Освобождение шпиона - Данил Корецкий

Идите, говорю, черт с вами. Крыс там выращивайте каких-нибудь, раз пшеница у вас под землей не растет. Как-нибудь налаживайте свою свободную папуасскую жизнь, а то надоели. И стрелять их не хочется, жалко.

30 ноября 1974 г.

Нанес визит к папуасам по их приглашению. Хотели нести меня на своих носилках (там такое сиденье есть, вроде маленького трона), но я отказался от этой глупости. Я все-таки не буржуй, а они не рабы…

Все закрыл, выставил четырнадцать дополнительных растяжек по периметру охраны, взял «ТТ», гранаты, ППШ с запасными дисками. И пошел. Надо ведь, думаю, как-то налаживать дипломатические отношения.

Повели они меня куда-то вверх. У них тут всюду норы, оказывается. Подземные ходы. Папуасы большие мастера по всякому рытью, в этом деле с ними вообще никто не сравнится. Поэтому они так быстро появляются и быстро исчезают. Это как у нас дороги. Шоссе, проспекты, переулки и прочее. Я долго не решался туда лезть, но потом понял, что другого пути просто не существует. Оно и понятно, раз тут подземелье. И тогда я полез. Сперва узко, а потом становится шире, так что можно идти, присогнувшись. Шли больше получаса, не очень долго. Оказались в просторной пещере, потолка не видно. Здесь какие-то постройки, я даже удивился.

Материал похож на дерево, только твердый, как камень. И почти каждое такое бревно покрыто грубой резьбой, пестрит даже в глазах. Резчики они еще к тому же, оказывается. Хижины прямо из земли как бы растут, на первобытные жилища похожи. Я вот знаю, что археологи выкапывают что-то из земли, и чем древнее времена, тем оно глубже бывает закопано. Так здесь, в этой деревне папуасской, оно вот такое закопанное как бы и живет с незапамятных времен. Я так думаю. А откуда еще здесь деревянным постройкам было взяться, на такой глубине-то?

По крайней мере по уровню воспитания своему эти маленькие папуасы чисто пещерные жители. Высыпали из своих хижин, болабочут по-своему, воняют хуже псины. Каждый хочет дотронуться. А то и сожрать, как сожрали они Борисенку. Поди разберись, чего им надо. Если б не дал очередь в потолок, так и не знаю, что было бы.

Вышел вперед один, главный, одет в какой-то халат с узорами. Только грязнющий такой халат, будто на помойке нашли, в пятнах и подтеках. А может, и не халат, а что-то вроде кафтана, я не разбираюсь. Остальные, кстати сказать, кроме шерсти своей природной, ничего не носят. Вот этот главный ручками помахал, зовет куда-то. Я автомат на предохранитель не ставлю, держу наизготовку. Ну, говорю, показывай, чего у тебя там. А он возьми и провались куда-то. Это опять, значит, норы начинаются, опять надо лезть куда-то. Рассмотрел маленько, увидел широкий лаз, по моим габаритам вроде. Полез туда. Уж насколько я приспособился видеть в темноте, вообще без света обхожусь, а тут даже мне темно стало. Не пойму, в чем дело. Ползу на ощупь, впереди поблескивает что-то, тявканье там раздается время от времени, вот на этот блеск и на это тявканье двигаюсь как бы. В одном месте едва не застрял, там поворот такой, вот, думаю, будет хохма, если это все специально подстроено, чтобы рядового Башмакина изловить и употребить в пищу, а «Старую Ветку» предать варварскому разграблению. Но на этот случай у меня в «лимонке» усики чеки согнуты да четыре тротиловые шашки на поясе, так что ни от норы этой, ни от деревни их пещерной ничего бы не осталось и никакой археолог бы потом их не откопал. Все-таки пролез благополучно, вспотел только немного. Ну, а потом, через какое-то время, вывела нас нора прямо в широкий коридор, где можно прямо ходить и даже руками размахивать. И видимость в коридоре нормальная. То есть темнота привычная для меня вполне. Только смрад стоял до того тяжелый, я даже описать не могу.

