За всеми зайцами - Дарья Донцова

– Мне хочется узнать о состоянии здоровьяЛуизы Роуэн.

Доктор повернулся на стуле.

– А вы кто?

– Близкая подруга. А что, после такойтравмы может помутиться рассудок?

– Запросто. Черепно-мозговая травма –коварная вещь. Головные боли, тошнота, амнезия, носовое кровотечение, потеряслуха – вот далеко не полный перечень осложнений.

– А галлюцинации бывают? Может ей сейчасказаться, что она вспомнила имя нападавшего?

– Конечно, но я всегда предостерегаюполицейских, советую быть очень осторожными, допрашивая подобных потерпевших.Тем более что они, как правило, находятся под влиянием сильнодействующихлекарств. Сейчас ей кажется, что она все отлично вспомнила, однако чаще всегоподобные больные заговариваются. Нет, я не стал бы полагаться на такого свидетеля.А что, ваша подруга называет какие-то имена? Полицейские просили записыватьвсе, что она говорит.

– Да нет, бормочет ерунду, А какойдиагноз, сумеет Луиза выкарабкаться? Ординатор развел руками:

– Я не Иисус Христос. Будем лечить, а тампосмотрим. Сегодня в наших руках довольно мощные лекарства, хорошо еще, что непришлось делать трепанацию черепа.

Расстроенная и уставшая, я вернулась домойвечером и застала домашних за ужином. На горячее подали кровяную колбасу стушеными яблоками, и я внимательно следила, как Дима расправляется с сочнойкожицей.

Пребывание в Париже явно пошло подкидышу напользу. Его лицо приобрело спокойное, расслабленное выражение. Густые светлыеволосы, подстриженные парикмахером, лежали красивой волной. Он больше не носилзастиранную футболку и индийские джинсы. Этим довольно прохладным осеннимвечером на нем была светло-бежевая рубашка от Гуччи, простые темно-синие"Левисы" и кожаные ботинки от Пазолини. Конечно, не самые дорогиевещи, но и не дешевые. К тому же от Димы одуряюще пахло духами Пако Рабана.Интересно, сколько ему платят в этой фирме? И где он берет деньги на всякиепокупки?

Ни я, ни Наташка последнее время не давали емуни копейки. Может, Аркадий спонсирует прижившегося оболтуса?

Дима оторвался от аппетитной колбасы ипоглядел на меня.

– Послушай, а как долго продлится твоястажировка? – спросила я, поймав его взгляд.

– Обещают еще полгода, а там посмотрим.

– И ты собираешься все это время жить унас?

– А что, надоел?

– Да нет, просто подумала, вдруг тебезахочется снять жилье.

– Ну уж нет, – рассмеялся Дима, – я к вампривык, даже собак полюбил, да и денег мало платят, я еще хотел маме подарковпривезти. Вы не волнуйтесь, скоро уеду, через год – точно.

И он смачно захрустел тостом. Ольга отодвинулатарелку и медленно вылезла из-за стола.

– Боже, как мне надоел живот. Аркашкаобнял ее и повел наверх. Дима зевнул:

– Пойду лягу, устал.

Остались только я, Наташка и Оксанка.

– Видала, – рассмеялась Наташка, – онздесь еще год собирается жить.

– И мы с Денькой поселились у васнеизвестно на сколько, – вздохнула Оксанка.

– Вы – другое дело, – отрезала Наталья, –а Дима просто бесцеремонный нахал.

Поздно вечером, около полуночи, мне безумнозахотелось есть. Поборовшись немного с голодом, я тихонько пошла на кухню.Погода испортилась окончательно, мелкий дождь сеял по крыше. Сегодня Софивключила отопление, и приятное тепло растекалось по коридору, только из-поддверей Диминой комнаты несло могильным холодом. В тишине слышалосьпоскрипывание. Ветер дунул сильней, что-то резко стукнуло, раздался звонразбитого стекла.

Окно… Дима заснул с открытым окном, и воттеперь оно разбилось. Я постучала в дверь.

– Дима, проснись.

Нет ответа. Постучала сильней, опятьбезрезультатно. Что там случилось? Вдруг ему плохо. Дверь, запертая на ключизнутри, не открывалась, подкидыш не отвечал. Встревоженная, я надела джинсы,свитер и вышла в сад. Сбоку стояла большая садовая лестница. Я пододвинула ее кокну. Влезу через разбитое стекло и посмотрю, что случилось.

Мокрые ступеньки скользили под ногами, пока якарабкалась вверх, противный дождь заливался за воротник, ветер задувал подсвитер. Окончательно промокнув и замерзнув, я ввалилась в Димину спальню.Кровать стояла пустой. В робком свете ночника комната казалась огромной, ноДимы нигде не было. Ни в ванной, ни в туалете. А дверь оказалась запертой назадвижку. Значит, он, поужинав, поднялся наверх. До этого подставил к окнулестницу и, когда все заснули, спустился вниз. Отодвинул лестницу и отправилсяпо своим таинственным делам.

Здорово придумано. Все уверены, что он спит.Интересно, часто он проделывает подобные штуки? И куда ходит по ночам, может,любовницу завел? Я вылезла назад в окно, спустилась и поставила лестницу наместо. Не стану никому рассказывать об открытии, лучше послежу за ним и выяснювсе сама.

Утром, около девяти, беглец как ни в чем небывало, зевая, пил кофе с круассанами.

– Не выспался, – фальшиво посочувствовалая.

Дима кивнул с набитым ртом.

– Ну и жуткая погода. Заснул с открытымокном, а оно ночью разбилось. Наверное, ветер рамой хлопнул.

– Ну и крепко же ты спишь!

– Устаю очень на работе, да и поднимаюсьни свет ни заря.

– Восемь утра, разве это рано.

– Ну, кому как, а я всю жизнь ходил наслужбу к одиннадцати.

Я внимательно поглядела на парня. Надо узнать,чем он занимается на работе и сколько получает в месяц.

Вытянуть из Димы название фирмы, пригласившейего на стажировку, оказалось невозможным. Он ловко уходил от расспросов. Двараза я предлагала подвезти его до места, но каждый раз подкидыш вылезал набульваре Распай и исчезал в толпе, как привидение. Проследить за ним я тоже немогла, слишком велик риск быть обнаруженной.

Через несколько дней бесплодных попыток менявдруг осенило, и, купив газету бесплатных объявлений, я тут же нашла адресчастного детективного агентства.

Симпатичная молодая брюнетка внимательновыслушала меня, мило улыбаясь. Потом деловым тоном сообщила, что ее зовутМадлен, что проследить за Димой не составит труда и что надо оплатить не толкокаждый день слежки, но и непредвиденные расходы.

– Такси, на котором будут ехать мои люди,разнообразные взятки – за ваш счет, – втолковывала Мадлен.