Дочери принцессы - Джин П. Сэссон

Но надежда в Саудовской Аравии не была потеряна, потому что мы, женщины, еще рождали мужчин, подобных Абдулле.

Я заявила Махе и Саре о своей уверенности в том, что мой любимый сын был принцем, который в один прекрасный день использует всю силу своего влияния на то, чтобы облегчить положение саудовской женщины.

Испытав в результате смелого поступка сына прилив энергии, весь остаток пути домой я уже не могла говорить ни о чем другом, вызывая негодование Мусы своим откровенным обсуждением полной свободы для женщин, в том числе и для его собственной жены, которую он, отправившись на заработки в Саудовскую Аравию, оставил жить со своими родителями в небольшой египетской деревушке.

Карим нетерпеливо ждал моего возвращения. Он как будто совсем не был удивлен счастью, которое источал весь мой облик. Я решила, что причину перемены моего настроения он, должно быть, отнес на счет нашей дочери, которая оказалась на месте. Он так и не узнал, что моя радость была связана с сыном и тем фактом, что Абдулла восстал, против несправедливости, обратившись в сторону свободной жизни для всех людей.

Маха, немного напуганная яростным блеском глаз отца, сославшись на какие-то неотложные дела, удалилась.

Сара, забрав детей, отправилась домой к Асаду, прошептав мне па ухо, чтобы я ей позвонила при первой же возможности.

Откуда-то издалека доносился то усиливающийся, то стихающий голос Амани, предававшейся общению с Богом.

Наконец я осталась с мужем наедине.

Я полагала, что строгость Карима связана с тяжестью бремени того открытия, что он сделал, и была совершенно не подготовлена к его безжалостным обвинениям.

О своих чувствах он заявил, даже не удосужившись ни о чем спросить меня:

– Султана, ты приложила руку к побегу Фаизы.

На короткое мгновение от этого обвинения я потеряла дар речи. Как человек, гнев которого не знает пределов, я перешла всякие границы и, совершенно выйдя из себя, замахнулась на Карима кулаком, намереваясь ударить по руке.

Хорошо знакомый с моими повадками, Карим, в отличие от меня, был готов к атаке. Он отступил в сторону и увернулся от удара.

За прошедшие годы Карим отточил свои реакции до совершенства, так что в наших ссорах он казался сдержанным, к на его фоне я всегда представала не в лучшем свете. И сегодняшний день не был исключением.

– Султана, сейчас не время для драк. Наш сын и Фаиза покинули королевство, – муж схватил меня за плечи. – Ты должна сказать мне, куда они собираются.

Никакие мои доводы не могли убедить мужа в том, что я никакого отношения к планам Абдуллы не имела и что наш сын вполне мог унаследовать мой превосходный дар к обману.

Я почувствовала себя в шкуре городского воришки, которого заподозрили в краже пропавшей буханки хлеба. Так мое прошлое аукнулось мне в настоящем, на невинную женщину обрушилась настоящая лавина обвинений.

Дорогой ценой платила я за свое бунтарство.

Я полагала, что поведение Карима, как моего мужа, должно было быть более достойным, о чем и сказала ему.

Карим недоумевал, как мог он верить мне. Он сказал, что женился на женщине, которая была наполовину ангелом и наполовину дьяволом, и дьявол во мне зачастую руководил ангелом, а там, где речь касалась жизни женщин, я вообще не могла говорить без лжи и действовать без вероломства!

Разозлившись как никогда – ибо кто из людей способен выносить ложные обвинения с улыбкой па лице, – я плюнула Кариму под ноги и вышла из комнаты, пообещав больше никогда не вступать в разговор с человеком, за которого вышла замуж.

Карим тогда изменил тактику, решив, что без моей помощи вряд ли сумеет отыскать сына и вернуть дочь Фуада. Карим сказал, что если был неправ, то просит прощения, но я должна спасти сына от дальнейшего участия в оскорбительных для другого мужчины действиях и ввязывании в чужие семейные дела.

Но, заподозрив, что за этим стоят совсем другие мотивы, к его просьбе о прощении я осталась безучастной и, зажмурившись, чтобы не видеть его лица, сделала знак рукой, чтобы он ушел.

Как только дверь захлопнулась, от радости удовлетворенного чувства мщения не осталось и следа.

Где находился мой сын? Был ли он в безопасности?

В течение пяти дней дом наш не знал покоя, потому что ни Карим, ни я не могли общаться друг с другом миролюбиво. Амани молилась и плакала, а Маха пела песни о любви и праздновала побег Фаизы.

* * *

Есть ли в жизни что-нибудь более приятное, чем успех?

Одержимая одной целью, Фаиза сумела избежать ловушек, расставленных ее семейством, и воссоединилась со своим любимым.

Реакция Фуада и Самии на отчаянный побег их дочери превзошла все мои ожидания. Готовая в любой момент броситься к Кариму, чтобы умолять его, используя свое положение, защитить нашего единственного сына, я была приятно поражена тем смирением, с которым воспринял Фуад поведение своей дочери.

На пятый день после исчезновения Абдулла позвонил нам с Кипра, маленькой островной страны, расположенной недалеко от берегов Ливана. Наша реакция Абдуллу ничуть не испугала, и он твердо, несмотря на наши протесты, заявил, что осуществил акт справедливости, воссоединив снова Джафара и Фаизу.

У меня перехватило дыхание, когда Абдулла признался, что час назад Фаиза звонила родителям и те, оставив гнев, просили только об одном, чтобы им была предоставлена еще одна возможость принять Джафара как своего сына, Фуад сказал дочери, что если она и Джафар не отвернутся от них, то и он обещает не «вступать в те же бурные воды во второй раз».

Как справедливо замечено, человек отвергает компромисс, когда чувствует свою силу, и идет па соглашение, когда слаб. Угнетаемые страхом никогда больше не увидеть свою прекрасную дочь, Фуад и Самия пришли к выводу, что лучше бы им принять ее брак с человеком, стоящим гораздо ниже их по благосостоянию и социальному положению.

Но, склонная к подозрительности, я подумала, что, возможно, это трюк, чтобы заманить Джафара в страну, где он был совершенно бесправен. Оказавшись в Саудовской Аравии, он мог бы попасть за решетку под любым благовидным предлогом, если бы Фуад только этого пожелал.

Но родители Фаизы развеяли мой пессимизм.

В тот же день Фуад и его семья вылетели в Грецию, и в золотой стране, где мужчины были достаточно цивилизованными, встретились с Джафаром и Фаизой. Мысли, более ужасные, чем смерть, были отброшены в сторону, и Джафар и Фаиза наконец обрели счастье в единении с семьей, которая однажды бросила вызов законности их союза.

Для Фаизы было выправлено специальное разрешение выйти замуж за мусульманина из другой страны, и в одном из отелей Каира в Египте состоялась их второе, на этот раз более праздничное бракосочетание.

Карим и я вместе с нашими дочерьми также ездили туда, чтобы присоединиться к сыну для участия в торжестве.