Планета Героев - Сергей Шведов

Все было бы хорошо, но мне не нравился здешний воздух. Не могу понять, как нормальные люди годами вдыхают подобную гадость? Подозреваю, что атмосферу портят продукты неполного сгорания горючего, которым заправляют самодвижущиеся тележки. Я хотел было провести химический анализ и того и другого, чтобы подтвердить свои подозрения, но потом махнул рукой.

– Не дам! – огрызнулся Василий.– Ты на ногах еле держишься.

А вот это, извините, ложь. Чтобы напоить принца Ника Арамийского до упаду, нужна бочка вина, а от нескольких бокалов я всего лишь прихожу в хорошее, шаловливое настроение.

Но вслух я ничего не сказал, просто сел спокойненько на заднее сиденье рядом с Жигановским и принялся с интересом наблюдать, как оруженосец пытается активизировать свою тележку. Сначала Василий просто пыхтел, потом начал тихонько ругаться сквозь зубы. Затем вылез из машины и поднял капот. Далее к нему присоединился рассерженный Жигановский, который громко кричал на оруженосца, привлекая внимание редких прохожих.

– Ну нет искры! – орал Василий так, что дребезжали окна в соседних домах.– Чтоб он бензином захлебнулся, этот «мерс»!

– Ты у меня на «жигулях» будешь ездить всю оставшуюся жизнь! – надрывался в ответ Жигановский.– Я тебе «запорожец» куплю, водила зачуханный! Ты у меня еще под ними належишься!

Угроза, судя по всему, была нешуточной, поскольку Василий сразу сбавил тон и начал оправдываться:

– Все вроде в порядке. Черт его знает!

– Если в порядке, почему не заводится? Мне что, такси вызывать?

– Давайте я попробую,– предложил я. Василий взглянул на меня с подозрением и осторожно прикрыл капот:

– Я так и знал, что это экстрасенс чудит.

– Какой экстрасенс?! – возмутился Жигановский.– Я тебя уволю, Васька. Ты мне надоел со своими причудами. При чем тут Никита?

– Ладно, увольняй,– сказал Василий.– Но пусть он сначала попробует завести.

– Ты что, держишь меня за психа, придурок! – взвился Жигановский, который, между нами, был в изрядном подпитии.– Это тебе не в карты мухлевать.

– А давайте попробуем,– продолжил я.– Чем вы рискуете? Машина-то все равно не заводится.

– Вот именно,– поддержал Василий.– И если она не заведется, то я от тебя сам уйду, Венедикт. Мне твой пьяный лай надоел. Сажаешь в машину кого ни попадя, а я отвечай. Прошлый раз иностранец все сиденье облевал, теперь этот изгаляется над рабочим человеком. Экстрасенс хренов.

В общем, все закончилось тем, что Жигановский плюнул, сел на заднее сиденье и сложил руки на груди, демонстрируя тем самым крайнюю степень незаинтересованности в происходящем. Я устроился за рулем, Василий плюхнулся рядом – для страховки, как он сказал. Я не возражал.

Без особых проблем тронул тележку с места. Между прочим, зря я так плохо думал о «мерсе» – бегал он довольно шустро. Разогнал его сначала под сто пятьдесят, а потом и под двести. Мешали, правда, железные собратья механического урода, но мне удавалось от них уворачиваться. Время от времени дорогу перебегали фонарные столбы, но я уже приноровился к рулю и ловко меж них маневрировал.

– Авава! – приветствовал мои успехи в вождении тележки Жигановский.

– Авава! – радостно ответил я, поскольку пришел в восторг от скорости передвижения по дороге.

– Куда по встречной! – надрывался Василий.– Куда по встречной, идиот! Сворачивай, дебил! Сворачивай, говорю тебе! Да не сворачивай, а тормози!

Зачем тормозить, когда под тобой целый табун резвых лошадей, а руки достаточно проворны, чтобы избежать столкновения с тележками, столбами и людьми? Я только путался немного: какая полоса встречная, а какая, наоборот, попутная? Но так было даже интереснее.

А какой вокруг поднялся невообразимый шум! За окнами нашего «мерса» визжали и гудели как сумасшедшие встречные и поперечные автомобили. Зато внутри все было относительно тихо. Разве что шипел неразборчиво сорвавший голос Василий, да Венедикт Владимирович все повторял свое порядком надоевшее «авава». Я остановил «мерс» точнехонько напротив дома Аббудалы Каха, причем тормознул так лихо, что Василий едва не вышиб головой лобовое стекло.

– Я не могу! – сказал Жигановский.– Меня укачало.

После чего просто выпал в открывшуюся дверцу на мокрый асфальт. Все-таки он много выпил в гостях у Пушкина, и это сказалось в самый неподходящий момент. Хорошо хоть сиденья «мерса» остались незапачканными, а асфальт – не наша забота.

– Семь минут,– показал я на часы Василия.– А ты нас до Пушкина чуть не полчаса вез. Оцени.

Василий оценил. Ругался он так долго, что я слегка заскучал и не ушел домой только потому, что хотел попрощаться с Венедиктом Владимировичем. Изругавшись, Василий глянул на меня с подозрением:

– Слушай, Никита, ты случайно не с Луны свалился?

– С чего ты взял? – запротестовал я, а у самого сердце упало: неужели чем-то себя выдал? Но ведь ничего лишнего не сказал.

– Нормальный земной человек так ездить не может. Я почти двадцать лет за рулем, но подобного слалома мне видеть не доводилось.

– Подумаешь...– пожал я плечами.– Любой сможет, если захочет.

Василий хотел мне что-то ответить, но не успел. Точнее, внимание его привлекла группа молодых людей, которые, в свою очередь, заинтересовались страдающим Жигановским.

Их заинтересованность очень быстро переросла в недружественные по отношению к Венедикту Владимировичу действия. С него хотели снять костюм и часы, а он этому воспротивился. Должен отметить, что Жигановский выказал доблесть, но его умение противостоять превосходящим силам было ниже всякой критики. Стычка происходила в десяти метрах от нас под развесистым тополем. И прежде чем мы с Василием подоспели на помощь, Венедикта Владимировича повергли на землю ударом увесистого кулака.

– Пасть порву! – рявкнул Василий в лицо первому же подвернувшемуся молодому человеку с наголо обритым черепом.

Увы, Василию не удалось исполнить свою угрозу: и пасть он бритоголовому не порвал, и в довершение всех бед получил удар ногой в область живота, после которого согнулся кренделем и на некоторое время потерял интерес к происходящему.

Обидчика доблестного, но неумелого оруженосца Жигановского я опрокинул прямым ударом в челюсть. После чего его товарищи сочли себя оскорбленными и накинулись на меня, размахивая палками и цепями. Между нами, они были никудышными бойцами. Замах должен быть коротким, а удар – предельно концентрированным, кричать при этом нужно не на вдохе, а на выдохе. Это азы боевого искусства – странно, что на Земле этому не обучают.

Возможно, я и сломал молодому человеку с толстой палкой руку, но в конце концов он сам был в этом виноват. С его товарищами обошелся более гуманно. То есть кому-то пощекотал челюсть, двоим слегка помял ребра, а одному особо шустрому врезал по шее.

На этом противостояние завершилось. Василий наконец разогнулся после пропущенного удара, а неразумные оппоненты расползлись в стороны, шипя в наш адрес невразумительные угрозы. Оруженосец не удержался и пнул в область таза недавнего противника. Я его поведение не одобрил – истинные герои лежачих не бьют.