Грешные мечты - Сара Беннет

— Но ты же сам уснул… — начала было оправдываться она на ходу, но Синклер резко повернулся, остановившись, и Юджиния врезалась в него.

Синклер прижал ее к себе, обняв за талию. Он молчал, тяжело дыша и глядя сверху вниз в ее запрокинутое лицо. Страсть вспыхнула в них с бешеной силой. Темные глаза Синклера полыхали жарким огнем. Он наклонился и порывисто припал к ее губам.

Волна наслаждения разлилась по телу Юджинии. Она привстала на цыпочки и обвила руками шею Синклера, растворившись в изумительных ощущениях. Ее захлестнули эмоции, и в памяти всплыли воспоминания о минутах интимной близости, пережитой не так давно. Она почувствовала тогда, что Синклер — это ее мужчина.

Была ли это любовь? Если да, то почему их отношения приносили столько страданий и боли?

Синклер неистово сжимал Юджинию в объятиях, терзая ее рот в страстном отчаянном поцелуе. Может быть, он тосковал по ней точно так же, как она по нему? Неужели он любил ее?

— Ваша светлость!

Кто-то несколько раз произнес эти слова, но Юджиния и Синклер не реагировали на них.

Однако в конце концов они дошли до их сознания, разбив оболочку кокона, в который их заключила страсть. Синклер отпустил Юджинию и бросил взгляд через плечо на Роберта, своего кучера, широкоплечего парня, перегородившего дверной проем. Кучер мял в руках, одетых в перчатки, свою треуголку.

— Пора ехать, ваша светлость.

Синклер провел ладонью по лицу, как будто стирая с него следы душевного смятения.

— Хорошо, Роберт, спасибо, мы выйдем во двор через минуту.

Когда кучер ушел, Синклер повернулся к Юджинии.

— Прости, что я воспользовался твоей растерянностью, — нахмурившись, промолвил он. — Я думал, что наши чувства остались в прошлом.

— О Боже, Синклер, зачем ты извиняешься?

— Мы вернем твоего брата и мою сестру домой, и окончательно прекратим все отношения.

— Ты так думаешь? — В глазах Юджинии блеснули слезы. — А что, если у нас это не получится?

Взгляд Синклера стал ледяным.

— У нас нет выбора, Юджиния. Единственный способ вести себя разумно и порядочно — это расстаться. Чем меньше я буду общаться с твоей семьей, тем лучше. Ты на меня дурно влияешь, Юджиния.

Она издала смешок, больше похожий на рыдание.

— Как только это путешествие окончится, мы перестанем видеться.

Эти слова звучали как обещание, как клятва, и в Юджинии взыграла гордость.

— Это меня устраивает! — бросила она и быстро вышла из комнаты.

Во дворе утки все еще возились в луже, но теперь она не обращала на них внимания. Ей хотелось только одного — скрыть от Синклера свои переживания. Он не должен был понять, как глубоко проник в ее сердце.

Они сели в экипаж, Роберт взмахнул кнутом, и четверка лошадей двинулась в путь. Юджиния снова забилась в угол салона.

Она проклинала Синклера за непоследовательность. От его поступков ее бросало то в жар, то в холод. Создавалось впечатление, будто он боролся со своими чувствами. Синклер то страстно целовал ее, то заявлял о том, что твердо намерен с ней расстаться. Юджинии надоели эти метания из крайности в крайность. Если бы происходящее не задевало ее за живое так сильно, она бы от души посмеялась над нелепостью ситуации.

Они потеряли много драгоценного времени, и Синклер винил в этом Юджинию, хотя в глубине души понимал, что она тут ни при чем. Он сам разрешил ей ехать с ним, а потом во время последней остановки предложил умыться и переодеться. У горящего очага их обоих сморила усталость. Если бы он не взял Юджинию с собой в эту поездку, то не делал бы таких длинных остановок. Юджиния постоянно мешала ему, отвлекала, оказывала дурное влияние, и он хотел поскорее избавиться от нее.

«Слава Богу, что она не стала моей любовницей, — думал он, — а не то я давно задушил бы ее».

Синклер взглянул на Юджинию и увидел, что она вопросительно смотрит на него. Впрочем, Юджиния тут же отвела глаза в сторону. У нее был безупречно правильный профиль. Синклеру захотелось нарисовать ее, но он запретил себе даже думать об этом. Синклер решил, что, вернувшись домой, сожжет все свои полотна, а потом женится на какой-нибудь симпатичной покладистой юной леди голубой крои.

«Мне не следовало целовать Юджинию», — подумал Синклер и тут же мысленно обвинил во всем ее саму. Она обольстила его своим томным взглядом, приоткрытыми розовыми губами. Ее зеленые глаза смотрели так призывно, так маняще, что Синклер не смог удержаться. Он снова поддался ее чарам и теперь ощущал на своих губах вкус ее поцелуя, и это будило в нем плотские желания.

Синклер надеялся, что его чувства к Юджинии остыли, что его увлечение осталось в прошлом. Юджиния задела его гордость, уязвила его самолюбие, и он сказал себе, что не сможет этого простить. Однако одного поцелуя стало достаточно, чтобы страсть в душе Синклера вспыхнула с новой силой.

Синклер едва сдержал рвущийся из груди стон отчаяния. Он понял, что все это время обманывал себя. Юджиния прочно поселилась в его сердце, и он не знал, как изгнать ее оттуда. Может быть, ему поможет еще одна ночь любви? Но пойдет ли на это Юджиния? Как честный человек, он не мог подло обмануть ее. Только негодяй мог использовать девушку в своих целях, а потом отправить ее в отставку. Синклер знал, что никогда не простит себе, если нанесет Юджинии душевную травму.

Но возможно, ей самой захочется заняться с ним любовью без всяких обязательств или перспектив на будущее…

Синклера охватило волнение. Ему хотелось схватить Юджинию и овладеть ею прямо здесь, на сиденье экипажа. Сначала он посадил бы ее себе на колени. Возможно, она начала бы сопротивляться и брыкаться, но потом отдалась бы на волю страсти. «Это в последний раз, — пообещал бы он ей. — В последний раз перед расставанием».

Юджиния вздохнула бы и покорно кивнула. Фантазия Синклера разыгралась. Он в деталях представил любовные утехи, которым они могли бы предаться, и у него учащенно забилось сердце.

Неожиданно экипаж накренился, и Юджиния оказалась в объятиях Синклера. Ее пронзительный крик испугал его. Тем не менее, чувствуя сильное возбуждение, он стал самозабвенно целовать ее. У него ломило все тело от неутоленного желания, разгоряченная грезами кровь кипела в жилах. Его мечта, его фантазия внезапно начала превращаться в реальность, и Синклер не хотел упускать своего шанса.

Но тут острая боль обожгла его щеку и привела в чувство.

— В чем дело? — воскликнул он, приходя в себя, и только тут понял, что с экипажем творится что-то странное.

Он находился на полу между сиденьями, а Юджиния лежала на нем. Экипаж, сильно накренившись, все еще двигался, но очень медленно. До их слуха доносились хриплые крики кучера, бранившего лошадей. Через несколько секунд экипаж сделал резкий рывок и остановился. Если бы Синклер не был зажат между двумя сиденьями, то его подбросило бы в воздух.