Воспитание критически мыслящих личностей. Руководство для родителей, которые хотят научить детей любого возраста фильтровать поток получаемой информации - Джули Богарт

опыт приобретается телом. Научившись играть на фортепиано, вы всю оставшуюся жизнь будете иначе оценивать информацию, читая о музыке. Ваше понимание будет основано на непосредственном опыте, а не на сведениях из прочитанных книг.

Опосредованный опыт также влияет на качество нашего мышления. Исторические произведения (фильмы, пьесы, мюзиклы), документальные фильмы, новостные репортажи, концерты и интервью дают нам доступ к людям, местам и событиям, которых мы никогда не увидим воочию. Фильм со старинными костюмами и соответствующими историческими декорациями может сильно обогатить ваше представление о той или иной эпохе. Просмотр интервью с мировым лидером позволяет получить информацию (язык тела, интонация), которая будет недоступна вам в ходе чтения газетной статьи. Опосредованный опыт делает ваши размышления более детальными.

Пробудить воображение ученика – это третий способ углубить критическое мышление. Когда отсутствует возможность непосредственного или опосредованного опыта, воображение способно осветить наши смутные впечатления, если знать, как им пользоваться. Например, чтение романов помогает читателям проникнуться точкой зрения другого человека. Британский писатель Э. М. Форстер в своем цикле лекций «Аспекты романа» говорит: «В повседневной жизни мы никогда не понимаем друг друга, не существует ни полного ясновидения, ни откровенной исповеди… Но персонажи романа могут быть до конца поняты читателем, если того пожелает романист. Он может полностью раскрыть внутренние и внешние аспекты их жизни». Именно переживание близости с персонажами через воображение (которое писатель сумел пробудить в нас) позволяет узнать больше, чем при чтении исторического документа. Непосредственный и опосредованный опыт, а также воображение добавляют глубину пониманию.

Наши дети (да и взрослые, честно говоря) близоруки от природы. Мы видим мир через призму собственной идентичности (о чем говорилось в главе 6). Опыт позволяет расширить область нашего восприятия, включая в нее и логические истории других людей. С какой стороны ни подойди, опыт – это одна из предпосылок критического мышления. И очень важная.

Испытание мозга опытом

На первый взгляд, есть школьные уроки, которые связаны с опытами, например лабораторные занятия по химии. Однако большинство основных предметов преподаются иначе. Возможно, именно поэтому так популярны научные ярмарки и математические конкурсы, исторические реконструкции и литературные журналы. Эти мероприятия, основанные на опыте, призваны оживить предметы школьной программы. Однако, если вы спросите подростков о том, чем им больше всего нравится заниматься в школе, они, скорее всего, назовут игру в оркестре, фотографию, рисование, работу в школьном магазине, компьютерное программирование, театр или спорт. Чем эти предметы отличаются от обществоведения, математики и английского языка? Факультативы побуждают детей к действиям. Ученикам доверяют что-то делать (они играют на тубе, пасуют друг другу футбольный мяч, пишут компьютерные коды, лепят горшки из глины, монтируют освещение сцены). Дети естественным образом тяготеют к мышлению, которое имеет прикладной характер. Как ни парадоксально, большинство предметов, которые они любят, относятся к «внеклассной» деятельности. Похоже, мы решили, что настоящее образование должно быть скучным, а все остальное – это развлечение.

Как выяснилось, факультативы лучше отвечают принципам обучения. Непосредственный опыт настраивает мозг на осознанное внимание и глубокое освоение навыков. Вспомните, например, как вы готовились к тесту, сдали его, а через две недели вдруг поняли, что ничего не помните и что если бы пришлось сдавать тест снова, то вы завалили бы его. Однако ребенок, который играет на флейте в школьном оркестре, скорее всего, сможет сыграть выученное к конкурсу произведение и месяц спустя или даже больше. В чем же разница?

Все, что вы пытаетесь запомнить, временно попадает в оперативную память, но не обязательно переносится затем в архив долговременной памяти. Мне нравится, как Николас Карр дает определение этим двум типам памяти: «Если рабочая память похожа на блокнот для черновиков, то долговременная – это картотека». Дети с развитой оперативной памятью получают хорошие оценки и имеют преимущество перед теми, у кого ее нет. Они способны запоминать информацию и легко извлекать ее на следующий день для сдачи теста, но для того, чтобы важная информация запомнилась надолго, необходимо, чтобы она перешла в долговременную память. Этот вид памяти позволяет нам формировать сложные связи между различными ассоциациями – предметами, воспоминаниями, отношениями, языком, навыками и личным восприятием. Это одна из причин, по которым визуальные впечатления помогают учащимся запоминать прочитанное. «Один из самых эффективных способов, помогающих информации совершать этот важный переход из ограниченной кратковременной памяти в более устойчивую долговременную память, заключается в том, чтобы сопроводить текст изображениями. Исследования показывают, что мы сохраняем примерно 10–20 процентов письменной или устной информации, но этот показатель доходит до 65 процентов, если сведения представлены в визуальном виде». Мы даже запоминаем, где в книге была определенная информация и как размещалась на странице: примерно в первой трети книги, правый верхний угол. Это пример того, как опыт чтения помогает нам сохранять в памяти содержание прочитанного. Вот почему многие люди предпочитают читать книги в печатном, а не в электронном виде. Визуальная память о месте нахождения информации на страницах помогает нам помнить, что именно мы прочитали.

Личный опыт помогает ученику наполнить изученный материал смыслом – личным, значимым, практическим. Ирония в том, что сегодняшние дети (да и взрослые тоже!) зачастую даже не пытаются запоминать информацию. Ведь все данные, которые могут понадобиться, можно сразу же отыскать в интернете. Поскольку мы знаем, что достаточно заглянуть в телефон, чтобы получить любые нужные сведения, мы перестали уделять внимание деталям. Мы поняли, что в запоминании вообще нет необходимости. А раз так, то мы и не запоминаем. И поэтому, вместо того чтобы становиться умнее, как нам обещали при появлении интернета, мы стали зависимыми от него и невнимательными.

Мне приходит на ум, что когда я вживую присутствую на матче школьной команды по футболу, то часто не вижу момент гола, даже если смотрю в это время на поле. Мозг непроизвольно настраивается на то, что я смогу разглядеть все в замедленном повторе. Мне трудно осмысливать действия в реальном времени. Я приучила свое сознание к тому, что телеоператор более внимателен. Смотря матч по телевизору, я полагаюсь на телевизионный повтор, чтобы как следует разглядеть важные моменты, но поскольку на школьных стадионах повторов, как правило, не бывает, то если вы что-то пропустили, это навсегда! Так уж получается, что мы ожидаем, что кто-то другой проявит внимание за нас.

Дети часто спрашивают: «Зачем нужно что-то запоминать? Ведь все есть в моем телефоне, калькуляторе, ноутбуке или “облаке”». Но хотя человечество имеет возможность доступа к этому фантастическому массиву постоянно обновляемых данных в режиме реального времени, мы сталкиваемся с дилеммой. Вся хранящаяся