История викингов. Дети Ясеня и Вяза - Нил Прайс

Многие аспекты колдовства и культа явно связаны с сексуальной активностью. Весьма незаурядное описание таких ритуалов есть в «Пряди о Вольси», прозаическом тексте со стихотворными вставками, сохранившемся в рукописной «Книге с Плоского острова» XIV века и содержащем, судя по некоторым внутренним деталям, достоверные сведения из эпохи викингов. В тексте рассказывается о домашнем обряде начала XI века, в период подавления язычества в Норвегии. Христианский король и его свита, не раскрывая себя, наблюдают за церемонией. Люди устраивают общинный пир и проводят множество разнообразных ритуалов. В ходе одного из них передают из рук в руки засушенный конский пенис и экспромтом произносят стихи. И стихи, и действия собравшихся носят откровенно сексуальный характер — подразумевается, что женщины из числа домашней прислуги должны использовать этот предмет для мастурбации:

Дальше эту тему продолжают развивать на разные лады, в числе прочего недвусмысленно заявляя, что пенис «станет влажным сегодня ночью» благодаря стараниям дочери хозяина дома. В других текстах также проводятся сексуальные параллели между женщинами и лошадьми, а в ряде мизогинных стихотворений охваченную желанием женщину уподобляют самке животного в период течки.

Эти темы и связи прослеживаются также при изучении захоронений. Археологи определяют пол погребенных с помощью анализа костей (надежный, хотя и не безоговорочно точный способ) или анализа ДНК (опирающийся на определение количества хромосом и в целом непротиворечивый, хотя следует помнить, что есть и другие способы определения пола, например по наружным или внутренним половым органам). Все это дает возможность определить пол умерших, но никак не помогает определить их гендер: здесь наука бессильна.

Во многих случаях умерших кремировали, и определить пол по оставшемуся пеплу достаточно затруднительно. При погребении в земле состояние почвы чаще всего крайне неблагоприятно сказывается на сохранности костей, и во многих захоронениях просто нет человеческих останков (хотя изначально они, очевидно, там были). В таких случаях археологам долгое время оставалось только пытаться определить пол умершего ассоциативным путем, ориентируясь на сопровождающие предметы: было принято считать, что оружие в могиле указывает на мужчину, набор украшений — на женщину и так далее. Помимо очевидных трудностей, вызванных слиянием понятий пола и гендера, и самой идеи попыток эффективно определить пол по металлу, эти прочтения плохи тем, что накладывают один ряд допущений на другой, создавая в итоге то кумулятивное накопление сомнительных интерпретаций, которое специалисты по судебномедицинской экспертизе называют «снежный ком искажений». Ясно, что это неудовлетворительный результат, и в худшем случае это может привести к неверному истолкованию гендера в десятках тысяч захоронений эпохи викингов, которые анализировали таким образом на протяжении многих лет.

Впрочем, не все потеряно. Для начала следует признать, что, даже с учетом всех возможных оговорок, в большинстве случаев упомянутая корреляция пола/гендера и погребальных артефактов, по-видимому, вполне отражает реалии эпохи викингов. Нет никаких доказательств обратного. Однако не все захоронения укладываются в эти рамки, и здесь крайне важно непредвзятое отношение к исключениям, которые, как нам известно, все же существовали. Без этого нельзя надеяться воздать археологическое должное гендерному спектру, различимому в средневековых текстах, или сравнить его с эмпирической реальностью эпохи викингов. Что еще более любопытно, археология может выявить существование вариаций идентичности и гендера, не отраженных в письменных источниках.

Отправной точкой могут служить могилы с сохранившимися костями. Иногда археологи находят людей, похороненных в одежде и с предметами, которые обычно ассоциируются с противоположным (если смотреть с бинарной точки зрения) полом. Сюда относятся мужские скелеты, одетые в платья, в которых традиционно хоронили женщин, с овальными брошками, закалывающими фартук на груди, и тому подобные сочетания. В случае захоронений с женскими телами ту же роль может играть оружие, количество которого позволяет обоснованно предположить, что умершие были воинами. В Виваллене в шведском Херьедалене был найден биологический мужчина, похороненный согласно саамским обрядам и в саамском поселении, но одетый под традиционной саамской мужской одеждой в скандинавское женское платье из льна, с соответствующими украшениями — пример пересечения не только гендерных, но и культурных норм.

