Приваловские миллионы. Золото - Дмитрий Мамин-Сибиряк

Это шумное веселье было неожиданно прервано появлением нового лица. Однажды, когда Привалов занимался с Ляховским в его кабинете, старик, быстро сдвинув очки на лоб, проговорил:

– Вы видели Лоскутова? Максима Лоскутова?

– Нет…

– Ну, так вы, батенька, ничего не видели; это unicus[20]в своем роде… Да, да. Наш доктор отыскал его… Замечательная голова: философ, ученый, поэт – все, что хотите, черт его знает, чего он только не учил и чего не знает! В высшей степени талантливая натура. И очень благодарен доктору за этот подарок.

Привалов рассмеялся.

– Чего вы смеетесь? Конечно, подарок, а то как же? Мы, сидя в Узле, совсем заплесневели, а тут вдруг является совершенно свежий человек, с громадной эрудицией, с оригинальным складом ума, с замечательным даром слова… Вы только послушайте, как Лоскутов говорит…

Ляховский сделал кислое лицо и как-то по-жидовски расставил руки.

– Для нас этот Лоскутов просто находка, – продолжал развивать свою мысль Ляховский. – Наши барышни, если разобрать хорошенько, в сущности, и людей никаких не видали, а тут смотри, учись и стыдись за свою глупость. Хе-хе… Посмотрели бы вы, как они притихнут, когда Лоскутов бывает здесь: тише воды, ниже травы. И понятно: какие-нибудь провинциальные курочки, этакие цыплятки – и вдруг настоящий орел… Да вы только посмотрите на него: настоящая Азия, фаталист и немного мистик.

– Вы так много насказали про Лоскутова, Игнатий Львович, что я даже немного начинаю бояться его, – пошутил Привалов.

– Я сам его боюсь… Да…

Старик поднялся со своего кресла, на цыпочках подбежал притворить двери кабинета, еще раз огляделся кругом и, наклонившись к самому уху Привалова, шепотом говорил:

– Лоскутов был в чем-то замешан… Понимаете – замешан в одной старой, но довольно громкой истории!.. Да… Был в административной ссылке, потом объехал всю Россию и теперь гостит у нас. Он открыл свой прииск на Урале и работает довольно счастливо… О, если бы такой человек только захотел разбогатеть, ему это решительно ничего не стоит.

– А сам-то по себе кто такой этот Лоскутов?

– Да бог его знает… Он, кажется, служил в военной службе раньше… Я иногда, право, боюсь за моих девочек: молодо-зелено, как раз и головка закружится, только доктор все успокаивает… Доктор прав: самая страшная опасность та, которая подкрадывается к вам темной ночью, тишком, а тут все и все налицо. Девочкам во всяком случае хороший урок… Как вы думаете?

Не дождавшись ответа Привалова, Ляховский вдруг громко захохотал и даже, схватившись за живот руками, забегал, как сумасшедший, по кабинету. Привалов так привык к выходкам этого странного человека, что даже не обиделся на такой странный оборот разговора. Задыхаясь от смеха, Ляховский несколько раз раскрывал рот, чтобы что-то сказать и объяснить Привалову, но только махал безнадежно руками и опять начинал хохотать. На его лбу очки так и прыгали, на висках вспухли толстые синие жилы, и из глаз катились слезы; только приступ удушливого кашля остановил этот гомерический смех, и Ляховский мало-помалу успокоился.

– Сергей Александрыч, извините меня… Ха-ха… – заливался старик, вытирая глаза платком. – Вы только представьте себе картину… О-ха-ха!.. Ох, задохся!.. Вы представьте себе… Половодов… ха-ха-ха!.. Ведь вы знаете, что за человек Половодов: делец в нынешнем вкусе и бонвиван par excellence[21], и вдруг он встречается с Лоскутовым… Ха-ха-ха!.. Ничего подобного в жизни своей не встречал… Все равно что свести волка с собакой, так и Лоскутова с Половодовым… Александр Павлыч, бедняжка, совсем утратил все свои достоинства и снизошел до последней степени унижения: начал сердиться на Лоскутова за то, видите ли, что тот в тысячу раз умнее его… А у девочек так глазки и разгорелись: ведь поняли, в чем дело, без слов поняли. Это, батенька, целая школа: один такой урок на целую жизнь хватит… Да! И представьте себе: этот самый Александр Павлыч, милый и обязательный человек во всех отношениях, глубоко убежден, что Лоскутов жалкий авантюрист, как сказочная ворона, щеголяющая в павлиньих перьях…

– А Лоскутов давно живет на Урале?

– Да как вам сказать: год… может быть, полтора, и никак не больше. Да пойдемте, я вас сейчас познакомлю с Лоскутовым, – предлагал Ляховский, – он сидит у Зоси…

Привалов испытал некоторое волнение, когда они входили в гостиную Зоси; оттуда доносились громкие голоса. Ляховский бежал трусцой и несколько раз взбил свой кок на голове. Когда они вошли в гостиную, Привалов в первую минуту не заметил, кого искал глазами. На синем атласном диване с тяжелыми шелковыми кистями сидела Зося; рядом с ней, на таком же атласном стуле, со стеганой квадратами спинкой, помещалась Надежда Васильевна; доктор ходил по комнате с сигарой в зубах, заложив свои большие руки за спину. На столе перед диваном в беспорядке стояли чашки с простывшим недопитым кофе и лежала раскрытая книга.

– Максим Лоскутов… – проговорил Ляховский с особенной, крикливой ноткой в голосе.

Из низкого голубого кресла поднялся среднего роста господин и протянул Привалову руку. Это и был Максим Лоскутов. На вид ему можно было дать лет тридцать пять; узкое бледное лицо с небольшой тощей бородкой было слегка тронуто оспой, густые сросшиеся брови и немного вздернутый нос делали его положительно некрасивым. Только большой белый лоб, прикрытый спутанными мягкими темными волосами, да усталый, точно надломленный взгляд больших глаз с приподнятыми внешними углами придавали этому лицу характерный отпечаток. Такие лица не забываются. Небольшая, но плотная фигура Лоскутова, с медленными, усталыми движениями, обличала большую силу и живучесть; короткая кисть мускулистой руки отвечала Привалову крепким пожатием, а светло-карие глаза, того особенного цвета, какой бывает только у южан, остановились на нем долгим внимательным взглядом. Темная визитка Лоскутова, покрытая кое-где пылью и пухом, и смятая сорочка свидетельствовали о вкусах своего хозяина, который, очевидно, не переменил костюма с дороги.

– Ну, я не буду вам мешать, – торопливо заговорил Ляховский. – У меня бездна дел…

В гостиной воцарилось на минуту принужденное, тяжелое молчание. Привалов чувствовал себя лишним в этом интимном кружке и напряженно молчал.

– Хотите кофе? – предлагала Ляховская.

Привалов отказался.

– Я просил бы вас продолжать ваш прежний разговор, – заметил он, – если только я не мешаю…

– Нет, зачем же мешать, – ответил за них Лоскутов.

XIX

В кабинете Ляховского весело и дружелюбно беседовали с хозяином Половодов и «дядюшка». Особенным оживлением отличался сегодня Половодов. Он фамильярно трепал дядюшку по плечу и старался разогнать в Ляховском те минуты сомнений, которые оставляли на его лбу глубокие морщины и заставляли брови плотно сдвигаться. Ляховский, очевидно, не решался на что-то, чего домогался Половодов; дядюшка держался в стороне и только напряженно улыбался, сохраняя свой розово-херувимский вид.