Сущность северного сияния - Лайя Лопес

я очень удивлен, что вы так высоко в рейтинге.

Эмма, в отличие от Кибиби, подошла ближе и выпятила грудь.

– Это попытка нас запугать? – язвительно спросила она. – Потому что мне больше скучно, чем страшно.

– Кто устраивает террор, – он подчеркнул это слово, – так это ты.

Кибиби на мгновение задумалась, сможет ли она взять лунный пирожок и бросить его Кэрону между глаз, как это сделал с ней Спейдс. Фураха уже была готова ответить, когда Кат подошла к парню.

– Ты хотел нам что-то сказать? – спросила она сладким голосом.

Адам, казалось, был шокирован дружелюбным тоном Кат. Кибиби посмотрела на Эмму, и они обе одновременно кивнули – без необходимости читать мысли друг друга – готовясь защитить Кат от атаки, которую Кэрон собирался на нее обрушить.

Парень снова откашлялся и рукой откинул плащ, обнажая свои мускулы. Кибиби почувствовала, как от этого зрелища к горлу поднимается рвота.

– Хотел дать вам понять, что именно мы выиграем Великое задание.

Кат моргнула.

Кибиби вскинула бровь, глядя на Эмму, не в силах понять, говорила Кат серьезно или смеялась над Адамом. Парень замер, не зная, что сказать, он явно был так же растерян, как и они. Через несколько очень долгих и чрезвычайно болезненных секунд он заявил:

– Это мы еще посмотрим! – он резко повернулся и его плащ цвета охры поднялся в воздух.

Эмма посмотрела на Кат и гордо кивнула, тихонько похлопав ведьме.

Кат улыбнулась во все зубы. Сладкая, как цветочек, но опасная, как оса.

Кибиби осмотрела зал в поисках Адама – он был в углу со всем своим шабашем. Звели возвышался над ними. Когда Кибиби встретилась с ним взглядом, тот быстро отвел глаза. Она заметила, что рядом с Звели стояла непокорная, с длинными косами и отметиной Воздуха. Кибиби удивилась, увидев ее. Непокорным не требовалось присутствовать на этих вечерах, и обычно они туда и не ходили. Кибиби стала вспоминать, когда в последний раз видела эту девушку. В кафе «Холли Мун», как раз перед началом Лиги… Нет, она вспомнила. Это было в ее видении, когда она прикоснулась к Адаму.

– Мне нужно с тобой поговорить, – сказала Лилит.

Хиона специально не торопилась поворачиваться. Раньше Лилит считала себя невосприимчивой к запугиваниям, которые склоняли Тайку к ногам Хионы, но она все еще отчетливо помнила их последний разговор, последние слова, сказанные ей Хионой.

«Ты труп, Лилит».

Лицо Хионы окаменело. Она была статуей, красивой и холодной, как мрамор.

– Ты пришла, чтобы сказать мне, что передумала?

Слова резали, как нож, но за острием таилось что-то еще, крошечная крупица надежды. Лилит было больно отбрасывать ее.

– Нет.

Движение было минимальным. Хиона лишь сильнее стиснула зубы. Этот жест был почти незаметен.

– Тогда больше не о чем говорить.

Хиона повернулась, но Лилит взяла ее за руку и притянула к себе. Они стояли почти нос к носу. Золотые глаза Хионы, сиявшие ярче любого топаза, свисающего с шеи македонской благородной ведьмы, впились в нее.

– Это важно.

Ноздри Хионы раздулись от резкого выдоха, но лицо оставалось невозмутимым.

– Ты читала, что произошло во время нашего испытания?

Хиона подняла бровь. Вопрос был почти риторическим. Конечно, она читала. Наверняка Хиона скопировала весь отчет Бэйда, и у нее уже был блокнот, полный пометок по этому поводу. Но в отчете не было ничего, кроме аннулирующего заклинания Лилит.

Она украдкой посмотрела по сторонам, чтобы убедиться, что поблизости никого нет.

– Хиона, то устройство, поглотившее источник, твое.

– Что?

Лилит вздохнула.

– На мачтах, поддерживающих эти металлические заклинания, была эмблема семьи Демир.

Хиона сузила глаза. От этого движения кровь стыла в жилах.

– Ты обвиняешь мою семью в отвратительных нарушениях?

Лилит не могла не отступить.

– Когда я думала, что ты не можешь опуститься ниже, ты меня удивила, – сказала Хиона. – Скажи мне, Лилит, неужели вся наша жизнь была фарсом? Ты всегда ненавидела меня?

Лилит и Сет были больше, чем кто-либо другой, подготовлены к общению с Хионой. Лилит могла видеть сквозь холодный мрамор ее лица, слышать музыкальные нюансы ее голоса. Лилит была готова ко всему, но не к этому.

– Нет, Хиона. Я не ненавижу тебя, – она схватила Хиону за руку, спрятанную под фиолетовым плащом. – Что угодно, но не это. Это тут совершенно ни при чем.

Золото в ее радужках стало жидким, как будто она собиралась пролить золотые слезы. Хиона выпустила руку и сделала шаг назад. Когда она подняла глаза, все ее лицо выражало чистую ярость.

– Ты лишаешь меня родственной души, разрушаешь планы, которые готовились годами, ломаешь нашу семейную жизнь, а теперь обвиняешь меня в ужасном преступлении. Что еще мне думать?

Лилит вспомнила боль, которую она почувствовала, когда врезалась в стену пещеры. Это было ничто по сравнению с тем, что она чувствовала сейчас. Она не могла ничего сказать. Хиона отвернулась, на этот раз Лилит ее не остановила.

Она слегка повернула к ней голову, открывая взору только накрашенный глаз и очертания носа.

– Я посмотрю про эти мачты, – сказала она. – Не потому, что ты этого заслуживаешь, а потому, что, в отличие от тебя, твое слово для меня еще имеет вес.

Она оставила ее позади, и Лилит сделала все возможное, чтобы не заплакать посреди обсерватории.

Кат спускалась по лестнице, украдкой глядя на Лилит. Не из сомнений, а из чистого беспокойства. Раньше Лилит всегда была спокойна, но сейчас, по дороге на арену стадиона, она казалась… грустной.

Этот вечер был непохож на предыдущие. Испытания закончились, теперь Лига была по-настоящему серьезной. После закусок канцлер Мокоена известила, что все королевичи, продолжающие участие в соревнованиях, должны прийти на арену, чтобы прослушать объявление о Великом задании.

Так было всегда. Шабаши проходили свои испытания параллельно, и их единственным противником был вызов, брошенный Главным офисом Лиги. Теперь это было в прошлом. У Кат было несколько минут, чтобы попрощаться с Эйчи, который был опустошен дисквалификацией своего Юго-восточного шабаша. Он признался Кат, что отчасти благодарен, что ему не пришлось оставаться в Лиге. Это ее немного опечалило, и она поймала себя на мысли о том, что ей хотелось бы, чтобы его семья и Ямато не были с ним слишком строги.

Хуже всего то, что Кат чувствовала себя мелочной. Хоть ей и было жаль Эйчи, часть Кат не могла перестать думать, что, несмотря на то, что Северо-восток получил достаточно очков, у них была помарка. И именно во время Великого задания, самого важного момента в этом цикле Лиги, им придется понести за нее наказание. И на этот раз им придется иметь дело с Восточным направлением, шабашем Адама, и результат этой встречи определит, умрут их мечты о короне или нет.

Офицеры открыли большие двери, ведущие на арену, и велели волшебникам вернуться на те же места, где они были во время церемонии отбора.

Кат поднялась по ступенькам на