Абордажник - Дмитрий Султанов

Что-то начал уходить в какую-то депрессию, одернул я себя. Так, лучше спросить у Питера, что там на вражеском корабле. А в ответ я услышал:

– Не знаю, Джон. Сразу после высадки десанта связь с ними полностью прервалась. Что там, неизвестно, вот капитан и отправил срочно всех боеспособных бойцов туда. Надеюсь, что все живы и просто там связь чем-то глушится, – вздохнул Питер.

– Да, кстати, у меня броня повреждена и щит не работает, – сообщил я ветерану.

– И что ты хочешь от меня? Я тебе что, псионик арсианский, чтобы прямо сейчас его починить? Да даже и те не справились бы. Просто держись позади. Все равно тебе не дали бы достаточно времени для смены брони, – вначале срывается, а потом усталым голосом говорит тот.

– Я просто хотел сообщить. Для меня это как в прошлый раз в той броне, главное не подставляться. Правда, мне тогда ногу сожгли, – поежился я от воспоминаний.

– Ну, вот и не подставляйся, и не привыкай рассчитывать на экипировку. Все может повредиться, износиться и сломаться. Главное, чтобы ты сам не сломался, – твердо сказал Питер.

– Запомню, – только и ответил я. Постараюсь. Хотя нет, черт возьми. Просто сделаю. Выживу наперекор всему. А то будет обидно погибнуть и даже толком не вспомнить, кто я. Да и просто не прожив ничего. Всех воспоминаний всего про Центр беженцев, обучение и тренировки, а также мою единственную операцию, которая чуть не стала последней. Внезапно вспомнилось, что я так и не связался с троицей своих земляков. А уже столько месяцев прошло. Интересно, как у них сложилась судьба?

– Не спи, мы уже приближаемся, – вывел меня из размышлений окрик Питера.

Сзади меня, там, где располагался пульт управления десантным ботом, раздавались приглушенные ругательства. И «долбаная железяка» и «летающее ведро» были самыми ласковыми из них. Видимо, повреждения были все-таки более значимыми, чем говорил седой ветеран. Но добрались, и то хорошо. Бот произвел стыковку, и началось вскрытие обшивки.

– Так, мы высадились недалеко от одного из десантных кораблей, но будьте готовы к неприятностям, – прозвучал голос Волтера. Все уже отсоединились от крепления в ожидании, проведя герметизацию брони. Отсчет по остатку кислорода пошел.

Обшивка падает, и туда сразу влетает две эми-гранаты. Вспышки, и в проем уже устремляются фигуры бойцов. Почти сразу по связи слышно: «Чисто». Я выхожу из бота одним из последних, осматриваясь по сторонам. А посмотреть было на что.

Интерьер корабля сразу же показывал свою чужеродность. Основной коридор, к которому посчастливилось пристыковаться боту, был очень широким и высоким. Но он весь был усеян разбросанными небольшими проемами, которые были размещены на разных уровнях без всяких перекрытий. Да, если присмотреться, то эти проемы уходили совершенно под разными углами в глубь корабля. Обшивка стен была выполнена в уже знакомой по вражеским десантным ботам манере в виде плохо обработанного камня. Кстати, пол был таким же, и, вообще, ни одной гладкой поверхности видно не было. Освещение внутри достаточно тусклое и исходило от хаотично разбросанных как на стенах, так и даже на полу фиолетовых полосок. Мило тут, что уж сказать. Хорошо хоть врагов пока не видно. Я выключил принудительную трансляцию реальной картины, дав возможность электронике в шлеме осветить все вокруг.

– Крег, мы прибыли на борт. Ответьте, каков статус, – услышал я попытку Волтера выйти на связь с остальными двумя группами.

– Слышу… зде… пло… не… связи… Ходи… левый… кори… ор… – В шлеме были сплошные помехи, но слова можно было кое-как разобрать.

– Черт! Ладно, все слышали, идем, – скомандовал Волтер, после попытки дозваться повторно. Протестировав связь, оказалось, что она глушится даже на расстоянии метра, и все общение возможно только через внешний динамик.

