S-T-I-K-S. Территория везучих - Артем Каменистый

– Чем дальше отойдем, тем меньше воды до нас доберется! Ди, привяжи автомат! И сама держись! Крепче держись! Да не за лавку, дурочка, за леер хватайся! Руку под ним просунь!

Прибавил газу до отказа, стараясь не думать, что случится, если на скорости налетят на плавающее дерево или приличную корягу, такого добра в реке хватало. Лишь жалел о том, что не догадался сделать это сразу, когда кот начал проявлять первые признаки беспокойства, время потеряли.

Блин! Кот!

– Ди или Шуст! Кота в рюкзак или в мешок! Живее! Берегите Гранда, он в воде с ума сойдет!

Волна заревела вовсю спустя полминуты или около того, хотя по резко притормозившим внутренним часам она добиралась вечность. Такой шум поднялся, что заглушил звук мотора, всякие попытки перекрикиваться прекратились, люди вжались в лодку, готовясь к удару стихии.

И он не заставил долго себя ждать.

Вначале спину обдало мелкими брызгами – почти невесомой взвесью, охлаждающим предвестником самого главного. Корма начала угрожающе задираться, а затем мотор недоуменно хрюкнул, подпрыгивая и захлебываясь, после чего…

После чего, в сущности, ничего ужасного не произошло. Карат морально готовился к жесточайшему удару в спину, после которого его вырвет из лодки вместе с транцем и закрепленным на нем двигателем, но нет, лодка всего лишь почти мгновенно заполнилась водой и оказалась посреди бушующего потока. Он потащил ее вслед за собой с непреодолимой силой, бросая с борта на борт, обволакивая пеной, задирая то нос, то корму. Казалось, что вот-вот, и опрокинутся, но нет, каким-то чудом продолжали удерживаться.

Над головой ярко вспыхнуло, на краткий миг Карат разглядел Шуста, лицо товарища было безумным, по нему текли потоки воды, он что-то неистово орал. Только сейчас дошло, что стихия ударила одновременно и снизу, и сверху – начался сильнейший ливень.

Складывалось впечатление, что Улей превращается в сплошной океан от земной тверди до небес. Удары молний следовали один за другим, ливень, жестко бьющий не каплями, а самыми натуральными струями из пожарных брандспойтов, и все это без малейшего намека на гром – или его вовсе нет, или не слышно из-за всепоглощающего рева взбесившейся воды.

Обе версии имеют право на жизнь.

Лодку внезапно понесло вниз, Карату даже показалось, что они падают с невесть откуда взявшегося водопада. Видимо, поток здесь проходил над невидимым препятствием, высота всего ничего оказалась. Но все же шлепнулись чувствительно, при вспышке очередной молнии успел увидеть, как за борт улетает один из рюкзаков.

Нужно было тщательнее закреплять, но кто же мог знать, что на спокойной реке можно вляпаться в шторм на хрен знает сколько баллов.

За микроводопадом лодку повело в сторону и начало разворачивать боком к волне. Карат только сейчас понял, что двигатель заглох, и, рискуя оказаться смытым за борт, начал лихорадочно его заводить. Но все потуги ни к чему не приводили – вхолостую проворачивался. Мотор простенький и новенький, проблема или во вредной суете, или техническая и при этом легко решаемая.

Вот только в такой обстановке говорить о легкости не приходится.

Карат, во всю глотку выкрикивая грязнейшие непристойности, что, по меркам всякого отчаявшегося человека, должно непременно помочь в самой безнадежной ситуации, дернул еще раз – и, о чудо великое, мотор действительно заработал. Причем понять это удалось главным образом по характерной вибрации – в мире не осталось других звуков, все поглотил рев взбесившейся воды.

Ухватившись за румпель, грубо потянул, заставляя лодку разворачиваться, не позволяя ей встать боком к волнам, которые только и ждут, чтобы перевернуть ее, затянуть под себя вместе с пассажирами и поклажей. Чувствуя, что у него получается, что он добился своего, встал на курс, чуть выпрямился, не сдержав злую и торжествующую улыбку.

И в этот миг перед глазами померк блеск молний – что-то жестоко врезало по голове и одновременно в грудь, а потом, чуть слабее, впилось в горло. С неудержимой силой, вминая кадык и норовя выдавить глаза, это нечто выхватило Карата из лодки. А он, судорожно отмахиваясь, наконец ухватился за непонятное, не похожее ни на руки людей, ни на лапы зараженных.

Держась за загадочного похитителя, сумел отстраниться и, кашляя от попавшей в глотку воды, при вспышке молнии успел разглядеть растопыренные корявые конечности спрута-инвалида.

Блин, вот ведь повезло, так повезло – на диво «удачный» день. Это всего лишь корни увлекаемого водой дерева, не приподнимись он в тот момент в лодке, они бы, скорее всего, прошли над головой, даже волосы не задев. А теперь Карат барахтается непонятно где и понятия не имеет, в какой стороне оказалась лодка.

Да если бы и знал, что ему с этого? Ведь если мотор не заглох сразу после того, как сам он оказался за бортом, то мог успеть унести ее на сотню-другую метров (и продолжает уносить).

И почему он так беспокоился о вещах и при этом не догадался привязать себя? Тем более, на этот счет у мотора была полезная опция – на тот случай, если лодочник окажется за бортом, двигатель вырубался.

Вот только Карат страховочной чекой не воспользовался.

Хотя, может, оно и к лучшему для Шуста и Дианы: им теперь не придется заводить двигатель заново, что не так-то просто в этих условиях, и лодка останется управляемой.

И недосягаемой для Карата.

Всякие связные мысли вылетели из головы – дереву, кувыркаемому на волнах, в этот самый момент вздумалось перевернуться столь резко, что цепляющийся за корни Карат мгновенно оказался под водой. Он было инстинктивно разжал ладони, но, к счастью, не до конца – тут же сжал их сильнее прежнего. Пловец из него не ахти, в этом буйстве стихии быстро удалиться от своего нового плавсредства не успеет, а ведь оно, продолжая вращаться, может напоследок врезать по голове уже не податливыми тонкими корнями, а увесистой и острой сухой веткой.

Если потеряет сознание – это конец, на реке станет одним утопленником больше.

Так он плыл – то погружаясь в воду с головой, то ненадолго выныривая и спешно запасаясь кислородом в такие моменты. Иногда в голову приходили различные идеи по поводу происходящего, некоторые даже относительно здравые. Так, можно ускориться и уйти в сторону от дерева в этом режиме, после чего вернуться в нормальное течение времени. Но какой в этом смысл? Что так он не пойми куда движется, что эдак будет действовать вслепую.

К тому же никто не гарантирует, что бурное течение не шмякнет его телом по какой-нибудь твердой преграде. Похоже, его тащит к затопленному берегу, на это указывают массы то и дело бьющего по ногам тростника и макушки каких-то высоких лиственных зарослей, проглядывающих иногда при вспышках молний. Дерево в какой-то мере способно защитить его от ударов, так что лучший вариант – продолжать держаться за него.

И Карат держался. Минуты, десятки минут или часы – он понятия не имел, насколько это затянулось. Субъективно казалось, что чуть ли не вечность миновала, но на самом деле, разумеется, он барахтался на много порядков меньше – нехорошее имеет свойство неимоверно растягивать каждое мгновение.