Главный папуас тявкает впереди, зовет меня. Я подхожу к нему и вижу такую картину. По коридору кости рассыпаны и целые скелеты, и даже трупы, которые полностью разложиться еще не успели. Все свалено в кучу, как металлолом. Трупы, естественно, не человеческие, а папуасские, маленькие, и шерсть всюду разбросана, потому что она не разлагается в отличие от мяса. А в конце коридора, подпертый к стенке, стоит большой черный истукан. Идол как бы. Что примечательно, у идола на голове звезда, как у меня на пилотке, и в руках он штуку такую держит, я сразу подумал про ППШ свой. Хотя не очень похоже, если честно. Да, и еще они бороду идолу этому вырезали, косматая такая. Хотя борода у меня давно уже не растет, несколько лет.

В общем, такая картина предо мной предстала. Оскорбительная, можно сказать, до полного безобразия. За что же, говорю я этому, в халате, за что вы меня, бойца Красной Армии, страшилищем перед всеми выставили и трупы здесь швыряете, жертвоприношения устраиваете? Как вам только не стыдно, говорю, ведь я советский человек, комсомолец, боец прославленного подразделения, я ведь сколько вам тушенки скормил и свеклы маринованной. Он прыгает, лопочет, граблями своими машет передо мной. Что-то объясняет. Я повернулся и пошел обратно. Не оглянулся ни разу, хотя он там верещал, будто его самого в жертву приносят. Не ожидал я такого к себе отношения, если честно.

Оскорбился до самой глубины души. Нашел ту нору, полез обратно, вышел в пещеру. А там уже пляски вовсю, бабы и мужики папуасские срамом своим трясут, и стол как бы накрыт, только никакого стола нет, конечно, а прямо на земле свалены какие-то продукты питания, от вида которых меня едва не стошнило на месте. А тут еще они догадались — вывели девчонку какую-то маломерную, голую, она меня за руку — хвать! А командиры ихние показывают: «Бери, мол, это тебе!» Ну, и она скалится, прижимается, короче — стыд и срам сплошные…

Дал я длинную очередь поверх голов, чтобы народ расступился, и ушел оттуда той же дорогой, какой и пришел. Хотя дорогу я нашел не сразу, а какое-то время блукал, потому что там все норами изрыто, очень сложная система, и я думал даже, что останусь в норах этих навеки. Вот тогда я впервые за все время пребывания ощутил в себе возможность не только видеть в темноте, но и как бы щупать пространство на далеком расстоянии, безразлично, воздух там или глина с камнем вперемежку, или еще что-нибудь. Я пришел к выводу, что это тоже такое тайное знание, которое появилось во мне благодаря «Феномину» и прочим лекарственным препаратам, и оно никак не проявляло себя, пока очень сильно не понадобилось. Тогда я смог определить свое местонахождение и вышел точнехонько к Разлому. В котором, кстати сказать, имеется немало нор папуасских.

На «Старой Ветке» все было спокойно, и не могу сказать, как я обрадовался, когда увидел свой родной пост. Так соскучился. Даже попади я в Башмакино, откуда родом, даже тогда мне не было бы так приятно. Особенно после всей дряни, что я увидел в папуасской деревне, и как они отстало там живут.

А девчонка та за мной пришла. Ну, что с ней будешь делать? Поселил отдельно, в старой палатке — пусть живет, будет посуду мыть да по хозяйству помогать… Назвал Верой, как соседку у меня в деревне.

3 декабря 1974 г.

Передали, что в Нигере военный переворот, Опять буча, опять какой-то полковник пришел к власти. В Эфиопии начинается гражданская война. И в Гане тоже переворот. А король Свазиленда Собхуза Второй отменил конституцию и распустил Народное собрание. Грустно это. Ведь совсем недавно негры эти получили независимость, как им не стыдно. Я помню, как десять лет назад что ни день, то по радио передают сообщение о новой африканской республике, которая свергла иго поработителей и объявила курс на социализм. И я радовался за них, и даже пересмотрел свое отношение к подземным папуасам, которые сожрали Борисенко. А теперь я послушал все это и понял, что глупо иметь с ними дело. С папуасами в смысле. Убивать их не стану, но все контакты надобно прекратить. И еду им давать не буду. Пусть друг друга жрут, если очень захочется. Расстроился я очень. Но девчонка ихняя правильная оказалась, сообразительная, я с ней политзанятия каждый день провожу, русскому языку учу. Вроде получается.