Сын лекаря - Матвей Курилкин

– Мы будем идти, пока есть силы, – ответил я на невысказанный вопрос.

– У меня их уже нет.

– Но вы же идете?! – удивился я. Немного подумал, и рассказал, как я в первый раз попал в лес, будучи в составе Лирантской тысячи, как мы шли и днем и ночью, а из леса летели стрелы, и нас становилось все меньше, и мы ничего не могли сделать. А потом я рассказал, как мы с Беаром выбирались из леса вдвоем, прячась и переползая с места на место, как нас гнали по степи день за днем, как мы набрели на уничтоженную эльфами деревню. Потом я рассказал, из-за чего умер мой отец, и как я оказался в армии.

Сам не знаю, для чего я все это говорил. Может, я подбадривал сам себя, вспоминая, что бывало и тяжелее. А может, я говорил, чтобы не заснуть случайно на ходу. Или чтобы не заснула Иштрилл. А может быть, мне хотелось, чтобы она поняла, почему я так ненавижу первородных, почему я так упорно стараюсь вернуться к людям.

Я остановился, только когда небо начало светлеть. Я давно уже шел впереди, а Иштрилл была вынуждена идти за мной. Ведомая цепью, она механически переставляла ноги, и, кажется, давно перестала меня слушать. И когда я встал, а натяжение цепи ослабло, она просто свалилась с ног и заснула там, где стояла. Я уже и сам не слишком адекватно воспринимал происходящее. В том месте совсем не было мэллорнов и было довольно холодно. Я снял ошейник, наломал охапку еловых веток и перетащил на них девушку. Костер разводить не стал, не нашел в себе сил. Просто лег рядом с первородной, укрылся плащом и тут же уснул. На этот раз проснуться было еще труднее. Хотелось разрешить себе поспать еще пару часов, но было слишком холодно, особенно с того бока, к которому не прижималась оли Лэтеар. Я все-таки сполз с подстилки, обругал себя мысленно за то, что забыл перед сном пристегнуть ошейник на место, и собрал немного хвороста. Когда костер разгорелся, я, плюнув на осторожность, снова лег спать. Если мои расчеты верны, мы уже приблизились к краю леса, так что если выйти поздним вечером, к утру должны как раз добраться до пограничного города.

На закате я чувствовал себя уже вполне способным продолжать путь, а вот Иштрилл все еще спала. Я даже встревожился немного, пощупал ей лоб, но жара не было. Я нагрел на почти потухшем костре воды, растолкал девушку и сунул ей в руки кусок мяса с лепешкой и флягу с теплой водой. Перекусил сам, дождался, когда оли Лэтеар закончит ужин, и красноречиво подергал за свой конец цепи. Пора идти, дескать. Она посмотрела на меня несчастными глазами, но безропотно поднялась. Вообще путешествие сказалось на ней самым немилосердным образом. Под глазами появились темные круги, сами глаза покраснели от недосыпа и поменяли свой жизнерадостный зеленый цвет на какое-то буроватое недоразумение, одежда помялась и даже кое-где обтрепалась – это эльфийская ткань, которую не так-то легко порвать! От аккуратной прически не осталось даже следа, и даже ярко-рыжие волосы потемнели. Мне даже стало немного совестно, что я так издеваюсь над ни в чем неповинной в общем-то девушкой.

– Ничего, оли Лэтеар, – подбодрил я ее. – Скоро мы с вами расстанемся, и вы сможете отдохнуть. Потерпите еще немного.

Первородная мрачно взглянула на меня, но промолчала. Мы продолжили путь – все чаще стали снова встречаться мэллорны, стало теплее. Город был уже близко.

Только большой усталостью можно объяснить тот факт, что ни я, ни оли Лэтеар не заметили отблесков костра и шума пирушки до того, как первородные заметили нас. Когда я услышал этот жизнерадостный хохот, было уже поздно. Что-то в нем было неприятное, а может, я просто не ждал ничего хорошего от первородных. Я встряхнул головой и приготовился отойти в темноту, но нас уже заметили.

