Путин и США. Вашингтонский дневник - Дональд Дженсен

Несмотря на позитивную атмосферу во время визита российской делегации, взаимоотношения России и Китая остаются хрупкими и уязвимыми к изменениям в базовых условиях, на которых они основаны. Мрачные демографические перспективы России совместно с укреплением военной силы Китая и его экономическим проникновением в Среднюю Азию — регион, который Россия стремится включить в предлагаемый Евразийский союз, могут сделать партнерство недолгим. Китай является крупнейшим торговым партнером стран Средней Азии. Недавнее турне по этому региону лидера Компартии Китая Си Цзиньпина привело к экономическим соглашениям с Туркменией, Узбекистаном и Киргизией, тем самым обозначив расширение китайского присутствия.

Пекин также имеет все основания быть осторожным в укреплении энергетической связи с Россией. Китай, пишет эксперт по энергетическим вопросам Джеймс Шерр, «понимает, что Россия больше заинтересована в укреплении своих возможностей, чем в том, чтобы стать надежным поставщиком для китайского рынка». Когда в июне 2011 года переговоры по газовому контракту между Россией и Китаем провалились, Россия сразу же начала игры с соперником КНР, активизировав переговоры о реализации корейской схемы трубопровода, который транспортировал бы природный газ с российского Сахалина через Северную Корею. Десять лет назад, незадолго до начала «дела ЮКОСа», Россия отказалась от практически завершенного совместного с Китаем проекта нефтепровода. Кроме того, российская энергетическая стратегия дает ключевой рычаг Японии, который Москва могла бы использовать в своих отношениях с Китаем.

У Китая сегодня есть и другие варианты, например импортировать больше СПГ, а также использовать газопровод Средняя Азия — КНР. Россия, напротив, сталкивается с серьезными проблемами в своем энергетическом секторе. Его инфраструктура приходит в упадок, коммунальные услуги и человеческий капитал отсутствуют, особенно в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. Федеральный бюджет истощается коррупцией, обязательствами по обороне и безопасности и нуждами социальной сферы. Настораживает, что в тот день, когда «Роснефть» объявила о своей сделке с Sinopec, компания также сообщила, что снижает прогнозы производства на основном месторождении в Сибири, таким образом вызывая вопросы о способности России удовлетворить растущий нефтяной спрос КНР. «Роснефть», однако, заверила прессу, что будет «без сомнения» выполнять все обязательства по поставкам нефти.

Кремль пытается реагировать на проблемы, возникающие в энергетических отношениях не только с Китаем, но и с другими странами. Во-первых, он фиксирует относительные преимущества России, укрепляя, к примеру, обязательства по «Южному потоку» и поддерживая кампании по запрету на эксплуатацию сланцевого газа в Европе. Во-вторых, Кремль пытается использовать революцию в сфере новых источников энергетики в своих целях. В-третьих, он перестраивает собственный энергетический сектор. Есть признаки того, что Путин готов заменить одну крупную компанию, контролируемую государством, — «Газпром», который вернулся из Китая с пустыми руками, другими (такими как «Роснефть» и НОВАТЭК). Но в этих планах, напоминает Шерр, нет ничего, что было бы направлено на решение основной проблемы российского энергетического сектора — коррупционной составляющей политиков, бюрократов и «теневых структур», которые получают плату на каждой ступени добычи нефти или газа. Россия больше всего нуждается в новациях, повышении производительности, высоких технологиях, интенсивном развитии существующих месторождений нефти и неподдельной рыночной экономике — но все это вряд ли появится при действующем руководстве страны. На этом фоне долгосрочные перспективы энергетического сотрудничества России и Китая, активно демонстрируемого во время визита российского премьер-министра в Пекин, в реальности выглядят не слишком радостными.

2013 г.

В мае по итогам переговоров, длившихся более десяти лет, Россия и Китай подписали крупнейшее газовое соглашение на сумму $400 млрд. Соглашение, подписанное на 30 лет, включает в себя строительство трубопроводов и других объектов инфраструктуры, требующих крупных инвестиций. Оно также формально превратило Россию в крупнейшего энергоэкспортера.

