Завещание мессера Марко - Валентин Пронин

– Добро бы все вернулись, – продолжал моряк, вспомнивший о плавании командора Диаша. – А вот послушайте, как закончил жизнь Габриэло Сантуш. Смерть настигла его не во время бури, не в абордажном бою от меча корсара или от стрелы черного дикаря. Самое обидное, на обратном пути, во время остановки, когда многие отправились искать какую-нибудь пищу, пошел и он с тремя приятелями. Отойдя подальше от берега, те трое, сговорившись, убили бедного Габриэло, зажарили на костре и съели, как самые распоследние язычники-людоеды. Потом кто-то узнал про это страшное дело и донес судьям. Под пыткой негодяи сознались, и их повесили. Да Габриэло-то от того легче не стало.

Говорили, качали головами, изнывали от жары. Многие чувствовали слабость, головокружение. Подходили к трюмам и заглядывали вниз, с горечью вздыхая и бормоча проклятия.

В трюмах находилось давно потерявшее свежесть продовольствие, скудный запас тухловатой воды, товары для обмена с туземцами и огненные припасы – свинец, порох и ядра для бомбард, а также арбалеты, мечи, топоры, алебарды, секиры, абордажные крючья.

В помещении команды на соломенных циновках лежали больные. Особенно много было страдавших от цинги. Десны и ноги несчастных чудовищно распухали. Некоторые больные, доведенные до отчаянья, острыми ножами подрезали себе десны. Казалось, им становилось легче и хотя бы появлялась возможность открывать рот. Другие терпеливо и молча угасали, словно лампада, в которой выгорело масло.

Неделя тянулась за неделей. Океан был пустынен. Трепеща и сверкая на солнце, проносились стаи летучих рыб, похожих на странных серебряных птиц, исчезавших в море. Настоящие птицы, бурые и бело-черные, ширококрылые, почти не делая взмахов, летели над поверхностью океана в восточном направлении.

По предварительным прикидкам опытных кормчих, флотилия отошла от африканского берега почти на тысячу миль. Корабли сделали огромную дугу в неведомом океане. Благодаря чутью и одновременно точным расчетам, они миновали полосу штормов. Девяносто три дня португальцы не видели берегов, скитаясь в открытом море.

Опираясь на поручень капитанского мостика, устремив зоркий взгляд в необъятную, слившуюся синеву неба и океана, Васко да Гама раздумывал над тем, что ожидает небольшую португальскую флотилию на пути в Индию. Вдоль побережья восточных морей хозяйничают пираты разных вер и цветов кожи. Берега Африки населяют неизвестные дикие племена. Ближе к Индии обязательно встретятся поселения и корабли арабов. Придется лавировать, хитрить, обманывать, добиваясь своей цели.

Корабли отклонились слишком далеко на запад. Полоса штормов осталась далеко позади, пора было менять курс. Мореплаватели повернули на восток. Прошло немало времени, прежде чем они увидели зеленые водоросли. Цвет океана постепенно менялся: из тускло-синего он превратился в коричнево-сизый и посветлел, когда розовый веер солнечных лучей явился из-за далекого берега. На кораблях подняли флаги и дали залп из бомбард в честь победы над стихией.

Перед португальцами раскинулась широкая бухта с плещущей по прибрежным камням пеной. Бросить здесь якоря оказалось чрезвычайно удобно и надежно. Васко да Гама вышел на палубу, накинув дорогой плащ и держа в руках тонкое древко с ярко-алым, расшитым шелками командорским стягом. Офицеры, солдаты и матросы выстроились на палубах четырех каравелл. Появился патер Перо да Ковильянеш и поднял над головой серебряный крест.

– Я поздравляю вас всех! – произнес Васко да Гама торжественным тоном. – С Божьей помощью и учитывая мужество команды, мы совершили часть того дела, которое поручил нам король Маноэль. Мы достигли южного берега Африки. Нам следует обогнуть его и направиться в северном направлении, по пути к Индии. И да славится наш король и святая апостольская церковь, ради которых мы должны отдать свои силы! Во имя Троицы и всех святых!

Команда с криками радости подбросила шапки и взмахнула платками. После чего патер напомнил, что сегодня день Святой Елены и предложил назвать неизвестную бухту в ее честь. Командор изъявил свое согласие:

– Да будет так! Отныне эта часть моря и африканской земли станет именоваться «Бухтой Святой Елены». И пусть капитан Коэльо возьмет небольшой отряд, сядет в шлюпки и обследует ближайшую местность. Нам срочно требуется пополнить запас пресной воды. А кормчие тем временем определят долготу и широту, занесут их в корабельный журнал и на карту, – закончил свою речь командор.

Николау Коэльо отправился с группой моряков за пресной водой. Вернувшись, он сообщил, что обнаружил большую горную реку.

Чистая, ледяная на ощупь вода бурлила на острых камнях, лилась струями с высоких карнизов, с ревом выплескивалась на скалы, но к устью успокаивалась, приятно журча и позванивая разноцветной галькой. Матросы на лодках с энтузиазмом принялись доставлять к кораблям бочки, наполненные свежей водой.

На каравеллах с завидной тщательностью принялись за чистку и уборку. Скребками очищали днище и борта от раковин и морской травы. Конопатили и заливали смолой все подозрительные места в трюмах.

Группа солдат с офицером отправилась на берег, чтобы обследовать прилегающую к бухте местность. Неподалеку они увидели рощицу, где заметили двух черных, деловито снующих туземцев. Один из них держал подожженный сук и отгонял дымом диких пчел. Другой ковырял острой щепкой в дупле дерева, стараясь раздобыть мед.

Когда солдаты приблизились настолько, что запах дыма защекотал им ноздри и послышалось сердитое гудение пчел, негр с горящим суком, внезапно повернув голову, увидел португальцев. Его черное лицо изобразило ужас. Он гортанно вскрикнул, отшвырнул дымящуюся головешку и пустился бежать, перепрыгивая через кусты и продолжая кричать. Второй туземец не сразу сообразил, что так напугало соплеменника, а поняв причину, покорился судьбе, не пытаясь бежать или сопротивляться.

Офицер приказал отвести его к лодкам и переправить на каравеллу. Дикарь сидел, сжавшись в комок и закрыв лицо руками. Его доставили на «Сао-Габриэль». Это был первый туземец, найденный португальцами в этих местах.

Васко да Гама решил завоевать доверие дикаря. По его приказу два матроса, усевшись рядом, начали есть, пить и гостеприимно угощать туземца. Пойманный постепенно успокоился. Его морщинистое лицо расплылось в улыбке, и он присоединился к трапезе. Туземец настойчиво указывал рукой на холмы, поросшие невысоким кустарником, и матросы подумали, что он хочет объяснить, где живут его соплеменники.

На другой день на берегу появилось несколько дикарей, одетых в шкуры неизвестных животных. У них были копья с закаленными на огне роговыми наконечниками. За ними бежали собаки пестрой масти.

– Ей-богу, наши португальские псы лают так же, – заметил матрос по имени Фернао. – Просто удивительно, занесло нас ветрами в несусветную даль, а собаки такие же, как дома. Чудеса!

– А ты бы хотел услышать, как они заливаются соловьями? – насмешливо спросил солдат, побывавший в других экспедициях и живший в Гвинее на западном берегу Африки. – Собака есть собака, лает везде одинаково. Только люди разговаривают по-разному. Вон испанцы живут недалеко от Португалии, можно сказать, совсем рядом. А как начнут болтать, так поначалу и не поймешь.