Предназначенная для двоих - Рин Скай

- Ты же сказала, мы во дворец поедем! – Оксана с трудом выбирала редкие кочки на подобие тротуара, чтобы не увязнуть своими «Лабутенами» в грязной жиже.

- Ну, так а мы где? – гренадерше было не до грязи: предусмотрительно обутая в высокие калоши, она быстро шла прямо по месиву к покосившемуся крыльцу.

- В хлеву! – пыхтела, прыгая Оксана, - В коровнике, свинарнике, да где угодно, но только не во дворце!

До первой ступеньки крыльца простиралось непреодолимое для Оксаны препятствие в виде огромной лужи. Ухмыльнувшись, Лали подняла её за шкирку, шикнула на попытку взвизгнуть, и перетащила к неприметной двери.

- Вот умора вторженская, говорю же я! На кой красота сзади?

- А, ты меня через черный вход заводишь! – расслабилась Оксана.

- А ты хотела через парадный войти? – прыснула Лали, - и правда – умора! На трон, напрямую тебя не провести?

Лали постучалась тремя короткими ударами кулака, и дверь незамедлительно распахнулась.

- А, опять ты, толстуха! – в проеме показалась седая голова в коричневом шерстяном платье.

- Кто из альет есть? Новость у меня шибко важная! – проигнорировав «толстуху», весомо изрекла Лали.

***

Король Бартон, спешно поднятый с постели, заспанный и злой, хмуро оглядывал собравшихся в тронном зале.

- Вот Лордон! – в сердцах выплюнул он, - Зигмунд, ты уверен?

- Не уверен, отец! Чую, разнесет здесь Стивник всё к Лордону, если мы снова тронем его вторженку. – Зигмунд тревожно, и вместе с тем с досадой поглядел на невесту и её сестру, жавшихся друг другу, словно провинившиеся котята.

- С твоим братом лучше не связываться, - признал правитель. – Святая правда!

В груди у Флёр все вновь оборвалось – призрачная надежда на устранение ненавистной пришлой девчонки таяла с каждым мгновением.

- Позвольте, ваше величество! – взмолилась она.

- Говори. – позволил Бартон.

Флер встала и скорбно сложила руки в молитвенном жесте:

- А как же пророчество? Если вторженка и есть принцесса Жизнь, то Блонск падет! Из-за неё мы все погибнем!

- Какие у тебя доказательства, кроме слов челяди? – видно было, что Бартон жутко не хочет связываться со стивниковым имуществом, коим вторженка, непременно являлась.

- Посудите сами, ваше величество, сходятся даты: принцесса, если она выжила, конечно, после нападения эйфесов, родилась восемнадцать лет назад, вторженка такого же возраста. Она появилась и принц Стивник выгнал свою невесту – то есть меня. Уже разлад во дворце…

- Допустим, это не аргумент, - хмуро прервал её король, - принца Стивника ты сама прос… упустила! – поправился король. - Я тебя идиотку, за шкирку к нему притащил, а ты удовлетворить его не смогла!

Флёр вспыхнула от стыда. Удовлетворить? Каким образом? Стивник к ней ни разу не прикоснулся, только и делал, что всё время сбегал из дворца, пропадая неизвестно где. Но взяв себя в руки, Флёр продолжила:

- И всё же, ваше величество… откуда вторженцам знать о мироукладе и политической ситуации в Блонске? Откуда им известны наши пророчества?!

- Лордон их знает, откуда! – злился Бартон. – Но в твоих словах есть смысл. А ты что скажешь, Зигмунд?

- Без Стивника, я бы не рискнул тронуть вторженку…

Лайза с откровенной злостью метнула молнию в сторону жениха.

- И где твоего брата снова носит?! – яростно воскликнул король.

Зигмунд растеряно пожал плечами:

- Он мне не докладывает!

- Послушайте! – вновь выступила Флёр, и, дождавшись обращенных на себя взоров, продолжила: - вторженка, кем бы она ни была, уже здесь, во дворце! Вспомните хоть одного пришлого, который пережил бы встречу с Грейзом! А она не только прогнала его, но и Стивника охмурить умудрилась. Такими темпами, у нас по любому будет новая королева!

- Грейза прогнала?! – пророкотал король потрясенно уставившись на Зигмунда.

Тот нехотя кивнул.

- И ты молчал?!

- А что мне надо было, со свитка на ярмарке кричать об этом? – тихо буркнул принц.

- Беспредел! – топнул ногой Бартон, - Это уже не в какие ворота! Грейза прогнала девчонка! Я хочу её видеть!

- Сейчас прикажу привести. – Зигмунд всегда боялся гнева отца.

- Стой! – рявкнул Бартон. Он подумал какое-то время, а потом изрек: - Вторженку лично приведешь. Поаккуратней с ней. Не напугай. Если это обычная девчонка, мне проблем со Стивником не нужно. А вы, - король обратился к сестрам, - поднимите слуг и поворошите в  погребе, там должны быть портреты бывших короля и королевы. Посмотрим, похожа она на них или нет.

Сестры озадаченно уставились на правителя.

- Выполнять! – рявкнул Бартон, наблюдая как от сына и будущих невесток медленно застывают взметнувшиеся шторы на витражах.

Флер бежала вниз по лестнице так, словно это был её последний шанс на жизнь.

- Подожди же ты меня! – возмутилась Лайза, припустив вслед за сестрой. – Никуда теперь эта вторженка от нас не денется!

На топот и крики стали показываться растрепанные головы горничных за дверьми покоев для обслуги.

- Быстро сюда! – крикнула им Флёр на ходу. – В подвал всем, немедленно!

Головы слуг исчезали за створками, а затем, кое-как одевшись в спешке на ходу, челядь спускалась в погреба.

- Ну и зачем ты переполох устроила? – возмущалась Лайза, но больше для порядку, чем на самом деле.

Флер довольно поглядывала на то, как служанки, словно муравьи в разворошённом муравейнике, копошились на обширных подвальных территориях. Кто-то споро открывал сундуки с никому не нужным тряпьем, другие перебирали содержимое коробок с пыльными старыми фолиантами, третьи разбирали живопись, покрытую вековой паутиной – король Бартон картин не любил, и после свержения прошлой монархии приказал всю «мазню» сослать вниз.

- Можно же было одну-двух служанок разбудить, но не весь же дворец?

- Как ты не понимаешь!? Вдруг Стивник неожиданно вернется и встанет на защиту новой игрушки? Это мой реальный шанс, нельзя мешкать ни секунды! – возбужденно пояснила отвергнутая невеста.

- После рассказов толстухи и другой вторженки? Да принц Стивник, как только узнает, кого притащил во дворец, лично вздернет ее центральной площади!

Флёр довольно ухмыльнулась, кусая губы в предвкушении, ей вспомнилось, сколько ненависти и злости таили в себе глаза с невероятно длинными кукольными ресницами той, что назвала себя Оксаной.

- Нет, ты слышала? – пытаясь скрыть ухмылочку, в который раз повторяла Флёр, - эта Лив и у второй умудрилась жениха увести! Вот нахалка! И ведь, что мой жених, что ее, попались на удочку! Как она это делает?