След зомби - Олег Дивов

«Зачем? Все равно вы умрете. Очень скоро».

Это было несправедливо. Но Мастер слишком давно и прочно осознал, насколько эфемерным становится в его городе само понятие жизни с наступлением темноты. И даже при свете дня люди для него были всего лишь потенциальными тварями, неотвратимо приближающимися к гибели — и скорому возвращению домой, только уже из-под земли. Обыватель переставал селиться на первых этажах. Магазины и офисы по ночам охранялись крайне небрежно — мало стало таких отчаянных грабителей, чтобы выходить на дело затемно. И ни одна сволочь не задалась вопросом: что происходит, господа? Мастера не волновало молчание прессы, он догадывался (а теперь просто знал), что с ней «работает» Проект. Но его ужасало настроение рядовых горожан. Несмотря на страхи и кошмары, игнорируя постоянное напряжение, люди не воспринимали слухи о таинственных исчезновениях и ползающих по городу мертвецах. Они отмахивались от этих детских сказок, они не могли поверить. Ситуация была слишком дикой для того, чтобы выглядеть правдоподобной. Поэтому Мастер не винил людей. Он просто оплакал их, записал в покойники и забыл.

Но он не мог и бросить их наедине с угрозой. Там, на другой стороне реки, в домах на набережной, Школа оставила пять человек и одиннадцать собак. Это было поистине страшное место, где активность тварей поддерживалась естественным фоном геопатогенных зон и поверх только что заглушенной «дырки» могла тут же открыться новая. Там погиб бригадир Кен, упав без сил поверх четырех тварей, из которых он непостижимым образом высосал энергию. Там сгинули Джимми и Белый, налетевшие на засаду, нашлись только лучеметы с посаженными батареями, ворох гильз и что-то жуткое, оставшееся от собак. Школе этот ужас пошел впрок: изменилась тактика, появилось новое оснащение — а Мастер незаметно для Будды начал собирать материал по возможностям сенсов. Но вот городу не полегчало. Набережная расчищена, там сейчас безопасно — но никто там не хочет жить, и почему-то никто себя не спросит, а с чего бы это? Просто так повелось, что в этом районе, некогда очень престижном, жить нехорошо. Вредно. И все тут. Каждая вторая квартира продается, и задешево, но спроса нет. Ничего удивительного — Бенни под домами видит огромные черные пятна на местах бывших схваток. Интересно, кто именно наследил? Во всяком случае, от выходящих из зоны расчистки охотников сенсы в те дни кидались врассыпную. Школа училась воевать, и ей, будто так и надо, попался для начала самый трудный участок. И каждый охотник натерпелся страху на всю оставшуюся жизнь, а также до упора разозлился на тупых убийц и люто возненавидел тех, не менее тупых, кто попадался тварям в когти. Любовь охотника к конкретным людям разбавилась презрением к человечеству в целом. Школа уверенно шла в отрыв, давно спланированный руководством Проекта. Школа становилась чем-то вроде рыцарского ордена — бандой надменных душегубов, таких же уродов, как и те, с кем пришлось воевать.

Мастер жевал давно потухшую сигарету и думал о том, когда же наступил перелом. Сам он себя в Школе всегда ощущал кем-то вроде «нашего» шпиона в логове врага. Но постепенно к нему потянулись местные диссиденты. Первыми и основными сомневающимися оказались старшие групп и большинство начальников штабов — тех, кого в Школе, избегая армейской терминологии, называли аналитиками. Незаурядные люди, остро чувствующие свою исключительность, все они были типы сложные в обращении. Но любые разногласия и столкновения амбиций меркли перед главным — тем, что «мы стали ничуть не лучше тварей», «это все не просто так», «скоро нами будут травить людей», и прекрасной фразой Винни «Я им, бля, не вобла, чтоб сидеть на крючке!». Именно тогда Мастер увидел слабое место Проекта. Возможно, единственное. Время от времени Проект ошибался в людях. А при наборе охотников ошибка была заложена в самой посылке. Системная ошибка.

