Остров желтых васильков - Мария Брикер

– Понимаю. Оригинальное название для гей-клуба, – саркастически заметил Веня и подумал, что это просто чудовищно – сидеть на кладбище напротив памятника безвременно почившей молодой девушки, вести разговоры с геем на тему дискриминации сексуальных меньшинств и обсуждать названия их клубов. Трофимов разозлился.

– Рассказывайте, что делали в квартире.

– В подробностях? – разозлился в свою очередь Арсений, почуяв нетолерантность Трофимова.

– Я не про это! Вы вошли в квартиру, открыв ее своим ключом. Дальше что?

– А дальше – ничего. Я услышал, что Данила ссорился в гостиной с девушкой. Дверь в гостиную была приоткрыта, но они были так увлечены, что меня не заметили. Девицу я видел только со спины, но Данила называл ее Яной. А Катя мне говорила, как зовут вертихвостку, которая разрушила ее жизнь. Яна – довольно редкое имя, чтобы это было совпадением. Из разговора понятно было, что они любовники. Катя об этой связи не знала. Данила скрывал.

– Уверены?

– Что Катя не знала? Конечно! Яна так и говорила Данилке, когда с ним ссорилась: неужели ты не понимаешь, твоя мать нам никогда не позволит быть вместе. Данила кричал: мне все равно! Яна говорила: а мне – нет! Я уже без того от нее настрадалась. Представляете, поганка какая, она, видите ли, от Катеньки настрадалась. Мужа увела, семью развалила, жизнь разбила, – настрадалась она, нахалка, – с неприязнью сказал Шнайдер. В этом отношении Трофимов был с ним солидарен и с покойной Котовой – тоже. Она прекрасно понимала, что Катя Долгова без боя не отдаст ей сына. Данила Долгов хорохорился перед любовницей, но тоже не мог не понимать, как отреагирует на эту связь его мать. – Нет, Катя точно не знала, – размышлял вслух Шнайдер. – Она узнала потом. Честно говоря, я не ожидал, что дома кто-то есть. Свет в окнах не горел. Мне стало неловко, и я тихо ушел.

– И все?

– Все.

– А где был в это время ваш друг?

– На улице меня ждал.

– Почему?

– Потому что так захотел! – вспылил Шнайдер и скис, помолчал немного, начал раскачиваться вперед-назал, сказал тихо: – Это я ее убил… Я ее убил…

– Кого? – растерялся Трофимов. Шнайдер не отвечал, обхватив себя руками, он продолжал раскачиваться. Лоб его вспотел, глаза стали больными и безумными. Арсению, похоже, нужна была доза.

– Шнайдер, кого вы убили? Яну Котову? Вы дождались, когда она выйдет из квартиры, и зарезали ее?

Арсений перестал раскачиваться и посмотрел на Трофимова с удивлением.

– Охренели совсем! – возмутился он. – Я отправился сначала в ближайший клозет у метро, где чудовищно провел время за двадцать рублей, а потом отправился в гей-клуб с Колином.

– Вас же туда не пустили, – напомнил Трофимов. Шнайдер снова посмотрел на Веню, как на идиота.

– Вы всерьез полагаете, что в Москве только один гей-клуб?

– А что, их много? – брякнул Веня. Шнайдер не ответил, но Трофимов понял, что угадал, и расстроился окончательно. Теперь ему предстояло проверить не одно, а два подобных заведения. – Как называется клуб, куда вы потом поехали? – хмуро уточнил он.

– «Оранжевая обезьяна», – сообщил Шнайдер. – Минут пятнадцать одиннадцатого мы уже были там. Ехали на метро. Подтвердить наше пребывание в клубе могут как минимум человек пятьдесят. В клубе мы провели всю ночь и ушли часов в пять утра. Взяли частника и поехали в отель спать.

«Как их много», – еще больше опечалился Трофимов, записывая в блокноте название второго клуба для меньшинств.

– Обезьяны, кукушки… Вот, блин, – покачал головой Трофимов. – Почему не назвать клуб так, чтобы всем понятно было, кто туда ходит! Для безопасности остальных граждан. – Трофимов на некоторое время замолчал, пытаясь собраться с мыслями, и сказал с раздражением: – Короче, кого вы убили, я так и не понял!

– Катю… я свою убил.

– Шнайдер, еще минуточку побудьте со мной в адеквате. Напоминаю, ваша сестра покончила с собой – это подтвердила экспертиза и свидетели.

– Вы сами что-то теряете адекватность с каждой минутой. Дикая страна. Пещерная и отсталая, – в свою очередь разозлился Арсений. – Я фигурально – неужели не понятно!

– Да вы меня просто нервируете, вот я с мысли и сбиваюсь!

Шнайдер развернулся к Трофимову всем корпусом и приготовился явно выступить с пламенной речью о дискриминации геев.

– Какой вы добрый и толерантный, – начал он издалека. Веня отодвинулся, чтобы не получить в пятак, и перебил Арсения:

– Я про ваше состояние, если что, а не про ориентацию. Поплохело что-то вам, я смотрю. Ширнуться пора, да, Шнайдер? Хотя вы правы, я совсем не толерантный. Поэтому рассказывайте быстрее, а то могу не сдержаться и морду набить. Чем вы добили свою сестрицу? Царство ей небесное. – Веня покосился на могилу самоубийцы Долговой. – Хотел сказать, земля ей пухом.

Шнайдер растерял боевой задор, ему становилось все хуже, лицо его побелело, губы стали синими, а руки нервно перебирали пуговицы на пиджаке.

– Когда Катя в больнице оказалась с порезами, я ей все рассказал.

– Что – все?

– Что Данила встречается с тварью, которая разрушила ее жизнь, этой сукой Яной. Катенька ведь думала, что Данила Котову прирезал, чтобы за нее отомстить, поэтому и прикрывала. Так вот, я объяснил Кате, что сыном ее двигали совсем другие побуждения.

– Какие?

– Понятия не имею, но явно же, что Данила не мстил за мать! Я вам говорил уже, что они ссорились. Яна угрожала, что бросит Данилу. Чего она хотела от парня, я не знаю, но в итоге расплатилась за угрозу свою – свалить – жизнью. Я рассказал Кате, что Данила спит с Яной. Я просто хотел, чтобы Катя отказалась от идиотской затеи взять вину сына на себя из благородных побуждений. Он ведь с ней совсем неблагородно поступил! Мало того – роман закрутил с женщиной, которая разбила матери жизнь. Катя эту информацию восприняла очень плохо, но вместо того, чтобы отказаться от признательных показаний и все рассказать следствию, покончила с собой. Я убил Катю. Я не должен был этого говорить. Я видел, в каком нестабильном она была состоянии. Я не должен был…

Шнайдер неожиданно заплакал навзрыд, как рыдают женщины. Истерика с каждой минутой нарастала, и Трофимов сделал то, что давно хотел сделать, – дал Арсению по морде. Шнайдер всхлипнул и перестал рыдать.

– Шнайдер, если вашу сестру фигурально и убили, то это сделали не вы, а ее собственный сын! Следствие выяснило, что именно Данила Долгов подкинул улики на дачу, что говорит о том, что он хладнокровно подставил свою мать. И ваша сестра об этом прекрасно знала. Она же неглупая была женщина. Первую попытку самоубийства она сымитировала, чтобы выиграть время и дать своему сыну шанс. Ваш гнусный племянник шансом не воспользовался. Он, паскуда, не на кладбище будет сказано, даже не думал прощенья просить у своей матери и принял ее жертву как должное. Вот у вашей сестры и сдали нервы. Вы тут вообще ни при чем, Шнайдер. Так что…