История одного замужества - Валерия Вербинина

– Насколько мне известно, Панова решила провести лето здесь, потому что вбила себе в голову, что сумеет уговорить Матвея Ильича Ергольского написать для нее пьесу. Верно?

– Совершенно верно. Кеша пытался увильнуть от поездки, но у него ничего не вышло. Хотя ему вовсе не улыбалось сидеть тут и видеть, как на него косится Колбасин и этот… Петя… сын Пановой.

– Его зовут Павел. В общем, Иннокентий Гаврилович в письмах жаловался вам на то, как ему скверно, и вы решили приехать. Я права?

– Н-нет, – после легкой заминки призналась Екатерина Александровна. – Мы договорились, что увидимся в Петербурге, когда начнется новый сезон. И все же я приехала, потому что… потому что… Словом, возникли особые обстоятельства.

– Вы ждете ребенка? – догадалась Амалия.

На этот раз Екатерина Александровна расплакалась по-настоящему.

– Да. Да! И я растерялась… Мне хотелось увидеть Кешу, понимаете? Он писал мне письма, но я ему не отвечала, потому что он не хотел, чтобы кто-нибудь увидел мои послания и догадался… Словом, я приехала в Д. и оттуда отправилась в «Кувшинки». Но опоздала – я видела, как вся компания уехала к Ергольскому. Я тоже отправилась туда и ждала, ждала… А они все ужинали. Я не выдержала, вылезла из экипажа, зашла в сад и увидела Кешу за окном. Я помахала ему рукой и поняла, что он меня увидел. Но ему, наверное, не дали уйти, потому что он сумел подойти ко мне, только когда все уже разъезжались, и шепнул, что завтра в полдень будет ждать меня в лесу возле «Кувшинок». Я согласилась – я на все была согласна, – и мне сразу же пришлось спрятаться за дерево, потому что показалась Евгения, стала его обнимать и виснуть на нем, и по его лицу я видела, что он очень хотел ее стряхнуть и еле сдерживался…

Что ж, теперь понятно, почему Ободовский тогда держал руки в карманах. Наверняка в этот момент у него внутри все кипело.

– Скажите, вы слышали, о чем после ужина говорил Ергольский?

– Я не прислушивалась…

– И повторяющееся слово «убийство» совсем не привлекло ваше внимание?

– Нет. Я хотела только встретиться с Кешей, все остальное не имело для меня значения.

Лжет или нет? Впрочем, даже если она ничего не слышала, Ободовский вполне мог потом ей все пересказать…

– На следующий день, по словам Иннокентия Гавриловича, он для отвода глаз прихватил с собой удочки и отправился в лес, на свидание с вами. Это правда?

Само собой, Иннокентий Гаврилович ничего такого не говорил, да ему и не нужно было, потому что Амалия уже обо всем догадалась.

– Да, – подтвердила Екатерина Александровна.

– Сколько времени вы пробыли вместе?

– Я не считала. – Актриса покраснела. – Может быть, час, может быть, полтора…

– Или два?

– Нет. Часы на церкви били два, когда я уже возвращалась обратно в Д.

– На извозчике?

– Ему наскучило меня ждать, и он уехал. Пришлось весь путь проделать пешком.

Н-да-с. По всему выходило, что ни у Ободовского, ни у его пассии алиби не было.

– Он упоминал, что у вас имеется оружие, – сказала безжалостная Амалия. – Неужели тот самый револьвер, который нашли на месте преступления?

На этот раз Екатерина Александровна молчала несколько минут.

– Он не прав, – едва слышно пробормотала она.

– В чем именно?

– Даже если это мое оружие, я никого не убивала.

– Давайте по порядку, – начала Амалия. – Вы признаете, что у вас был дамский револьвер с рукояткой, отделанной – она хотела сказать «фальшивым», но почему-то удержалась, – перламутром?

Нерешительный кивок, взгляд исподлобья.

– Где он сейчас?

– Я не знаю. Я его потеряла.

«Вот, начинается, – помыслила Амалия. – Так и должно быть, в сущности – ведь до этого момента все шло уж слишком хорошо…»

– Откуда у вас вообще появился револьвер?

– Кеша подарил.

– Зачем?

– Для самозащиты. Однажды, когда мы были на гастролях, на улице на меня кинулась бешеная собака. Вокруг были люди, но никто не спешил на помощь. Уж и не знаю, как я забралась тогда на забор в своем платье, но если бы я не успела на пару секунд, она бы меня укусила. Потом меня всю трясло от ужаса, и Кеша… Кеша подарил мне револьвер, чтобы я больше никого не боялась.

– А мне говорили, что сам он боится оружия.

– В общем, да. Однажды произошел неприятный случай, когда в публике оказались пьяные офицеры, затеяли драку, потом один из них достал пистолет и чуть не выстрелил в меня.

– В вас?

– Да.

– Кажется, Иннокентия Гавриловича потом обвиняли в его убийстве, – задумчиво заметила Амалия.

– Так получилось, что Кеша проломил ему голову. Но Кеша не виноват, это все тот офицер…

– Скажите, Екатерина Александровна, когда вы приехали в Д., вы тоже взяли с собой револьвер?

– Да. Вдруг тут тоже… собаки…

– И когда вы поехали к Ергольскому, оружие было при вас?

– Да. Но потом я обнаружила, что потеряла его. Или тогда, в саду, в сумерках, когда доставала зеркальце из сумочки, или потом… Я не знаю.

– Иннокентий Гаврилович узнал ваше оружие, когда следователь показывал ему револьвер?

– Да. Он улучил момент, примчался в Д. и потребовал, чтобы я спустилась вниз. – Екатерина Александровна залилась слезами. – Он решил, что это я! Что это я убила ее… Но я же знала, что потеряла револьвер еще накануне! Я всю сумочку перетряхнула – его в ней не было…

– Когда именно вы обнаружили пропажу револьвера, кстати?

– После нашего свидания в лесу.

– Скажите, а кто-нибудь мог его украсть?

– Вы о Кеше? – ужаснулась Екатерина Александровна. – Зачем ему?

– Он не упоминал, что собирается избавиться от Пановой раз и навсегда, к примеру?

– Нет. Нет! Он не такой…

– И все же вам приходили в голову определенные подозрения, верно? Когда я сказала: «Кто-нибудь мог украсть», – вы тотчас же назвали Ободовского, а не горничную, например, или кого-нибудь еще…

– Я не знала, что и думать, – призналась Екатерина Александровна, вытирая слезы. – Я была в полном ужасе. Понимаете, когда на сцене играешь в пьесе, это одно, а когда все происходит в жизни, впечатление просто чудовищное…

– Скажите, Екатерина Александровна, почему вы не уехали сразу же, узнав об убийстве?

– Вот он тоже меня просил немедленно уезжать, – усмехнулась актриса. – Но я перенервничала, мне стало плохо. Я очень боялась выкидыша… не хотела, чтобы он случился… и потом, я сказала мужу, что еду в гости к сестре в другую губернию. Он бы сильно удивился, если бы я так скоро вернулась…