Теперь Мастер знал об этой ошибке почти все. Истина всплыла в разговоре с Доктором. Именно Доктор, некогда слишком гордый и самовлюбленный, а теперь просто раздавленный и усталый, изгой и лжец, злодей и гений, заложил-таки под Проект бомбу. Какие у него были мотивы, Мастер мог только догадываться. Вряд ли Доктор предполагал тогда, что однажды собственную дочь отдаст на растерзание Техцентру. Как раз после случая с Ниной-Олесей презрение к себе достигло у Доктора такого самоубийственного уровня, что он пошел на прямое сотрудничество с Мастером. И рассказал ему столько, что хватило бы на два расстрела и три пожизненных заключения.

Да, начал он издалека, и каждое второе слово его было ложью. Он здорово боялся получить от Мастера по голове и всячески сглаживал острые углы. Но, когда Мастер прижал его, вилять уже не пробовал, хотя о чем-то и умолчал. И чего Доктор на самом деле не мог толком объяснить — зачем он поступил именно так.

Семь лет назад, когда из-под земли выползла первая тварь и Проект мучительно искал, кого выставить против нечисти, Доктор скорее всего решил отомстить Проекту за «вечный» секретный гриф на своих работах. И выдал отличную, как всем казалось тогда, идею, задав вопрос о некой давней операции, то ли слишком засекреченной, то ли до того нереальной, что о ней просто забыли. Получил необходимые материалы и руководство темой. И лично тестировал людей, фильтруя «второй поток» легендарной «Программы Детей». Именно «второй поток», не подвергшийся серьезному воздействию, потому что из «настоящих Детей» выжили лишь единицы, такие, как файл 028 Стальное Сердце и файл 105 Мастер.

Работа предстояла титаническая. Из почти десяти тысяч кандидатов половина отпадала из-за никудышной энергетики. Обычные люди, рядом с тварью они потеряли бы сознание уже через пять секунд. Они и физически были не очень развиты, да и на голову слабы, пройденная в детстве обработка сломала их. Зато оставшиеся слегка мутировали и по энергетике оказались просто звери, почти сенсы. Но тут возник новый критерий отбора. Выяснилось, что без собак с тварями воевать невозможно, будет необоснованно высокий «расход материала». И оказалось, что выбирать-то не из чего. Налицо была едва тысяча предрасположенных к работе с собаками. Правда, из четырехсот «практикующих» мужчин-собачников почти все имели дело с крупными догообразными. Снова отсеяли половину — всех слишком благоразумных и чересчур благополучных. И осталось двести человек, вполне сумасшедших на первый взгляд. Неуравновешенных, злобных, эгоистичных, ничего в жизни не добившихся и не особо пытавшихся, в возрасте от двадцати двух до двадцати шести. Как на подбор.

Задание было слишком деликатным, чтобы привлекать к нему «стационарную» агентуру — людей, всегда находившихся рядом, отслеживавших жизненный путь Детей с момента их рождения. Психолог составил грамотный текст — и к кандидатам пошли симпатичные вербовщики. Через пару месяцев заброшенный интернат с большой и надежно огороженной территорией принял самую первую «мобильную группу» во главе с куратором Буддой — и стал Школой. В таком же здании на другом конце города разместили «отсев» — тех, кто не прошел тесты на Базе. Так образовалась Школа-2, она же «АО Служба специальных охранных мероприятий», для которой пришлось еще потратиться на Офис.

Начались будни. Как следствие, пошел «расход материала», он же «ротация кадров». Доктор снова налег на Детей. Штаб вдруг добыл неизвестно откуда файлы «третьего потока» — Доктору чуть плохо не стало, когда он понял, насколько же масштабной была эта фашистская Программа. И все чаще в своих мыслях он возвращался к «первому потоку», детям, принявшим на себя главный удар эксперимента по коррекции личности. Их не хотели убивать, их только пытались «скорректировать». Иногда Доктор гадал о том, сколько же их было — тех, кто умер, еще не достигнув совершеннолетия. И очень хотел увидеть хоть одного из пяти оставшихся в живых.