Решающий момент для заключения сделки наступил после того, как Евросоюз ввел санкции против ряда российских чиновников в связи с агрессией России на Украине и начал усиленно искать возможности для снижения энергетической зависимости от России, вынудив Кремль искать альтернативные рынки сбыта. Соглашение укрепило отношения между двумя странами, и без того потеплевшие с момента прихода к власти их лидеров — Владимира Путина и Си Цзиньпина — в 2012 году. Оба лидера противостоят политике Вашингтона по ключевым вопросам. И хотя формально Китай сохранил нейтралитет в рамках заседания Совбеза ООН по вопросу аннексии Крыма, напряженные отношения Пекина с Вашингтоном по другим вопросам стимулировали сближение с Москвой и привели газовые переговоры к завершению.

Газовая сделка стала лишь одним из примерно 40 подписанных соглашений, многие из которых свидетельствуют о возможном начале стратегического партнерства между Россией и Китаем, которое впоследствии также может включить Иран. Среди других соглашений — обещания расширить сотрудничество в сфере энергетики, создание двусторонней инвестиционной комиссии и заявление, призывающее все украинские регионы и «общественно-политические группы» (отсылка к вооруженным бойцам, действующим в Юго-Восточной Украине и финансируемым Кремлем) принять участие в диалоге с официальным Киевом. В ходе переговоров обе стороны косвенно критиковали США и ЕС, заявив, что будут противостоять внешнему вмешательству в дела других стран, и осудив практику введения «односторонних» санкций. В рамках сотрудничества в сфере безопасности лидеры России и Китая пообещали посетить открытие российско-японских военно-морских учений. Незадолго до своего визита в Пекин Путин также одобрил сделку по поставке Китаю от двух до четырех зенитных ракетных систем С-400 «Триумф» (SA-21 Growler) производства НПО «Алмаз-Антей». Китай стал первым экспортером данного оружия.

Все эти шаги — часть более широкой стратегии ряда стран, бросающих вызов Западу. В своей статье для журнала Foreign Affairs известный эксперт в сфере международных отношений Уолтер Рассел Мид рассматривает Россию, Китай и Иран как ядро «антилиберальной» коалиции, поставившей себе цель изменить мировой порядок, сложившийся после холодной войны. По мнению руководства этих трех стран, в рамках данного порядка они находятся в подчиненном Западу положении. Эти страны стремятся минимизировать глобальное лидерство и влияние США, лежащие в основе мирового порядка. Как пишет Мид, эти рассерженные страны — авторитарные по своей сути, отвергающие западные ценности и настроенные враждебно к США и Европе — стремятся превратиться в центры противовеса Западу. Российская оккупация Крыма, согласно Миду, — один из последних примеров вызовов существующему статус-кво.

Мид частично винит Запад за эскалацию ревизионизма, составляющего основу внешней политики России и Китая. После окончания холодной войны США и ЕС ошибочно упустили из виду неразрешенные территориальные и военные проблемы, существовавшие в бывших советских республиках. Запад сфокусировался на вопросах глобального управления, свободной торговли, прав человека и верховенства закона, посчитав, что от развития этих факторов выиграют все стороны. По мнению Мида, Запад не должен был полагаться на то, что старая добрая геополитика полностью исчезнет. Запад неверно интерпретировал значение распада СССР: будучи реальным идеологическим триумфом демократии, падение коммунистического режима на самом деле не означало, что политика жесткой силы полностью себя изжила. Мид отмечает, что Россия, Китай и Иран так и не приняли геополитическое урегулирование, завершившее холодную войну, и предпринимают все больше усилий, чтобы изменить ее исход. Так, в рамках своего ревизионистского нарратива Москва апеллирует к тому, что Россия была виктимизирована Западом в 1990-е. Здесь мне бы хотелось добавить, что Запад также совершил ошибку, предположив, что после падения коммунизма Россия превратится в «нормальную» страну, которая, несмотря на неизбежные сложности, в конечном итоге станет демократическим обществом, преодолеет свое тяжелое советское наследие и примет участие в построении европейского и глобального политического порядка и системы безопасности.