За все надо платить - Алексей Макеев

– Напрямую, – перебил его Александров. – У Крайнова там счета были открыты. При проверке банка выявились серьезные нарушения. Лицензию у банка не отобрали, но лиц, причастных к этим нарушениям, попросили «на выход».

– Ясно, – кивнул Гуров. – Теперь Кравчук. Уж он-то меня ненавидит самой лютой ненавистью, потому что именно я поспособствовал тому, чтобы его из органов на лопате вынесли. Где пересеклись их дороги…

– Кравчук работает начальником службы безопасности у Крайнова, – объяснил Олег Михайлович.

– Ну вот! Остается Плотников. С кем из этих троих он связан, не знаю, но именно его бывший агент снимал, как Строевой уголовники цветы дарят. Здесь чувствуется рука Кравчука: раз меня из органов выперли, то и тебе там не работать. Поймите, этим троим нужны не только деньги и предприятия Болотина: но и наше с ним унижение, позор, бедность, бесчестье, компрометация и так далее. Им не нужна его смерть, им нужны его и мои страдания. Со мной дело сорвалось, запись из Интернета убрали. А вот если бы она осталась, УСБ на мне отыгралось бы за все прошлые неудачные попытки меня прижать, и еще неизвестно, чем бы дело кончилось.

– И в каком же направлении вы собираетесь работать? – поинтересовался Александров.

– Да есть кое-какие соображения. Вот завтра с охранниками поговорю, проясню для себя ситуацию, тогда и определюсь с дальнейшими действиями. А сейчас… – Лев не удержался-таки и зевнул, но успел вовремя прикрыть рот. – Извините. Я, с вашего позволения, пойду в приемную. Там такое удобное кресло стоит, что так и тянет в нем подремать, пока вы совещаетесь. Я, знаете ли, уже не мальчик, чтобы такие нагрузки легко выдерживать.

Получив в ответ кивок Александрова, что было воспринято им как согласие, Гуров вышел в приемную, сел в большое, мягкое, уютное кресло, устроился поудобнее и уснул. Проснулся он оттого, что Степан тряс его за плечо:

– Поехали домой, хоть немного нормально поспите.

Лев посмотрел на часы – было шесть часов утра, долго же они совещались! До квартиры Степана он добрался на автомате, так же разделся и рухнул на диван…

Гуров чувствовал себя древним, дряхлым стариком. Не помогли ни контрастный душ, ни выпитые под укоризненным взглядом Лики две чашки крепчайшего кофе – Льву он был категорически противопоказан. Хорошо, что ударил небольшой морозец, и он, постояв минут пять у машины и глубоко дыша, немного взбодрился, так что к библиотеке приехал уже в более-менее рабочем состоянии. Причем приехали они со Степаном каждый на своей машине, потому что дело разделилось и дальше им предстояло заниматься только своим.

В читальном зале, которому утром полагалось быть пустым, собрались все бывшие охранники Болотина, и вид у них был хмурый. Поздоровавшись, Лев сказал:

– Если меня кто не знает, я полковник полиции Гуров. И новости у меня хорошие. Во-первых, Садовников жив, но могло быть и иначе, если бы не Павел и не золотые руки молодого хирурга, который буквально вытащил Ильича обратно на этот свет. Во-вторых, я даю вам слово офицера, что Болотина ответит за каждое произнесенное в ваш адрес оскорбление. Публично! Как вас на всю страну опозорила, так публично и извинится!

– Когда еще это будет! – сказал кто-то из зала. – А работу нам уже сейчас искать надо!

– Если вы нам поможете, то уже на следующей неделе, – твердо пообещал Лев.

– Кстати, зайдите на сайт концерна, там ваших имен с фотографиями уже нет, – добавил Савельев.

– Кому надо, уже видели, – раздался тот же голос. – Соседям в глаза смотреть стыдно!

– Потерпите немного, – попросил Гуров. – Обещаю вам, что все будет в порядке. А теперь давайте начнем, чтобы не отнимать лишнее время у библиотекарей. Ребята, которые работали в Склифе, что с вами случилось?

– Электрошокером вырубили, а потом, наверное, вкололи что-то, потому что очнулись мы на следующий день в какой-то подсобке, без документов, телефонов и раций. Да и не сами очнулись, а санитарка на нас наткнулась и крик подняла. Нас потом врачи в чувство приводили, – рассказал какой-то парень.

– Что ж вы так легко попались? – укоризненно спросил Степан.

– Мы, конечно, многое можем, но они профессионалы экстра-класса.

– Узнать сможете? – вернулся к насущному Лев.

– А то! – угрожающе заявил тот же парень. – Я своего точно узнаю.

– И я своего тоже, – поддержал его другой.

– Ну, что в доме было, я вам уже рассказывал, – встрял Павел.

– В офисе не лучше было, – подключился какой-то мужчина. – Налетели, как саранча, скрутили и всех в один кабинет загнали, а телефон, что там был, с корнем из стены вырвали. И выпустили нас, как я понял, только после того, как эта паскуда свою пресс-конференцию закончила. Чтоб у нее, гадины, язык ее поганый отсох! Я позвонил в бухгалтерию про расчет узнать, а там все как воды в рот набрали. Потом мне перезвонили и говорят, что все сидят по своим комнатам, как мыши в норах, и в туалет по стеночке перебежками ходят. А эти как хозяева себя там ведут!

– Был. Видел. Знаю, – коротко ответил Гуров. – И еще раз обещаю, что это ненадолго, а сволочи эти свое получат. Справки о нанесении побоев все оформили? – Разноголосый гул подтвердил, что все. – Вот и хорошо! Потом заявления напишете о случившемся, Павел скажет, на чье имя. Заниматься этим будет полковник Крячко Станислав Васильевич. Он уже разрабатывает этот ЧОП, и ваши заявления ему остро необходимы. А сейчас все слушают меня внимательно, это очень важно. Ко мне попали бумаги Садовникова. Судя по ним, один он всю информацию собрать не мог, вы ему помогали. Меня интересуют те, кто работал по его заданиям, не относящимся к основной работе, то есть осуществлял наружное наблюдение, следил за некоторыми людьми и так далее. С ними мы, то есть я и мой коллега Степан Николаевич, побеседуем отдельно, а остальные, после того как напишут заявление, могут быть свободны. Но перед этим я раздам вам фотографию мужчины, которого вы, быть может, знаете.

Лев пошел между столами, раздавая фотографию человека, похожего на Марчелло Мастроянни, но не успел он сделать и нескольких шагов, как услышал позади себя:

– Я его знаю. Это…

– И молчи! – быстро остановил его Гуров. – С тобой и другими, кто его знает, будет отдельно говорить Степан Николаевич.

Лев раздал фотографии остальным охранникам и по виду некоторых понял, что те этого человека тоже знают.

– А теперь у меня к вам еще один вопрос, – сказал он.

И тут же получил на свой вопрос исчерпывающий ответ. После этого сел в сторонке с двумя охранниками и начал внимательно их слушать. Степан беседовал со своими, а остальные, написав заявление, ушли. Закончив свой разговор, Лев сказал Степану, что поедет по делам, и ушел.

Весь день он провел в разъездах и встречах и выяснил все, что хотел. Уже вечером заехал в Главк, чтобы отдать некоторые материалы на экспертизу, и от криминалистов зашел к Орлову, где застал и Крячко.