– Смотри-ка, одинокая девочка со зверушкой! Как в сказке! Сейчас она подарит поцелуй самому прекрасному из нас! Парни, мы будем между собой сражаться, выясняя, кто из нас самый прекрасный?

Навстречу показались трое молодых эльфов, наверное, года на два моложе, чем я, – ровесники моей спутницы. Судя по не слишком ровной походке, они были уже изрядно пьяны – не настолько, чтобы свалиться и уснуть, но достаточно, чтобы считать себя ужасно остроумными и неотразимыми.

– Я думаю, что все мы здесь одинаково прекрасны, – ответил один из них. – Так что поцелуй должен достаться каждому. И почему только поцелуй? Мы же все-таки не в детской сказке, господа?

Оли Лэтеар мгновенно приняла гордый и неприступный вид, ее спина стала ровной и прямой, а подбородок задрался вверх.

– С кем имею честь, господа? – Слово «честь» было произнесено таким тоном, что не возникало даже сомнений – знакомство с этими эльфами к таковой нельзя отнести даже случайно.

– Ах, простите нам нашу невежливость, юная оли, – шутливо раскланялся самый богато одетый. – Вы видите перед собой цвет семьи Тиритэн – в лице меня и моих друзей. Не поведаете ли вы, в свою очередь, ваше имя, прекрасная незнакомка, и причину, по которой вы находитесь в нашем лесу, да еще в такой странной компании?

Иштрилл представилась и объяснила, зачем она здесь, продемонстрировав письмо, которое ей выдал отец. Почему-то это вызвало еще один взрыв смеха.

– Парни, – обернулся к друзьям тот, что был одет богаче всех, все еще не оправившись от приступа веселья. – Мы с вами как будто в самом деле в сказку попали! Сама оли Лэтеар, дочь одного из старейшин Миредола, почтила нас своим присутствием! Не разделите ли с нами трапезу, прекраснейшая оли Лэтеар? Я вижу, дорога вас утомила!

– Обстоятельства сложились так, что я не могу принять ваше приглашение. Очень спешу. – Спина оли Лэтеар стала еще прямее, хотя казалось, это невозможно. И я заметил, как ее рука медленно поползла к поясу.

Предводитель компании вздохнул, изображая искреннее огорчение:

– Друзья! Мне кажется, нами пренебрегают. Вы не находите, что это ужасно невежливо пренебрегать приглашением таких замечательных и благородных молодых людей, как мы?

Друзья с готовностью согласились.

– Как вы считаете, как прекрасная оли Лэтеар может смыть это оскорбление?

– Кровью! – с готовностью отозвался тот, что стоял справа.

– Да при чем здесь кровь, идиот! Хотя если это будет кровь из прекраснейшей дырки прекраснейшей оли Лэтеар… Ведь я слышал, что она настоящий образец добродетели, как в старые времена! Про нее легенды ходят! Давно у меня целок не было!

Пока Тиритэн говорил, компания начала расходиться в стороны, охватывая девушку полукругом. Я заметил, что она смертельно побледнела и сорвала с пояса уруми. Это действие вызвало очередной взрыв смеха.

– Вы только гляньте, а ведь я, кажется, был прав! Она и в самом деле целка! И готова защищать свою девственность с оружием в руках! Нет, ну мне сегодня и в самом деле везет! Держите ее! Только мордашку не попортите. Люблю рыженьких.

Подручные Тиритэна выполнили приказ мгновенно, бросившись на девушку с двух сторон. В руках у них тоже были уруми, и мне показалось, что держат они их гораздо увереннее, чем моя «хозяйка». На мою скромную персону внимания никто не обращал. Иштрилл сорвала с пояса уруми, но совсем забыла о цепи, которой мы были скованы. Если бы она была обычной длины, ей бы это не помешало, но поскольку цепь я заблаговременно укоротил, вместо того чтобы ударить мечом, она только дернула меня за шею. А вот молодые первородные не растерялись – удар по запястью, и меч летит в траву, а девушку уже держат с двух сторон. Я с трудом удержался от того, чтобы выругаться. Оли Лэтеар задергалась в руках насильников, а Тиритэн неторопливо подошел к нам, на ходу развязывая штаны.