, и работать вместе с ним я не стану. Если что-то из моего прошлого способно влиять на мое будущее, если я и отрезаю каких-то людей — а иногда я это делаю, — то лишь тех, кто меня предал. Потому что доверие — вещь хрупкая: раз треснув, может разбиться в любой момент.

Войти в одну реку дважды: можно, но осторожно