Бездомный мрак - Михаил Март

На сей раз, она стояла не одна. Местные хозяйки, укутанные в телогрейки, переминались у калитки и лузгали семечки. – Ну что, нашли Ефима? – окликнула меня та, что назвала склеротиком.

– Его нет дома, – буркнул я.

– Не может такого быть. Я видела его утром. Он проехал на своем «джипе» к дому. И больше не отлучался.

– Может, ушел в другую сторону?

– Там болото. Сезон сбора клюквы закончился. И не его это дело. Парень предпочитает покупать, а не выращивать и собирать.

Что я мог ей ответить? Я шел дальше, а она еще долго говорила мне что-то вслед.

У окраины, там, где я оставил свою машину, на пожухлой траве сидели два парня с бритыми головами и в кожаных куртках. На вид лет по двадцать с небольшим, с тупыми рожами дебилов.

– Эй, мужик, это твоя тачка? – спросил один из них, вставая с земли.

– Моя машина.

– Ну ты, мужик, даешь! Кто же на таких игрушках в глухие дыры заезжает. Не повезло тебе. Здесь даже телефона ни у кого нет, а до шоссе три километра. Мы так и поняли, что какой-то лох заблудился. Мобильник у тебя есть?

– Нет.

Второй придурок оказался за моей спиной. На свет появились ножи. Черт меня подери! У меня не было сил возиться со шпаной. Встретились бы они мне на час раньше, я бы повалял их в грязи. А сейчас даже желания не возникло.

Тот, что стоял сзади, прошелся рукой по моему плащу.

– Мобильника нет.

Второй хихикнул.

– Жаль такую тачку ломать. Ключи сам отдашь или предпочитаешь перо в бок?

– Покататься захотелось? Покатайтесь. До первого поста доедите. Только машину не поцарапайте, на ней бампер один стоит дороже ваших куриных голов.

Я достал ключи из кармана и бросил их на землю. Дальше мне оставалось только наблюдать, как моя белокрылая красавица убегает от хозяина. Они сумели открыть машину и даже тронуть ее с места.

Печальное зрелище длилось недолго. «Мерседес» проехал метров триста в сторону шоссе и раздался оглушительный взрыв. В воздух взлетели пылающие осколки, и клубы черного дыма рванулись к облакам. Потом все пылающие ошметки разлетелись в разные стороны и от машины остались только воспоминания.

Секунд десять я еще стоял как истукан, потом меня словно ветром подхватило и я побежал вперед. Бежал, ничего не видя под ногами, только ветер свистел в ушах. Не сомневаюсь, что побил не один рекорд. И куда усталость делась?

Добежав до шоссе, я упал в мокрую траву у обочины и минут десять не мог отдышаться.

Вот она смерть. Клюнула в темечко. Пронесло! Чудом пронесло. Значит, Ефим был предпоследним, а я последним. Способ только какой-то странный. На самоубийство не похоже. И опять я ошибся. Не дано мне понять логику убийцы.

Может, он сумасшедший? Фанатик? Маньяк? Нет. Чисто работает. Знает ли он, что я жив остался? Не дай Бог!

Пора бы остановиться, хватит играть в салочки со смертью. Но я не мог. Не мог, и все тут!

Я встал с земли, отряхнулся и начал ловить попутку до Москвы. Меня всего трясло, в глазах плавали красные круги, и я плохо соображал.

Меня подобрал какой-то дальнобойщик. Я забрался в кабину, и мы тронулись в путь. Он что-то болтал, но я его не слышал. Парню опостылело одиночество и всю дорогу он не умолкал.

Перед глазами черным облаком проплывали последние кошмарные события.

Окровавленный труп Ефима, утопленник в лодке, взрыв, разорвавший в клочья двух искателей приключений.

Странно. Кому я могу мешать? Ведь я никому не навязываюсь. Антон к делу не причастен. Без меня он и гроша не получит со счета в банке. Нет. Он не зря так печется о моем благополучии. Я ему нужен живым, а не мертвым. Да и действует опытный человек. Лиходеев? Мнимый труп, похороненный на Щербинке, пошел на все лишения ради мести. Не исключено. Но мстить надо мне, а не тем, кто был когда-то связан с моим именем. Тут что-то не то.

На окраине города дальнобойщик меня высадил, и я пересел в такси.

И опять мой голос опередил мои мысли.

– Простите, любезный, вы знаете адрес магазина одежды под названием «Сортано»?

– Ну, это скорее дом моды, а не магазин. Им пользуются наши поп-звезды. Там обычная тряпка стоит дороже моей машины.

– То что нужно. Поехали в «Сортано».

Шофер усмехнулся и включил первую скорость.

Удивительно то, что мой помятый вид в этом пустынном дворце с хрустальными люстрами никого не смутил. Лысеющий менеджер со свисающим дряблым животом крутился вокруг меня юлой, несмотря на свой вес и неуклюжесть.

– У нас появились новые модели осеннего сезона. Итальянцы привезли отличную коллекцию, я даже думаю, что уникальную. Желаете посмотреть?

– Мне ничего не нужно, – огорчил его я. – На мне одежда от вашей фирмы?

– Ну, разумеется, я это вижу. Могу даже сказать, что куплена она в конце лета. Мы знаем свой товар. Вы чем-то недовольны?

– Вполне доволен.

– Не сомневался. Мы работаем с очень требовательными клиентами и ни разу не слышали нареканий. Вашему костюму и плащу сносу нет.

– Вы правы. Им удается сохранять форму даже в экстремальных обстоятельствах. Большую партию продали?

– У нас бывает только по одному экземпляру каждой модели. Тем они и уникальны.

– Я слышал, что вы фиксируете всех покупателей. Это и привело меня к вам.

Я уезжал в командировку за границу и там встретил свой день рождения. Когда вернулся, обнаружил подарок от друзей. Жена наотрез отказывается называть мне имена подносителей. Этот подарок мне понравился больше остальных. Я хотел бы отплатить щедрому другу тем же. Возможно, из вашего магазина. Но мне хотелось бы знать, кому дарить?

Продавец помялся.

– Вообще-то эта информация конфиденциальная. Но если вы хотите сделать ответный подарок из нашей коллекции, я готов нарушить наши традиции.

– Мы хорошо друг друга понимаем.

– Одну секундочку.

Клерк исчез на какое-то время и вернулся с толстой, в кожаном переплете, книгой в руках.

– Это и есть ваша энциклопедия покупателей?

– Да. Те, кто покупает мужские вещи. На женщин заведено несколько таких книг.

Он осмотрел меня и тут же определил размер. Полистав фолиант, нашел нужную запись.

– Вашего друга зовут Антон Романович Гольдберг. Расплачивался по кредитной карточке.

– Почему-то я так и подумал. Мне остается только выяснить его размеры, и я сделаю ответный заказ. А когда он купил мне вещи?

– Двенадцатого сентября.

– Вы очень любезны. Он сделал это в день моего рождения.