Нефертити. Роковая ошибка жены фараона - Олег Капустин

Солнце нещадно палило. Даже прямоугольник белого балдахина над головой главной жены молодого фараона не мог защитить её от жаркой тяжести солнечных лучей. Подросток-нубиец энергично размахивал опахалом. Смышлёными, хитрыми глазками, светившимися на его чёрном круглом лице, он исподволь наблюдал за царицей и её служанкой, стоявшей с позолоченным подносом и с серебряным кубком, полным разбавленного холодной водой вина. Нефи его только что пригубила. Мальчишка уловил момент, когда его госпожа отвернулась в сторону, рассматривая торговый финикийский корабль, величаво проплывающий мимо, и проворно ухватил пару засахаренных в мёду, высушенных кусочков фруктов, лежащих соблазнительной горкой на зелёной керамической тарелочке. Но служанка была начеку. Она звонко шлёпнула по чёрной худой руке и сделала страшные глаза. Негритёнок в ответ показал ей язык и стремительно бросил в рот сладости. Нефи краем глаза заметила эту немую сценку и рассмеялась.

— Что, Бафу, досталось? У Кары рука тяжёлая. Ну ладно, полакомься. — Молодая царица явно благоволила к молоденькому нубийцу, видя в нём сходство со своим горячо любимым дядей Джабу.

Продолжая махать опахалом, негритёнок проворно расправился со сладостями.

— А ты можешь допить вино и поделиться со мной последними сплетнями, которые ходят по дворцу? — обратилась к служанке Нефи.

Кара не заставила себя упрашивать и с удовольствием осушила кубок. Она довольно причмокнула пухлыми красными губами, вытерла их тыльной стороной узкой ладони и, небрежно сунув поднос слуге, быстро заговорила, весело поблескивая круглыми карими глазами из-под чёрной чёлки нубийского парика, модного в те годы у женщин Египта:

— В эту ночь, незадолго перед рассветом, голодные жрецы Амона опять с завистью смотрели на возы со снедью. Их везли в храм бога нашего нового великого властелина.

— Атон — бог не только моего мужа, но и всех египтян, — невозмутимо заметила царица.

— Вот это я и говорю, — закивала головой без всякого смущения Кара и продолжила, округлив для пущей важности глаза: — И знаете, что эти ободранные жрецы увидали, после того как телеги проехали?

— Что?

— Три белёсые бестелесные тени. Они страшно выли и шагали прямо по воздуху.

— Ну и кто же это был?

— Никогда не догадаетесь. — Служанка ещё больше выпучила глаза.

— Да брось ты свои дурацкие шутки, Кара. Говори, кто это был? — Нефи весёлыми глазами взглянула на говорящую.

— Вот я и говорю, — облизнула губы служанка и подняла вверх смуглый палец с плохо выкрашенным красным лаком ногтем, — идут эти тени прямо по воздуху, стенают на всю улицу, и знаете, что держат в руках?

— Что? — вздохнула царица, хорошо зная, что её служанку ни за что не заставишь рассказать всё попросту, без драматических завываний, округлённых глаз и риторических вопросов.

— Свои головы!

— Головы?! — удивилась Нефи. — Что за вздор? Что ты несёшь?

— Отрубленные головы, — уточнила служанка и пристально взглянула в лицо своей госпоже, явно наслаждаясь произведённым эффектом.

Царица побледнела.

— Так это, значит, были те самые казнённые на площади шесть лет тому назад, — прошептала она.

— А я и говорю, что казнённые: Пасер, Небуненес и Ментухотеп.

— Ну и что же они говорили? — тревожно спросила молодая царица.

— Да вот я и говорю, — кивнула значительно Кара, — что-то горло у меня совсем пересохло, от жары, наверное.

— Дайте ей вина с водой, — нетерпеливо приказала Нефи, — только вина лейте поменьше. А то с возрастом Кара слишком большая любительница финикийского стала.

Служанка взяла кубок, отпила пару глотков и продолжила, довольно облизываясь:

— И говорили эти отрубленные головы преступные слова. «Отомстите за нас! — выли они на всю улицу. — Никогда мы уже не порадуемся жизни, вовеки не воскреснем, отомстите за нас нашим обидчикам!»

— И жрецы Амона обещали отомстить? — спросила с угрозой в голосе царица.

— Да что ты, матушка! Они и пикнуть не посмели в ответ, разбежались в разные стороны, как испуганные мыши при появлении кошки. За ваше здоровье, ваше величество, — бодро проговорила служанка, осушила до дна кубок и продолжила: — А вот ещё мне сказывали, что...

— Ладно, хватит болтать, мы уже подплываем, — оборвала её царица, вставая.

По поставленным слугами на борт барки сходням она спустилась на каменную пристань. Там её уже ждал высокий, чуть пополневший за прошедшие шесть лет Тутмес. Но что не изменилось в нём, так это выражение глаз, которыми он смотрел на Нефертити. В них светилось, как и прежде, обожание. Когда они оба поднялись по невысокой каменной лестнице в дом, скульптор спросил:

— Ты чем-то встревожена, Нефи?

— Да так, наслушалась сплетен о привидениях.

— Я тоже слышал их от моих помощников. Все Фивы сейчас об этом судачат.

— Значит, это серьёзней, чем я думала, — проговорила молодая царица, снимая парик и бросая его в руки служанки. — Нашим врагам опять хочется испоганить нам жизнь. А я-то думала, что они забились по углам.

— К сожалению, твой муж делает всё, чтобы сплотить всех своих врагов и настроить против себя чуть ли не половину страны. Я всё больше беспокоюсь о тебе, — проговорил Тутмес, подходя к царице и ласково гладя её короткие чёрные волосы на макушке.

Нефи припала к его широкой груди.

— О боги, как я устала от Хеви. Никогда не знаешь, что он выкинет в следующую минуту, — вздохнула она.

— Прими ванну и отдохни, успокойся. Здесь никто не будет тебя раздражать, — продолжал гладить по очаровательной головке Тутмес.

На ходу раздеваясь, бросая одежду и украшения прямо на мраморные плиты пола, с которых их торопливо подбирала служанка, Нефи направилась в соседнюю комнату. Там её ждала полная ванна прохладной воды. По её поверхности плавали разноцветные лепестки роз.

— Я жду тебя в спальне, — бросил царице вслед Тутмес, или Тути, как она любовно его называла.

Фактически он был её главным мужем. Только с ним она чувствовала себя спокойно и умиротворённо. Её настоящий, истинный дом был здесь. А во дворце она жила, как в проходном дворе. Вокруг вечно суетились неприятные люди. Вечное волнение из-за Хеви и его выходок.

Царица закрыла глаза, с наслаждением погрузилась в душистую прохладную воду и глубоко вздохнула. «Остаться бы здесь навсегда, жить спокойно и счастливо, — думала она лениво. — Сейчас я обниму Тути. Он такой красивый, сильный и страстный. Разве его можно сравнить с этим узкоплечим толстозадым выродком».

Нефи усмехнулась, вспоминая прошлую ночь, когда Хеви набросился на неё, как умалишённый. Однако буквально через несколько мгновений всё кончилось.