– А как же бот? – спросил Питер, когда мы выдвинулись.

– Он и так поврежден, пилот выдавил из него все, что можно, – словно в подтверждение один из бойцов кивнул, – так что, либо мы улетаем на одном из двух других десантных ботов, либо не улетаем вовсе. Вряд ли капитан еще кого направит, если мы не вернемся, ибо просто некого.

Веселенькая перспектива. Значит, ищем бот, а еще я на всякий случай пометил себе через броню бойца, который был пилотом бота. Этого надо точно прикрывать, а то мне повторений ситуаций не нужно. Тут Умника точно нет.

– Тут бы не помешали наземные мини-разведчики. Могли бы разведать и автономно, – заметил кто-то из бойцов.

– Ага, только кто же знал, что тут ни одной перегородки. И так хорошо, что не приходится лазить по тем туннелям, – кивнул Волтер на постоянно встречающиеся проемы. Там бы вообще не развернулись, и шансов на что-то точно не было бы.

Мы растянулись в цепь, следуя по коридору. И я снова оказался в конце. А уже через метров тридцать начали попадаться первые трупы чужих, причем часть из них находилась как раз в тех самых разбросанных проемах. Данная ситуация заставила более внимательно контролировать окружающее пространство.

Переступая очередной труп, чувствую опасность и пытаюсь уйти в сторону. Прыжок в сторону на одной ноге, когда вторая находится в воздухе, явно не лучшая идея, и я, запнувшись о тело чужого, падаю на бок. К счастью, сгусток плазмы проходит мимо. Я откатываюсь в сторону, уходя еще от одного заряда, и пытаюсь найти взглядом противника. Но меня опережают, и идущие впереди бойцы уже открывают огонь, наведя винтовки куда-то назад и вверх. Встать получается, когда все кончено и чужой уже валяется расплавленной кучкой, выпав из одного из проемов.

– Блин, да ты реально везунчик. А точнее везучий акробат. Твой прыжок точно достоин просто лучших наград за артистичность и даже, возможно, должен войти в анналы истории Содружества, – подколол меня Питер. Я отмахиваюсь и продолжаю путь. Волтер еще несколько раз пытается выйти на связь, но безуспешно. А десантного бота наших рядом не оказалось. Как кто-то предположил, мы могли десантироваться на другом уровне. Происходит еще несколько нападений, но удается обойтись без потерь. Причем один раз моя интуиция подсказала мне момент атаки, и выскочивший из проема в стене чужой, который уже целился из хвостовой пушки в запомненного мной бойца, наскочил на мой заряд плазмы. От попадания враг сложился внутрь, оставляя торчать из проема свои лапы. Не, сволочи, пилот должен выжить. Не дождетесь!

В итоге мы дошли до развилки в коридоре, минуя то и дело разбросанные тела чужих. Волтер принял решения разделиться и ушел вправе с семью бойцами, оставив за главного у оставшихся Питера. А еще через десяток метров мы нашли первые трупы наших. Один из бойцов был продырявлен в районе груди, причем дыра была очень большой, чуть ли не размером с весь корпус. У второго, который лежал поодаль, отсутствовали ноги и одна рука. Вторая так и продолжала держать винтовку.

– Что ж за пушка сделала такое, – задумчиво протянул Питер, присевший у первого трупа, – пойдем дальше.

Ответ на его вопрос мы нашли буквально через тридцать метров. Коридор как раз поворачивал где-то под углом в тридцать градусов, и впереди идущие бойцы, практически не останавливаясь, последовали дальше. Не знаю, расслабило их практически полное отсутствие живых врагов или же, наоборот, слишком сильно сконцентрировались на хаотично разбросанные проемы, из которых эти враги только и нападали. В общем, первый же огромный шар плазмы влетел в целившегося в пустой проем бойца, напрочь снося тому щит и отжигая ему верхнюю часть корпуса с головой. Тело еще не успело упасть, как за большим снарядом последовали два маленьких, нацеленных на второго абордажника. Тому повезло больше, и первый заряд поглотил щит, но второй попал в ногу, отрывая ту и заставляя его упасть посреди коридора.