Рыцарь пяти королей. История Уильяма Маршала, прославленного героя Средневековья - Томас Эсбридж

К началу лета старый король немного восстановил силы и стал обдумывать посещение еще одной мирной конференции. Вот-вот должен был начаться Третий крестовый поход, и папство не приветствовало продолжение военных действий во Франции, когда все внимание должно быть обращено на Святую землю. В начале июня 1189 года папский легат организовал встречу между Генрихом, Ричардом и Филиппом в Ла-Ферте-Бернар (в 21 миле к северо-востоку от Ле-Мана), в надежде договориться о мирном урегулировании. Как и можно было ожидать, ничего хорошего из встречи не вышло. Согласно «Истории», обе стороны прибыли верхом в полном боевом облачении. Хронист Ральф Дисский признал, что после многих часов бессмысленных споров они разошлись врагами.

Представляется, что Филипп и Ричард даже не собирались договариваться. Они согласились на встречу, только чтобы выманить старого короля на открытое пространство. Вместо того чтобы мирно отойти на восток, как это было предусмотрено правилами, они начали немедленное наступление на анжуйскую территорию силами многих тысяч воинов. Очень скоро Ла-Ферте-Бернар пал, а за ним и другие крепости, многие из которых сдались добровольно. Говорят, что Генрих II был в ярости из-за потери территории, но теперь у него не оставалось выбора – пришлось поспешно пробиваться к Ле-Ману.

Сегодня Ле-Ман известен автомобильными гонками, а в сердце этого современного активного города располагается хорошо сохранившийся средневековый квартал – Сите Плантагенет. Большая часть этого живописного хитросплетения мощенных булыжниками улиц и нагромождения отделанных деревом домов относится к позднему Средневековью. Но там сохранились и некоторые черты того Ле-Мана, в который в 1189 году отступали Генрих II и Уильям, и они помогают объяснить, почему Генрих выбрал именно этот город для своего последнего убежища.

Первая черта – высокий собор Сен-Жюльен. Его строительство началось в XI веке, и освятил его сам Генрих. Это место захоронения Жоффруа Плантагенета, отца Генриха, и оно было олицетворением неразрывной связи между Ле-Маном и Анжуйской династией. В этом городе старый король родился, здесь прошло его детство, он являлся своеобразным оплотом семейной гордости династии. Также это была могущественная, возможно, даже неприступная крепость, окруженная прочными римскими стенами. Большой отрезок этого мощного фортификационного сооружения из красного камня стоит до сих пор, снабженный башнями, хорошо защищенными воротами и глубоким рвом. Стоя у подножия стены, легко понять, почему Генрих в 1189 году искал убежище именно здесь. В дополнение всего город Ле-Ман имеет хорошую естественную защиту, располагаясь в «вилке» между двумя реками – Сартом и его притоком Уином, который тек с востока. Только через Уин можно было переправиться без особых сложностей через мост. А с юго-востока городские стены охранял заболоченный овраг.

Старый король принял меры к дополнительному укреплению Ле-Мана – выкопал рвы вдоль внешнего периметра, поместив острые колья в дно реки Уин в местах переправы вброд, и даже снеся несколько домов, тем самым создав дополнительную преграду между городскими стенами и реками. Все это помогло вселить в сердца жителей уверенность в своей безопасности, когда туда прибыл король со свитой. Согласно утверждению одного из современников, Генрих обещал горожанам, что никогда не покинет город.

Защита Ле-Мана в 1189 году

Устроившись в Ле-Мане, Генрих II вызвал Уильяма Маршала и приказал ему на следующее утро объехать городские укрепления с внешней стороны. На рассвете следующего дня Маршал с небольшой свитой рыцарей отправился выполнять приказ. Холмистая местность к югу от города была покрыта густым туманом, и вдали почти ничего нельзя было разглядеть. Однако довольно скоро они обнаружили французских разведчиков, которые двигались в северном направлении. Один из спутников Уильяма потребовал, чтобы они немедленно вернулись в город и подняли тревогу, но Уильям не хотел спешить. Желая получить лучшее представление об обстановке в целом, он въехал на гребень ближайшего холма. В это время туман стал рассеиваться, и перед его глазами предстали армия короля Франции и силы Ричарда Львиное Сердце. Все они находились на расстоянии не более полумили и направлялись прямо к Ле-Ману.

Уильям вернулся к королю, и было принято решение разрушить мост через Уин. Филипп и Ричард Львиное Сердце разбили лагерь к югу от реки, то есть за пределами дальности полета стрелы, и обе стороны стали готовиться к сражению. Судя по всему, в этот момент Генрих был убежден, что воды Уина станут непреодолимой преградой для противника, но все равно было решено поджечь постройки к югу и западу от городских стен, если воинам все же удастся переправиться через реку. Маршал был не так уверен в безопасности. На рассвете 12 июня он с самого утра облачился в доспехи, хотя многие другие рыцари, в том числе и Генрих II, остались без брони.

Маршал был направлен для защиты главных южных ворот, а Генрих совершил первое патрулирование вместе со своим младшим сыном Иоанном, Балдуином де Бетюном, Робером Трегозом и Жераром Тальботом. Приблизившись к берегу Уина, они заметили на другом берегу французский патруль, исследующий обломки моста и занятый поиском переправы. Согласно «Истории», никто и не предполагал, что здесь есть брод, но французы промерили реку копьями и обнаружили лучший на свете брод. Десять конных рыцарей немедленно бросились в реку и благополучно перебрались на противоположный берег. Застигнутые врасплох воины королевской свиты устремились на врага, чтобы остановить их продвижение, но французы продолжали переправляться, и в конце концов королевская свита была вынуждена отступить, чтобы увести Генриха в безопасное место.

Воины Капетингов двигались по внешним окраинам Ле-Мана, и теперь Маршалу предстояло не дать им проникнуть через южные ворота. Начался бой, очень похожий на тот, что имел место в Нефшателе двадцатью годами ранее. Маршал собрал анжуйских рыцарей, которых смог найти, и попытался удержаться. Но сражение перемещалось то вперед, то назад. Один из рыцарей старого короля – Гуго де Меланной – был вытеснен к оврагу, расположенному к югу от города. А Уильям встретился в открытой схватке с рыцарем Ричарда – Андрэ де Шовиньи, человеком, известным своей доблестью. Маршал хотел использовать свой старый турнирный трюк – схватить узду коня противника и затащить его в город – в плен, но Шовиньи сумел освободиться, хотя сломал руку.

К этому времени дома уже были подожжены, пламя быстро распространялось по постройкам, и возникла паника. В какой-то момент прозвучал сигнал к общему отступлению, и Уильям Маршал вернулся через южные ворота в город, но в других местах воинам Филиппа и Ричарда тоже удалось проникнуть в город, прежде чем вход был прегражден. Хуже того, сильный ветер раздувал огонь, полыхавший на окраинах, и, в конце концов, пожар перекинулся на город. По улицам струился едкий дым, враги были в городе – теперь в нем правило безумство.

Генрих II, Маршал и Уильям Мандевиль перегруппировали свои силы на северной стороне города, возможно в районе собора Сен-Жюльен. Идея об отступлении в главную башню замка была отвергнута. Несмотря на уверенное заявление короля, сделанное двумя днями ранее, он решил покинуть город и двигаться в северном направлении. «История» приукрашивает подробности этого поспешного бегства, отметив только, что оставшиеся анжуйцы действовали «как единое целое», но другие хронисты, в частности Роджер Хоуден, утверждают, что в ходе него Генрих бросил многих слуг и рыцарей, которых отловили по одному и убили.