Мертвые, как гласит пословица, не хоронят сами себя, и предметы, положенные в могилу, не обязательно могли принадлежать покойному при жизни. Через артефакты можно ассоциативным путем создать новую посмертную идентичность. Как узнать, верны ли ваши догадки? Можно ли установить, какой была жизнь человека, по материальному содержимому его захоронения? Здесь очень важно проявлять осторожность: каждый случай следует рассматривать в контексте и на равных условиях, стараясь объединить вероятности в уравновешенное целое. Чтобы идентифицировать умершего как воина, можно обратиться, например, к дополнительным доказательствам в виде стихов, в которых прямо говорится, что настоящих воинов хоронят вместе с их оружием, обозначающим и подтверждающим эту роль. Всегда рекомендуется пересматривать данные и задавать новые вопросы.

Самый выдающийся на сегодня пример удачно объединяет в одном захоронении почти все, что можно сказать о гендере у викингов, и по-прежнему вызывает больше вопросов, чем дает ответов. На городском кладбище в Бирке (Швеция) в погребальной камере X века с присвоенным номером Bj.581 был похоронен в сидячем положении человек в дорогой одежде с полным набором оружия (что встречается редко) и двумя верховыми лошадьми. Это поистине впечатляющее захоронение было открыто в 1878 году и с тех пор считалось типичным образцом гробницы знатного воина середины X века — ярчайшего образца викинга из своего времени. Во всех следующих поколениях стандартных работ гробница Bj.581 фигурировала именно в этом качестве. В рамках этого набора толкований всегда предполагалось, что покойный был мужчиной, потому что воины, разумеется, всегда были мужчинами (снова знакомое слияние понятий пола и гендера). Однако проведенное в 2011 году остеологическое исследование показало, что в гробнице на самом деле похоронена женщина, а в 2017-м это подтвердил генетический анализ — у умершей оказалось две Х-хромосомы. Последовавшие за этим дебаты о «настоящей воительнице» из Бирки приобрели вирусный характер, а научные круги, занятые изучением викингов, до сих пор сотрясают не всегда цензурные дискуссии, имеющие, впрочем, мало отношения к женщинам и войне и гораздо больше говорящие о вреде гендерных стереотипов в науке и за ее пределами.

В каком-то смысле не так уж важно, можем ли мы утверждать, что в Бирке была похоронена женщина и воительница (хотя, как один из ведущих авторов группы исследователей, я твердо уверен, что можем). В равной степени это мог быть (говоря нашим языком) трансгендерный, небинарный или гендерфлюидный человек. Есть и другие варианты идентичности, но главное здесь то, что все их следует признать возможными в эпоху викингов, и при этом — что очень важно — не считать, что на этом вопрос может быть закрыт. При интерпретации Bj.581 ученым следует проявлять осторожность и не пытаться отрицать изначально присущую женщинам свободу действий и возможность выбирать образ жизни; женщина из Bj.581 совсем не обязательно была особенной, не такой, как все остальные. Более того, все пересечения рода деятельности и идентичности сами по себе носили глубоко гендерный характер, от воинских братств до многих других областей. Важно также отметить, что все эти состояния не были постоянными и неизменными. В поздних прозаических текстах, хотя это неоднозначный источник, можно встретить примеры людей, которые берут другое имя, вступая на новый жизненный путь, — вполне возможно, что так делали и некоторые женщины, когда становились воительницами. Но и так тоже происходило не всегда — здесь нет универсальных правил, подходящих абсолютно для всех случаев, а средневековые источники, как обычно, грешат неточностью, неоднозначностью, неопределенностью и к тому же описывают давно прошедшие события.